Лорд Дансейни - Рассказы сновидца

Все обитатели деревни вереницей потянулись по вымощенной камнем тропе и, пройдя под потемневшим дубовым порталом, вошли в церковь. Тут колокол умолк, и раздалось пение, а лучи заходящего солнца заиграли на окружавших церковь белых надгробиях. Потом тишина объяла деревню, и из долины уже не доносилось ни возгласов, ни смеха; только иногда раздавались звуки органа или песня. Голубые бабочки — те, что во множестве водятся в меловых холмах, — прилетели и, рассевшись в высокой траве, иногда по пять-шесть на одном стебельке, сложили крылышки и уснули, а трава слегка склонилась под их тяжестью. Из рощи, покрывавшей вершины холмов, выскочили кролики и стали обкусывать травинки, прыгая от стебелька к стебельку; крупные маргаритки свернули свои лепестки, послышалось пение птиц.

Тут холмы заговорили — столь любимые мной высокие меловые холмы, — и их глубокий торжественный голос произнес: «Мы пришли попрощаться с тобой».

Потом они исчезли, и я вновь очутился в полной пустоте. Я огляделся в поисках хотя бы чего-нибудь, на чем мог бы отдохнуть мой взгляд. Ничего. Внезапно надо мной простерлось низкое серое небо, и лицо тронул сырой туман; вокруг меня от самого края туч простерлась огромная равнина; с двух сторон она смыкалась с небом, а с двух других между нею и тучами протянулись цепочки низких холмов. Одна их гряда серела вдали, на другой были разбросаны небольшие зеленые поля с маленькими белыми домиками.

Равнина напоминала архипелаг, состоящий из миллиона островов размером не больше квадратного ярда каждый, и все они были красными от вереска. После многих лет я вновь очутился на Алленских болотах, и все здесь было таким же, как прежде, хотя мне и приходилось слышать, что их осушили. Со мной был старый друг, и я обрадовался, опять увидев его, поскольку говорили, что он умер несколько лет назад. Он выглядел до странности молодым, но еще больше меня удивило, что он стоял посреди зеленой трясины, всегда считавшейся непроходимой. Радостно мне было снова увидеть и тамошние болота со всем, что растет на них — алым лишайником, и зеленым мхом, и столь милым мне сухим вереском, — и глубокие бочаги неподвижной воды. Я увидел ручеек, едва заметно струящийся по болоту, и маленькие белые ракушки на его дне, увидел чуть поодаль один из больших, лишенных островов омутов и его поросшие камышом берега, где любят гнездиться утки. Долго смотрел я на это царство непотревоженного вереска, потом, переведя взгляд на белые домики, увидел серые дымки очагов и, зная, что топят их торфом, испытал страстное желание вновь ощутить запах горящего торфа.

Вдали послышался призывный крик, вольный и счастливый; он все приближался, и вот показался караван летевших с севера диких гусей. Их голоса влились в единый звонкий ликующий клич; то был голос свободы, голос Ирландии, голос Простора; и голос этот произнес: «Прощай! Прощай!» — и унесся прочь; а вслед за ним устремились крики домашних гусей, взывавших к своим вольным братьям там, в вышине. Потом холмы исчезли, а с ними исчезли болота и серое небо, и вновь я был одинок, как одиноки неприкаянные души.

Тут рядом со мной выросло красное кирпичное здание моей первой школы с пристроенной к ней часовней. Чуть поодаль на полянах множество мальчиков в белых фланелевых костюмах играли в крикет. Прямо под окнами школы на асфальтированной площадке стояли Агамемнон, Ахилл и Одиссей, {2} 2 Перечисленные ниже имена исторических деятелей прошлого или мифических героев встречаются в школьной программе, поэтому возникают в сознании героя, когда он вспоминает свою школу. Агамемнон — в древнегреческой мифологии — царь Микен, сын Атрея, брат Менелая. Когда Парис похитил Елену Прекрасную, жену Менелая и сестру жены Агамемнона — Клитемнестры, царь встал во главе похода ахейцев на Трою. Ахилл , или Ахиллес — в героических сказаниях древних греков храбрейший из героев, предпринявших под предводительством Агамемнона поход против Трои. Одиссей — в древнегреческой мифологии царь Итаки, сын Лаэрта и Антиклеи, супруг Пенелопы и отец Телемаха, прославившийся как участник Троянской войны, умный и изворотливый оратор. Один из ключевых персонажей «Илиады», главный герой поэмы «Одиссея», повествующей о долгих годах скитаний и возвращении Одиссея на родину. Одиссей отличался не только отвагой, но и хитрым, изворотливым умом (отсюда его прозвище «хитроумный»). а за ними — их вооруженные аргивяне. {3} 3 Аргивяне — поэтическое название греков. Гектор {4} 4 Гектор — вождь троянцев во время Троянской войны, старший сын Приама. спустился из окна классной комнаты на первом этаже, где находились все сыновья Приама, ахейцы и Прекрасная Елена. {5} 5 Приам — персонаж древнегреческой мифологии, последний царь троянский, сын Лаомедонта и Стримо, шестой по счету царь Трои. Всего у Приама от разных женщин было 50 сыновей и дочерей. Ахейцы, или ахеяне — наряду с ионийцами, дорийцами и эолийцами являлись одним из основных древнегреческих племён. В эпическом языке «Илиады» Гомера под ахейцами подразумеваются все греки Пелопоннеса. Елена Прекрасная — в древнегреческой мифологии прекраснейшая из женщин. Жена Менелая, царица Спарты. Была похищена троянцем Парисом, что послужило поводом к Троянской войне. Поодаль маршировали десять тысяч воинов, направлявшихся в столицу Персии, чтобы возвести Кира на трон его брата. {6} 6 Кир Младший — младший сын персидского царя Дария II и его сводной сестры Парисатиды. Он родился не ранее 423 г. до н. э. и пользовался особенной любовью матери, которая надеялась выдвинуть его в престолонаследники в обход старшего сына, Аршака (Артаксеркса II). Знакомые мальчики окликнули меня с крикетной площадки и, произнеся «Прощай!», исчезли. И каждая шеренга воинов, проходя мимо меня, замедляла шаг, говорила «Прощай!» и исчезала. И, сказав «Прощай!», — исчезли Гектор с Агамемноном, и все ахейское войско, и все аргивяне, а с ними и старая школа, и я опять остался в одиночестве.

Следующая возникшая из пустоты картина была более смутной: няня ведет меня по узкой тропинке общественного парка в Суррее. Она совсем молоденькая. Неподалеку вокруг костра сидят цыгане, рядом стоит их романтическая повозка и пасется выпряженная из нее лошадь. Вечер. Цыгане тихо переговариваются на своем странном и непонятном наречии. Потом они говорят по-английски «Прощай!», — и вечер, парк и таборный костер исчезают. Вместо них появляется широкая белая дорога среди тьмы и сверкающих звезд; ее дальний конец теряется в темноте среди звезд, а на этом конце расстилается садовый газон, и стою я в окружении множества людей — мужчин и женщин. И я вижу какого-то человека, удаляющегося от меня по этой дороге — в темноту, к звездам, а все стоящие вокруг окликают его по имени, но человек не слышит их и уходит все дальше, а люди продолжают звать его по имени. Я начинаю сердиться, что он не останавливается и не оборачивается, хотя столько людей зовут его по имени, и имя это звучит очень странно.