Доминик Пасценди - Альвийский лес [СИ]

Перед этим "нечто" стояли два испорченных животных, которые пришли с многокожими. Уаиллар, видевший нечто подобное раньше, во время походов чести, знал, что такие животные таскают подобное за собой.

Его толкнули внутрь этого "нечто" — Уаиллар для себя назвал его "подвижное ааи" — и запихнули между двумя круглоухими, один из которых держал конец веревки, стягивавшей передние лапы воина. Второй же сразу приставил к груди Уаиллара подобие аэ, сделанное из испорченного огнем камня. Острое, судя по сразу появившейся царапине.

Великое древо, как же они воняли!

Напротив устроился калека.

Уаиллар всячески демонстрировал покорность. Подвижное ааи покачнулось и двинулось вперед.

Аиллуо не знал ещё, что с этого движения у него началась совсем новая жизнь.

Поза, в которую усадили Уаиллара, была для него неестественной и неудобной. Он сначала поёрзал, пытаясь как-то устроиться, но остриё у груди и могучие, как у самца водяной свиньи, ляжки зажавших его двух спутников не много давали ему свободы.

В темноте и духоте тесного ааи, непредсказуемо раскачивавшегося в разные стороны, Уаиллара замутило. Он прикрыл глаза и попытался задремать, но подступавшая тошнота не давала. Будь воин один, он поддался бы и расстался с содержимым желудка: это неприятно, но быстро приносит облегчение. Однако показывать слабость врагам, пленившим его, он не собирался. Надо было как-то отвлечься, и Уаиллар перешел в состояние, в котором мог чувствовать Жизнь вокруг себя. Кроме двух пахучих круглоухих воинов и калеки, он обнаружил за стенкой движущегося малого ааи ещё одного многокожего, находившегося между стенкой и двумя порченными копытными, а ещё шестерых, сидевших на других порченных копытных — по сторонам. Судя по огромному количеству обладателей Жизни вокруг, они ещё находились либо в самом аиллоу многокожих, либо совсем рядом с ним. Потом число обладателей Жизни стало уменьшаться, и среди них было всё меньше и меньше круглоухих, воспринимавшихся Уаилларом как сине-зеленые вонючие шары. Ещё потом аиллуо стал чувствовать растения Леса, которых становилось всё больше, и правильных, не испорченных животных. Это значило, что они выбрались из местности, населенной круглоухими.

На это понадобилось едва ли не четверть дня. Где-то в середине дороги многокожий с ножом стал задрёмывать, громко сопя. В конце концов он громко всхрапнул и дёрнулся; острая штуковина в его руке скользнула вниз, ощутимо поцарапав кожу воина и едва не воткнувшись в его бедро. На счастье, круглоухий проснулся и удержал руку. Второй зарычал-захрипел, очевидно, выражая неудовольствие; провинившийся тоже порычал-похрипел в ответ — и убрал свой ааи куда-то в одну из многочисленных навешанных на него вещиц — судя по запаху, тоже из мёртвой кожи и мертвого дерева.

Уаиллар подумал, что при желании, несмотря на связанные конечности, мог бы легко убить обоих многокожих воинов, а потом освободиться, воспользовавшись тем же самым острым предметом. Но у него была другая задача.

Они ехали ещё довольно долго, пока не достигли какого-то места, видимо, присмотренного круглоухими заранее, где, кроме спутников Уаиллара, круглоухих и испорченных ими животных не было вообще, зато ощущения от Жизни были почти такими же, как в нормальном лесу — не в Лесу аиллуэ, конечно, но в лесу, где уже можно чувствовать себя свободным и в безопасности.

Если, разумеется, у тебя не связаны конечности и есть оружие.

Тот многокожий, у которого была веревка, привязанная к передним конечностям Уаиллара, неуклюже вывалился из передвижного ааи, пошевелился, разминая затёкшие члены, и недвусмысленно дёрнул за веревку. Аиллуо послушно вылез наружу; его потянули куда-то в сторону. Там обнаружился старший многокожий, с которым они договаривались. Рядом стояли два круглоухих, держащих в руках смолистые ветви ирраоли [31] Ирраоли — хвойное дерево, легко загорается и ярко горит благодаря большому количеству эфирных масел в хвое и древесине. Люди почему-то считают, что из-за смолы, хотя как раз смола даёт неровное коптящее пламя. , зажжённые с одного конца. Они бросали на окрестности неровные, мятущиеся тени, освещая небольшое пространство вокруг многокожего. Подтянулся и калека, двигавшийся быстро и ловко, несмотря на увечья.

Старший многокожий протянул руку с порченнокаменным ааи и быстрым движением разрезал путы на передних конечностях Уаиллара. Воин потряс ими, разгоняя кровь, и со значением посмотрел на свои ноги. Многокожий покачал головой из стороны в сторону. Уаиллар не знал, что это значит, но предположил, что это жест отрицания — как у них поднять нос кверху и опустить. Многокожий пробурчал что-то. Калека перевёл:

— Твое оружие положат вон там, — он показал рукой, — заберёшь и освободишься.

Старший многокожий смотрел на Уаиллара так, будто хотел прожечь его насквозь. Он снова заговорил, калека снова перевёл:

— Молодой воин нужно понять, что ты пришёл от мы. Что ты будешь хотеть его отвести за нас. Он нужно тебе верить. Мы дать тебе, что он верить.

Многокожий протянул ладонь, на которой лежали два предмета: небольшой круглый с отверстием, сделанный из прошедшего огонь камня, и плоский белый, с лёгкой желтизной лист, похожий на листья аололи, но ровно обрезанный по краям и более тонкий. На листе контрастно выделялись какие-то узоры, явно не присущие ему от природы. Впрочем, оба предмета были мёртвыми и не происходили прямо из живого. Оба несли следы обработки огнем и чем-то ещё, очень неприятным.

Многокожий взял круглый предмет и надел себе на палец. Показал Уаиллару, поднеся поближе к его глазам. На предмете снаружи было углублениями и выпуклостями что-то изображено. Многокожий снова захрипел-забурчал.

Калека пояснил:

— Это круглое с дыркой, по-нашему кольцо. Наденешь на палец, покажешь молодому воину, чтобы рассмотрел узор. Отдашь ему.

Многокожий отдал круглое Уаиллару. Тот послушно надел на палец. Дальше видно будет. Если всё получится — поступим, как со всеми остальными предметами круглоухих: в яму, и поглубже, чтобы соединились с живой землёй.

Многокожий так же, как и круглый предмет, показал Уаиллару предмет плоский.

— Это запечатлённая речь, — непонятно сказал калека, — передашь молодому воину. Он поймёт.

Как можно запечатлеть речь? Слова произносятся, говорятся, достигают собеседника — и тут же исчезают. Слова эфемерны, мимолётны. Если надо их повторять — значит, надо их запомнить, заучить, как заучивает стихи культурный аиллуо, чтобы поразить своим мастерством других, когда придет время сидеть перед Большим ааи и обсуждать свои подвиги, или когда он будет разговаривать со своей женщиной.