Катэр Вэй - Теперь я стеллинг! (СИ)

— Шестая… Тринадцатая — это я?

Это было… ну, день на второй, на третий (не считал их, повторюсь). Я как раз сидел за столом, лицом к ней и водил глазами как по моей комнате, так и по ней, покуда Шестая, стоя ко мне спиной, меняла постель, которую… которую я безбожно загадил. Хм… мне кажется, или с моей физиологией реально что-то не то? Потому что… ну… как это сказать бы, помягче так… м… у этого тела не было разделения на «малую» и «большую» «проблему» — чаще, они случались как-то… вместе. Осматривать себя пытался, но, мне было (да и есть, на тот момент) весьма и весьма… в общем, меня посетил именитый японец с именем «Комуто Хировато»-сан.

Шестая ненадолго оторвалась от своего занятия, после чего выразительно посмотрела на меня.

Вообще, она — очень красивая, реально вам говорю. Волосы — золотые, длинные, убранные в тугую косу… глаза — оттенка нежного сапфира… фигура — тонкая как… м… стебель молодой берёзы, во! Одевалась неплотно, но эффектно: юбка, длинная, из ткани тёмно-зелёного цвета, слегка грубоватая, но, думаю, удобная, сверху — то ли рубаха, то ли блуза, более нежного зелёного оттенка, поверх неё — тёмно-коричневая накидка, на ногах — простенькие башмаки, на деревянной подошве, грубо обитые кожей. В общем, по меркам средневековья девушка смотрелась простовато… но… что-то… внутреннее, что ли, позволяло невольно любоваться ей… когда… ну, хотя бы чуточку отпускало.

Закусив указательный палец левой руки, шестая серьёзно задумалась.

— Сестра… по твоим глазам я вижу, что ты не помнишь меня. Скажи, это правда, что нас всех забыла?

М, вот эта её фраза отсылает к другому эпизоду, более раннему, когда со мной, чуточку очухавшимся, попытался побеседовать «папаня». Я, признаюсь, тогда здорово трухнул, поэтому наплёл ему что-то на тему амнезии, что, мол, меня много били по башке, пытали, да и вообще, сжечь пытались… короче, потеря памяти, во! Не могу сказать, поверили мне, или нет, но ушёл он от в тот раз о-очень такой задумчивый. Ну, он тогда ещё немного поспрашивал на тему того, что со мной было… я, немного стесняясь, пересказал ту часть, которую сам помнил, но, видимо, этот ответ его не очень удовлетворил. В общем, меня снова оставили хворать, а вскоре пришла Шестая и я уснул…

Так вот, если папане я ещё мог врать (ну, как, врать… так, немного иначе излагать известные мне факты, опуская некоторые подробности), то вот ей… Блин, я с неё каваюсь [47] Каваюсь — глагол от яп. «Кавай» — «умиляюсь». ! Но не могу я обманывать такую добрую/красивую/нежную девушку! Всё моё существо протестует против этого! А отаку внутри — особенно… хотя… был ли я уже тот, который тогда умер, на планете Земля?..

— Я… не знаю, сестрёнка Шестая. Просто… не уверен, что я — это я…

Шестая слушала меня внимательно, немного шевеля своими ушами (вернее, ушками, нежными, женскими ушками). Вообще, она мне очень напоминала эдакую каноничную эльфийку… но острых ушей не наблюдалось! Вот вообще… обычные, пусть и очень аккуратные. И она умела ими забавно шевелить!

— Если ты меня спросишь о прошлом — я скажу, что ничего не помню, — продолжал я говорить, внутренне чувствуя, что ступаю на очень тонкий лёд, от которого будут зависеть мои дальнейшие отношения с ней. — Если спросишь о том, что случилось — я расскажу то, что уже говорил…

— М… — теперь Шестая закусила другой палец и снова повела ушами. Затем, она произнесла следующую фразу… очень осторожным и задумчивым тоном: — Ты не говоришь, как Тринадцатая, хотя ты — она. Отец тоже видит, что с тобой что-то не то, но не может понять, что именно… Кто ты, Тринадцатая?

Внутренне, я похолодел и почувствовал холодок, приливший к поджилкам. Вот… ребята, как бы вы отнеслись, если бы хорошо известный вам человек внезапно признался, что он, де, не из этого мира? Да и вообще, совсем не этот человек… В отечественной лит-ре ответ дан чёткий: стоять Штирлицем, молчать, но не открывать тайну Гестапо! Ни под какой пыткой! Хотя… в паре книженец я читал вариант, когда тайну раскрывают эдакому «ближнему кругу»… Ах, что мне делать, мать твою! Блин, так и вижу перед собой колесо из Mass Effect’а [48] Mass Effect — культовая игра (серия) от Bioware. РПГ, в жанре научной (около) фантастики. Одна из особенностей — колёсико выбора ответов. :

1) Я… не Тринадцатая… и не твоя сестра. Я… человек из другого мира… (сказать правду)

2) О чём ты говоришь? Тринадцатая — я! Да и вообще, что вы пристаёте к старому/больному/самому несчастному (нужное подчеркнуть) стеллингу! (надавить)

3) Понимаешь, я очень изменилась за лето [49] «Что-то я изменилась за лето…» — отсылка к крылатому мему, который пошёл из среды фанатов Гарри Поттера. А если точнее — из среды пишущих/читающих фанфики. В оригинале звучал как «Что-то Гермиона изменилась за лето…». Дальнейшее развитие событий, как правило, носило порнографический характер. /с момента заключения…

4) Ой, что-то я себя чувствую… (отрубиться)

О-хо-хох, боженьки мои! Вот что мне ей ответить, а?

Внимание! Вы стоите на важном распутье. От вашего выбора сейчас будет зависеть очень многое. Итак, что вы выберете?

Система, не сыпь хоть ты соль на рану, и так всё хреново! А, пофиг! Скажем правду… в этот момент я натурально сглотнул.

— Я… не твоя сестра… — тяжело дались мне эти слова, должен вам сказать! Смотреть прямо в голубые, нежные глаза Шестой мне было невыносимо — я уставился в пол. Поэтому не видел, как расширились её очи в изумлении. — Я… человек из другого мира. Я погиб в одном, а очнулся здесь, в теле… Тринадцатой. Извини… я не твоя сестра! — блин, никогда не помню себя таким нытиком! А тут прям в натуре — и слёзы, и боль… хотя, мне взаправду было невыносимо признаваться в своём… заселении. Вроде, чего такого, спросите вы… ну, скажу, вроде и ничего. А вот представьте себе, что вы проснулись… положим, в теле чужой жены. Которая, между прочим, очень любима своим мужем. И вот как вы отнесётесь к тому, что вас любят, говорят о чувствах, каких-то вещах, событиях, а вы не можете искренне ответить на этот порыв? Вариант что вы циничная и бесчувственная сволота рассматривать не будем…

— Ясно… значит, Тринадцатая тоже… умерла… — грустно, но, в целом, довольно спокойно произнесла Шестая. Я же, стараясь сдерживать слёзы, отвернулся в другую сторону, поэтому не видел её лица.

Неожиданно, я почувствовал, как меня крепко обняли.

— Шестая? — тихо прошептал я, аккуратно поворачивая голову. А та, возьми, да разревись, прямо у меня на груди… Не выдержав, я присоединился к её рёву, при этом крепко обняв. Где-то с боку сознания промелькнула мысль о том, что… «Пацаны так не делают, мазафака». Ну… а, идите к лешему!