Барбара Хэмбли - Башня Тишины [лп]

— Ничего, всякое случается, — сказал спокойно Солтерис, — я-то знаю, как легко подчиниться человеку, от которого ты так или иначе зависишь. Особенно, если он к тому же выручил тебя из беды. А ведь он действительно спасал тебя, и не один раз, я прав?

Тут Джоанна вспомнила зловещий свист плети Фароса в полумраке постоялого двора, потом их бегство из крепости Святого Сира, потом его поцелуй в переулке… И ей стало невероятно стыдно.

— Он постепенно опутывает тебя сетью зависимости от него, — голос архимага журчал, словно ручеек, — но он недооценил тебя, дитя мое. Он не смог правильно рассчитать твое моральное сопротивление. И потому у тебя нашелся неучтенный им источник сил, благодаря которому ты смогла избавиться от наваждения. Кстати, он не остановился бы только на том, что овладел бы…

— Мной? — предположила Джоанна, и предположение это прозвучало несколько цинично.

— Вообще-то я собирался сказать несколько иное — твоим доверием, — засмущался чародей. — Он проник бы в твой мозг, ты сама впустила бы его туда. Он смог бы воспользоваться твоим знанием этих, как их… ком-пью-теров. Правильно я выговорил?

Джоанна машинально кивнула.

— Не только компьютеров. Он получил бы доступ с системам программирования, к построению всех тех программ, которые мне известны. Ведь в этом заключается моя работа.

— Он мог бы воспользоваться твоими знаниями и умениями как инструментом, он мог бы даже воспользоваться твоим телом для достижения своих целей.

Джоанна кинула на чародея быстрый взгляд, не вполне понимая, что он имел в виду, говоря так, но Солтерис уже озабоченно смотрел на шпили дворца, что-то прикидывая в уме. Потом он посмотрел в другую сторону, где виднелся еще более величественный дворец императора.

— Так же, как он пользовался и мной, — пробормотал кудесник. — Ведь это именно я рассказал ему об экспериментах Нарвала с телесом, не подозревая, что Сураклин в свое время спрятал некоторое количество подобных стеклянных шаров в укромном месте до лучших времен. — На мгновенье старик закрыл глаза. — А ведь Нарвал был моим другом. Получается, что своей болтливостью я погубил его. Как и ты, я поддался очарованию Сураклина. Он, как змея, завораживает свою жертву.

Джоанна молча положила ладонь на руку старика. Она понимала, что сейчас архимаг особенно остро переживает утрату друга, в которой к тому же был виновен сам. Ей хотелось только надеяться, что кудесник ничего не знает о забрызганной кровью рабочей комнате лекаря. Впрочем, это была пустая надежда — ведь Солтерис был не просто стариком, он был архимагом, от которого, как известно, ничего не скроется.

— Я понимаю вас, — сказала Джоанна, чтобы только не молчать.

— Мы оба попались на его удочку, — горестно сказал архимаг, глядя куда-то вдаль.

— Я лишилась всего-навсего неких иллюзий, — встряхнула головой девушка, — я потеряла не того, кого знала. А, наверное, того, о ком хотела так думать. «А надежда, — добавила она уже про себя, — всегда была моей большой проблемой».

Архимаг сжал ее руку с силой, необычной для такого старого человека.

— Нам пора идти, — сказал он и первым поднялся с мраморной скамьи, — нужно быстрее найти его, прежде чем он догадается, что я спасся, и придумает что-нибудь еще. Идем во дворец.

Летний дворец встретил их непривычной тишиной, которая даже резала слух. Обитатели этого громадного здания словно вымерли. Вдруг откуда-то сверху, с одной из оплетенных вьющимися розами террас, донесся резкий, пронзительный голос регента. Но из-за дальности расстояния трудно было разобрать, что он говорит. Все трое, словно привидения, неслышно миновали заросли колючих растений и подстриженные в форме геометрических фигур кусты, которых тут было особенно много, — по-видимому, принц, любящий одиночество, распорядился создать в дворцовом саду множество укромных уголков, где можно было бы побыть одному или с друзьями. Джоанна еще раз отметила, что дворец представлял собой смешение разнообразнейших архитектурных стилей — видимо, за время существования этого громадного здания каждый из его венценосных обитателей время от времени добавлял к нему дополнительные сооружения сообразно своему вкусу.

— А что если нам сейчас кто-нибудь встретится, да поинтересуется, кто мы такие и что нам нужно? — шепотом спросила девушка Кериса, выразительно поглядывая на висевший у его бедра меч.

Керис ничего не ответил. Они пробирались мимо круглой башни, обсаженной кипарисами. Через широкие ворота в башне был виден двор конюшни, где конюхи в одежде с нашитыми инициалами регента суетились, запрягая в легкую карету угольно-черных лошадей.

— Ни за что не поверю в это, — пробормотал Солтерис, глядя на конюхов. Все трое направились к повозке.

Увидев троих незнакомых людей, лошади испуганно захрапели. Одна из лошадей встала на дыбы, мальчик-кучер не успел среагировать вовремя, и вся упряжь немедленно оказалась перепутанной. Три беглеца глядели на весь этот беспорядок.

— Стойте рядом со мной, — скомандовал архимаг.

Со всех сторон к взбесившимся лошадям неслись люди, кто-то отдавал какие-то распоряжения, в общем, возникла полная суматоха. Керис, бросавший во все стороны подозрительные взгляды, ни за что не хотел идти вперед, да и Джоанна, так и не привыкшая быстро ходить в средневековых одеяниях, шептала, что лучше оставаться на месте. Но архимаг, не обращая внимания на упорство молодых людей, потащил их вперед, и все трое благополучно миновали двор конюшни, благо тут никто не обратил на них внимания: все были поглощены усмирением непонятно почему взбесившихся лошадей.

— В любой дом всегда легче проникнуть через служебные помещения или выходы для слуг, — назидательно сказал Солтерис своим спутникам. — Мало ли кем мы можем быть?

Они направились к приземистому кирпичному зданию в глубине двора. Ни у кого не возникло вопросов, что именно это за здание — тут сильно пахло мылом и свежевыстиранным бельем. Но они прошли дальше, и архимаг зашел в другое помещение — они пошли по длинному, обшитому досками коридору, и из расположенных справа и слева комнат к ним доносились самые разнообразные запахи специй, сладостей и жареного мяса. От одной из дверей к ним направился было какой-то человек, и Джоанна испуганно шарахнулась в сторону, понимая, что разоблачение неминуемо. Но все обошлось — увидев не в меру ретивого служителя, Солтерис сделал легкое движение рукой, и за спиной слуги, в его комнате, послышался страшный грохот падающей посуды. Слуга сразу забыл о своем первоначальном намерении и со всех ног бросился назад, чтобы посмотреть, в чем дело.

Вдруг на Джоанну снова нахлынуло какое-то странное чувство. Казалось, что оно уже изведано ей — холодное, странное чувство отчужденности и чего-то еще. Словно непроизнесенный вслух звук, это чувство наполнило девушку, сделало ее движения чужими. И тут же она внезапно ощутила рядом с собой горячее дыхание Кериса. Солтерис же то и дело оглядывался по сторонам — даже он явно боялся заблудиться в бесконечных переходах этой громадной кухни.