Майкл Суэнвик - Хроники железных драконов

Ничего не произошло.

Она сместила гайку точно к центру ладони, сосредоточилась на ощущении ее веса, всмотрелась в тусклый отблеск луны на гранях поверхности, проследила глазами за тесной спиралью резьбы. С почти слышимым щелчком знания и ощущения сложились в совершенное целое.

«Я знаю тебя, — подумала Джейн. — Лети».

Гайка оторвалась от ладони и завращалась в воздухе.

Получилось! Осознание природы шестигранной детали давало власть над ней. Гайке приходилось выполнять то, чего от нее хотели.

Ну что ж, теперь 7332-й может играть в молчанку сколько ему вздумается. Он нуждается в подменыше. Однажды дракон позовет ее. А она будет готова. Она выучит наизусть все его ТТХ. И когда придет время улететь отсюда, Джейн поднимется в воздух, зная его имя.

«Спокойно».

— А что это ты здесь делаешь?

Перепуганной кошкой, в одном прыжке, она развернулась на месте. На крышу вылез Задира. По его лицу расползалась широченная довольная улыбка, и Джейн, вспомнив о своей наготе, тщетно попыталась прикрыться руками.

— Не смотри!

— Поздно. Я уже видел. — Он расхохотался. — Ты выглядишь как Глам, который ездил верхом на коньке крыши [1] Глам — оживший мертвец, персонаж исландской «Саги о Греттире». . — Полукровка запустил руку в тень слухового оконца, извлек одеяло и небрежным жестом набросил его на плечи Джейн. — Вот. Разве этот благородный поступок, в конце концов, не доказательство того, что я на твоей стороне?

— Ой, опять эти стороны. — Чувствуя, как горят уши, Джейн закуталась поплотнее.

Задира встал на цыпочки и протянул руку к луне, словно надеялся сковырнуть ее с неба. Его тонкое и длинное тело, казалось, вот-вот сольется и перемешается с ветром.

— Э-э, да у тебя тут неплохой вид. — Он скосил глаза на подружку. — Тебе станет легче, если я тоже разоблачусь. — Полукровка начал расстегивать штаны.

— Нет!

— Ну и ладно. — Задира пожал плечами и застегнулся. — Джейн! — Неожиданно он упал перед ней на колени. — Я все думал и думал, как заставить тебя снова полюбить меня.

— Но я и так тебя люблю. Ты же знаешь. — Джейн подалась назад, но полукровка, не вставая с колен, последовал за ней, и расстояние между ними осталось неизменным.

— Да, но ведь ты не станешь мне помогать. Ты сказала, что поможешь, но на самом деле не имела этого в виду. В смысле — ты понимаешь, о чем я?

Она опустила глаза.

— Да.

Голос Задиры упал до шепота, как будто он признавался в чем-то постыдном. Джейн с трудом удавалось разобрать его слова.

— Поэтому я подумал: может, нам стоило бы назвать друг другу наши настоящие имена?

— Что?

— Ты знаешь. Ты мне говоришь свое, а я тебе говорю свое. Это значит, что можешь по-настоящему доверять другому, потому что, когда знаешь чье-то настоящее имя, его можно убить, вот так! — Он щелкнул пальцами.

— Задира, я человек.

— И что? Я ничего против людей не имею. — Полукровка насупился, явно задетый за живое. Сейчас Джейн, даже не зная его истинного имени, могла делать с ним все, что угодно, и от жалости к нему едва не плакала.

— У нас нет настоящих имен, — ласково произнесла она.

— Проклятье!

Задира подошел к самому краю крыши и бесконечно долго смотрел вниз на далекую землю. Джейн всерьез испугалась, как бы он не шагнул туда, но и окликнуть его она не могла, иначе полукровка свалился бы непременно. Наконец он торжественно воздел руки, повернулся кругом и направился к ней.

— Я все равно тебе скажу.

— Задира, нет!

— Тетигистус. Это значит — игла. — Полукровка опустил руки. В лунном свете лицо Задиры сделалось жутковато умиротворенным, словно разом отпали все его заботы и тревоги. Как ни странно, но Джейн почти завидовала ему. — Вот. Теперь можешь делать со мной, что хочешь.

— Я не знаю, что и сказать.

— Что сказать? Скажи, например, что ты здесь делаешь. — Еще в тот момент, когда у нее за спиной прозвучал голос Задиры, гайка шлепнулась Джейн на ладонь, и все это время она прятала ее в кулаке. Полукровка, разжав девичьи пальцы, завладел гайкой. — А-а. — Он поднес добычу к лицу и через дырочку уставился на подменыша единственным глазом. — Так вот зачем она тебе понадобилась. Ты учишься использовать имена предметов против них самих.

Джейн обалдело кивнула:

— Да, я… я нашла это в гримуаре…

— Ну точно. Это я на него наступил внизу. — Голос Задиры снова наполнился весельем. — Вот здорово! Значит, против Благга можно обратить все что угодно! Можно обрушить на него бойлер, залить расплавленной бронзой, заполнить ему артерии графитовым порошком.

— Дался тебе этот Благг! Забудь. Месть не поможет тебе бежать.

— Меня не волнует бегство.

— Но ты говорил…

— Только потому, что этого хотела ты. С тех пор как я потерял глаз, у меня с каждым днем все сильнее развивается внутреннее зрение. Какая разница, по какую сторону заводских ворот я нахожусь? Прямо здесь и сейчас я могу видеть миры, какие ты себе и вообразить не можешь. Вещи, для которых у тебя нет названия. А порой мне являются предостережения. — Он говорил с несвойственной для него серьезностью. — Вот почему я все время пытаюсь тебя предупредить. Ты во что-то вляпалась и чем сильнее барахтаешься, тем глубже вязнешь. — Полукровка рассмеялся, опять став самим собой. — Но теперь мы работаем вместе! Сначала ты поможешь мне убить Благга, а потом мы стащим его перфокарту, и ты сможешь выйти наружу. Это так просто, что даже красиво.

Джейн почувствовала себя прескверно. Во-первых, она не разделяла планов Задиры. Во вторых, 7332-й ни за что не согласится взять полукровку с собой. Присутствие дракона ощущалось даже сейчас. Несмотря на демонстративное безмолвие, его всепроникающее влияние распространялось по всему заводу. Даже здесь, ослабленный светом полной луны, дракон мог воздействовать на нее едва ли не физически, и железная однозначность его отвращения явственно отозвалась в затылочной части головы Джейн.

— Не получится. Это просто очередная ребяческая фантазия.

— Не надо так. Ты просто позволила себе окончательно погрузиться в иллюзию существования. — Задира протянул руку. — Давай я тебе покажу.

Она взяла его за кисть.

— Покажешь? Как?

— Ты ведь знаешь мое имя, не так ли? Ну так и используй его.

— Тети… Тетигистус, — неуверенно произнесла Джейн. — Покажи мне, что ты видишь.

Они шли по темному зимнему тротуару. Островки неубранного снега были утоптаны до состояния черных глыб, твердых, как камень, и скользких, как лед. В небо взмывали здания из стекла и камня. Огни сияли повсюду. Они обрамляли бесконечные витрины магазинов, поблескивали в костлявых, лишенных листьев кронах деревьев и сливались в слова из огромных букв странно знакомого, но не поддающегося расшифровке алфавита. По улицам полноводными реками текли бесчисленные машины. Машины двигались, словно живые, но не имели собственных голосов. Лишь рев двигателей да вой сирен.