Маргарет Роджерсон - Магия шипов

– Я рад, – искренне ответил он. – Самое время чему-то замечательному случиться с тобой.

– Это что-то уже случилось, если верить газетам. И имя ему – Магистр Торн, самый завидный холостяк Аустермера.

– Ох, ты же знаешь, как они умеют раздувать из мухи слона. Еще на прошлой неделе газеты заявляли, что я планирую примкнуть к канцлеру. – Ступив на тротуар, ее спутник издал сдавленный возглас боли.

Она бросила на него обеспокоенный взгляд, взяв его руку в свою, быстро перенося добрую часть веса на себя.

– Доктор Годфри разрешил тебе дойти сюда пешком?

– Нет. Он намерен переговорить со мной завтра. Но, насколько я понимаю, мое ранение неизлечимо, поэтому, полагаю, мне стоит начать привыкать к своей хромоте. – Натаниэль задумчиво постучал по трости. – Как думаешь, может, мне стоит раздобыть такую с мечом внутри – как та, что была у Эшкрофта?

Она вздрогнула.

– Пожалуйста, не надо. – Ее трепет перешел в дрожь, когда мимо пролетел небольшой снежный вихрь. Она задрала голову вверх, ошеломленно глядя на небо, которое всего пару минут назад было голубым, а теперь заполнилось мягкими зимними облаками. Белоснежные хлопья спиралями опускались вниз, кружась у купола Королевской библиотеки, завиваясь вокруг бронзового Пегаса на верхушке его шпиля, который, как она была уверена, застыл в другом положении, нежели раньше.

Натаниэль также остановился, чтобы полюбоваться видом.

– Ты помнишь последний раз, когда шел снег в Хемлок-парке?

– Конечно. – Румянец покрыл щеки Элизабет, когда она поймала его взгляд. Как можно забыть это? Иней на стеклах и сияние свечей, то, как мгновения остановились во время их поцелуя и как одной рукой он нежно распахнул полы ее халата…

Они приблизились друг к другу. На какой-то миг все вокруг них исчезло, осталось лишь прикосновение губ, поначалу робкое и теплое, но тут же перешедшее во всепоглощающий жар.

– Насколько мне помнится, – пробормотал Натаниэль, когда она запустила руку в его волосы, за чем последовал еще один поцелуй, – это весьма людная улица.

– Этой улицы не существовало бы, если бы не мы, – ответила девушка. – Впрочем, как и людей.

Еще один полный блаженства поцелуй. Кто-то неподалеку присвистнул.

Они засмеялись, отрываясь друг от друга. Их губы алели, выпуская клубы пара. Внезапно Элизабет поняла, что снегопад начался очень кстати.

– Это ведь не твои проделки? – спросила она, поймав несколько снежинок на ладони.

И в ту же секунду, как задала вопрос, она поняла свою ошибку. Но на этот раз его глаза почти не помрачнели. Юноша слегка щелкнул пальцами, демонстрируя отсутствие зеленых искр.

– К несчастью, дни, когда я мог контролировать погоду, канули в Лету – к облегчению некоторых, без сомнения.

Она склонила голову, и они отправились дальше в направлении к Хемлок-парку.

– Ты не думал больше о том, чтобы… Ну, ты знаешь.

Он выдержал задумчивую паузу.

– Я скучаю по магии, но было бы неправильно призывать другого демона, – ответил он наконец. – Магистериум предлагал мне другое имя из записей, имеющихся в их распоряжении, однако они проявляли недостаточную настойчивость. Теперь, когда «Хроники Мертвых» уничтожены и с ними все заклинания Бальтазара, нет особой нужды держать за кулисами еще одного Торна.

– Это хорошо, – произнесла Элизабет. В груди у нее немного ныло. Всего несколько дней назад Натаниэль не мог спокойно вести подобные разговоры.

– Действительно, хорошо. Теперь у меня есть время на другие занятия.

– Какие, например?

– Дай-ка подумать. Всегда хотел взять пару уроков фехтования. Что думаешь? Я выглядел бы весьма щегольски с рапирой в руке.

Элизабет скорчила гримасу.

– Ты права, мечи – это по твоей части, а не по моей. Что насчет сыроварения? Или флористики? Вокруг так много возможностей, так сложно решить, с чего начать. – Он задумчиво замолчал. – Возможно, мне стоит начать с чего-то попроще. Ты все еще не против катания на коньках?

– Да! Но… – Девушка старалась не смотреть на его раненую ногу.

Его губы растянулись в ухмылке.

– Мы спасли мир, Скривнер. Что-нибудь придумаем.

Она вздохнула с облегчением: Натаниэль был прав. Они что-нибудь придумают.

– Даже если тебе придется тянуть меня на санях за собой, – продолжил юноша.

– Я не стану тащить тебя на санях!

– Почему нет? Готов поспорить, у тебя хватит на это сил.

Элизабет фыркнула.

– Это тут же попадет в газеты.

– Надеюсь. Я сделал бы вырезку и положил бы ее в свой альбом, рядом со статьями о том, как Эшкрофт проводит остаток своей жизни в вонючем, наводненном крысами подземелье.

Девушка улыбалась всю дорогу домой, восхищаясь снегом, покрывавшим крыши Хемлок-парка, из-за которого горгульям приходилось раздраженно встряхивать ушами. Венки и гирлянды украшали дома в преддверии зимних праздников. Мимо проезжали кареты, припорошенные снегом, словно сахарной пудрой. Время от времени проезжающие останавливались, чтобы кивнуть Элизабет и Натаниэлю, сняв шляпу, или даже почтительно поклониться. Никто не знал истории целиком, но битва у дверей Королевской библиотеки, их воскрешение из завалов с последующим признанием Эшкрофта сделало Элизабет и Натаниэля спасителями города.

Порой какой-нибудь свидетель битвы останавливался, чтобы спросить, был ли в тот день с ними кто-то третий. Кто-то, кто сражался у ступеней библиотеки, тонкий и бледный словно призрак, в один момент оказывающийся здесь, в другой – там. Все они были в замешательстве, спрашивая об этом, словно вспоминая наполовину забытый сон.

Элизабет отвечала им, но они не верили. Она подозревала, что никогда и не смогут поверить. Точно не в целую историю, в которой на самом деле Сайлас был тем, кто спас их всех.

Добравшись до дома, Натаниэль тут же исчез в своем кабинете, жалуясь на кучу бумажной работы. Он вызвался помочь с опознанием магических артефактов, вывезенных из поместья Эшкрофта. Само поместье находилось в процессе перестройки в новый современный госпиталь. Ко всеобщему удивлению, лорд Киклайтер собственной персоной с величайшим энтузиазмом вызвался спонсировать сие действо. После закрытия Ледгейта он присматривал и за другими заведениями, основанными когда-то Эшкрофтом.

Усталость нахлынула на Элизабет, когда она остановилась в фойе одна. Странно, как много воспоминаний может хранить в себе одно место. Вот кресло, в которое усадил ее Сайлас, когда она боролась с Натаниэлем за свое право остаться. Здесь они сражались с Кодексом после того, как тот превратился в малефикта. Тут она оттирала кровь Натаниэля с пола после Королевского бала и дважды ждала новостей от доктора Годфри о том, выживет ли чародей. И здесь же Сайлас касался своими пальцами в перчатках пустого места на стене…