Коротыш Сердитый - Под маской зверя [СИ]

Один из громил, обозрев комнату и остановив свой взгляд на орчанке, пьяно ухмыльнулся, поднялся со стула и направился к ней. Глава шахтеров окликнул его.

— Сигмунд, ты куда? — сказано это было так, как будто шахтер отдал приказ вернуться обратно на место.

— Я вкусно поел, сладко выпил и хочу провести вечер в компании женщины, — громила скабрезно улыбнулся орчанке, — а не с вашими надоевшими мне за эту треть рожами.

— Сигмунд, вернись и сядь на свое место. — Твердо произнес глава. Аскёльд вздохнул — придется все же звать Эсгмара.

— Сделай, пожалуйста, как твой товарищ просит. — Улыбнулась во все свои клыки орчанка, положив на стол руки в стальных перчатках. — Я не нуждаюсь ни в чьей компании.

Громила проигнорировал приказ начальства и просьбу орчанки и плюхнулся на стул, что стоял рядом с ее столиком.

— Зато я нуждаюсь. — Пьяная ухмылка так и не сходила с его лица. Он протянул руку, пытаясь схватить девушку за перчатку, но та сама вдруг схватила шахтера за отворот безрукавки и притянула к себе. Пьяница ощутил, как острое лезвие кинжала ткнулось ему в горло.

— Я, вроде бы, четко и ясно сказала на твоем языке — отстань. — Вертикальные зрачки орчанки внимательно смотрели на чуть протрезвевшего громилу. — Если ты не понимаешь, то я вырежу это слово у тебя на лбу. — Она резко отпустила безрукавку шахтера.

— Ух ты, какая бесстрашная женщина! — восхитился он, поправив одежду. — Ты мне стала еще больше нравится. Люблю таких… строптивых. — Он встал и упер свои огромные кулаки в столешницу. — Не корчи из себя недотрогу, тебе это не идет.

— Вали к своим дружкам и не лезь ко мне. — Прошипела та, посмотрев на затихшую компанию. — А то я вам всем ребра пересчитаю.

— Ух ты, какая грозная. — Шахтер протянул руку, чтобы схватить орчанку за длинный хвост сплетенных волос, как услышал окрик.

— Сигмунд, хватит!! — Глава партии резко встал, заскрипев стулом. — Пошумел и будет. Иди лучше спать.

— Еще не вечер. — Громила повернулся к начальнику.

— Для тебя он уже наступил. — Хмуря брови, произнес тот и повернулся к Аскёльду. — Хозяин, у тебя есть комнаты на восьмерых?

— Только на четверых. — Ответил тот и улыбнулся, изображая радушие. — И обе как раз свободны.

— Сколько стоит одна на ночь?

— Десять железом.

— Годится. — Глава прикинул наличность в общем кошеле, который таскал с собой, не доверяя остальным. Нет, он не был жадным, просто после долгого сидения в шахте рабочие могли слишком сильно расслабиться и потратить все деньги партии. А им еще нужно выгодно продать руду, купить продовольствия и новый инструмент, рабочую одежду, обувь и много еще чего. И вряд ли заработанных денег хватит на покупку всего необходимого, так что нужно экономить уже сейчас. — Рокан, проводи Сигмунда наверх.

— Торгвальд, я не хочу спать. — Громила оперся рукой на спинку стула. — Снаружи еще светло.

— Там темень от туч. — Сказал кто-то из шахтеров. — Это огонь лучины в стекле отражается.

— Все равно я не хочу спать. — Уперся рогом шахтер. — Можно я еще немного посижу?

— Полоборота и идешь наверх. — Разрешил глава, садясь на свое место. — К тому времени служанки подготовят комнату. — Он посмотрел на хозяина.

— Я распоряжусь. — Кивнул Аскёльд и крикнул на кухню. — Исма!! Постели свежее белье в пятую!

— Хорошо. — Молоденькая служаночка, его младшая дочь, проскользнула мимо отца и быстро взбежала по крутой лестнице наверх, чтобы сильно не маячить своим округлым задом перед полупьяными мужиками. Ибо всякое может прийти им в дурную голову. Сигмунд проводил ее таким взглядом, что Аскёльд невольно коснулся рукояти кинжала, который всегда держал под стойкой. Определенно, этот громила нарывается, Боги просто так этого не оставят. Худые мысли всегда приводят к нехорошим последствиям, разгребать которые иногда приходится управителю. А тому, кого они посетили, частенько болтаться на веревке.

Сигмунд вернулся за стол, где ему налили полкружки пива, которое он выхлебал за один присест. Глава партии взглядом указал сидящему справа от дебошира молодому, чтобы присматривал за шахтером. Сам же наполнил себе и остальным кружки по новой и принялся не спеша цедить выпивку, разговаривая ни о чем.

Коробейники тоже вроде успокоились и начали шептаться, строя планы на завтра. Если дождь не прекратится, то им придется идти мокрыми по жидкой грязи, в которую превратится дорога, раз они хотят добраться хотя бы до Гьюдальфа, не говоря уж о Шустове. Так что нужно было выбирать — топать в дождь по грязи, но добраться без происшествий или же дождаться, когда станет посуше и путешествовать под угрозой разбойного нападения. Старший из коробейников уже поглядывал в сторону орчанки, размышляя, не нанять ли ее. Конечно, ее силенок может не хватить справится с десятком, но все же это лучше, чем отдать весь свой товар и топать без штанов до Шустова. Или же лежать на краю дороги с перерезанным горлом. Действительно, очень трудный выбор.

Орчанка прекрасно понимала сомнения коробейников и все чаще поглядывала на них как на потенциальных нанимателей. Она цедила из своей кружки ароматный отвар, который для нее специально сварила повариха, жена Аскёльда, просто желая угодить гостье. С орками у нее были связанные детские приятные воспоминания — их летучий отряд, нанятый владетелем для охраны окрестных поселков, вовремя пришел на выручку деревне, на которую решила напасть какая-то банда. Так что трактирщик прекрасно понимал желание жены. Он переступил с ноги на ногу, в животе забурчало — уже хотелось ужинать. Шахтеры легко заменят пищу выпивкой, но вот орчанка и коробейники явно не откажутся от жареного мяса, приправленного гарниром. Аскёльд уже повернулся, чтобы пройти на кухню и разузнать, как там идут дела, как в дверь постучали, а потом она отворилась.

Никого больше в такую погоду трактирщик не ждал — купцы, которых дождь застал в пути, предпочитали отсиживаться либо под пологами в телегах, либо добраться до ближайшей таверны. А раз за три оборота так никто и не появился, то и ждать больше некого — все уже и так тут. Поэтому тем большим было его удивление, когда дверь отворилась и в сухое помещение проник холодный воздух снаружи. А также двое зверей, которых легко можно было опознать под плащами.

Хас и мав. Оба застыли на пороге, ожидая, когда с их одежды стечет вода. В таверне наступила мертвая тишина — все уставились на вошедших. Коробейники с ужасом, орчанка с интересом, шахтеры хрен пойми как. Кто-то с любопытством, кто-то с презрением или даже злобой. Спускающаяся сверху Исма не видела скрытых капюшонами морд и полами плащей ног вошедших, приняв их за обычных кымов, поэтому сказала: