Барбара Хэмбли - Башня Тишины [лп]

— Но ведь ты не хуже меня знаешь, что Солтерис мертв.

— Ты видела это? — Широко раскрытые глаза Антрига смотрели на нее в упор.

— Конечно, я не видела, как ты его душил. Но кое-что мы все-таки заметили, будь спокоен.

Из груди Виндроуза вырвался вздох. И все-таки, подумала Джоанна, дважды два — это действительно четыре.

— Но зато он все успел нам рассказать, — заверила она чародея.

Он дернул головой с такой силой, точно его укусила оса. Лицо его стало белее бумаги. Даже при скупом свете из кухни Джоанна хорошо видела, как по его щекам и носу текли струйки пота.

— Что он сказал вам? — хрипло поинтересовался Антриг, глядя на девушку почти испуганно.

— Кто ты на самом деле?

— И кто я тогда… — Его глаза расширились, когда он понял, что она имеет в виду. И он тихо сказал: — Нет. Джоанна, нет.

— Как ты сам понимаешь, мне нет смысла обманывать тебя.

— Зато у него было полно причин для этого. Джоанна, неужели ты не понимаешь? Когда Сураклину в последний раз удалось ускользнуть — он вышел из тела, в котором была его душа — из тела, которое было сожжено потом в Кимиле архимагом и церковью двадцать пять лет назад, — то для спасения он избрал не мое тело. Не мою сущность.

— Но тогда для чего он обучил тебя всему, что знал сам?

— Да, я был жертвой, которую он для себя наметил, да, — тихо проговорил Антриг, но под внешним спокойствием его тона Джоанна все равно улавливала безграничное отчаяние, — и хотя я не знал, какую участь он уготовил мне, я все равно кое-что подозревал. Только я не понимал, что именно меня настораживало. А потом за те годы, когда я скрывался, все это обросло разными безумными идеями. Хотя я и знал, что Сураклина больше нет, но тем не менее мне казалось, что душа его бродит по земле и разыскивает меня. Мне во что бы то ни стало нужно было стать членом Совета Кудесников, чтобы убедиться, что мне действительно грозит опасность. Хотя я это, повторяю, уже знал, мне нужно было только подтверждение, ничего больше. Узнать мне хотелось другое — я должен был найти, в чье тело он вселился, в чьем обличье он бродит, разыскивая меня. Я знал, что он жив. Иногда по ночам мне снились кошмары, мне казалось, что чужое лицо смотрит на меня глазами Сураклина. А потом, в Башне Тишины, он явился ко мне, и я понял, в чьем теле он находится.

— И в чьем же? — иронически поинтересовалась Джоанна, заранее зная, что сейчас этот человек расставляет для нее, ловушку. Но она не попадется в нее ни за что.

— Так вот, — сказал тихо Антриг, — Сураклин — это и есть Солтерис.

— Ох, уморил, неужели ты думаешь, что я поверю в эту чушь? — От волнения ее руки снова задрожали, и Джоанна сцепила пальцы одной руки с пальцами другой. — Ты что же, надеешься, что после той горы лжи, которую ты наворотил передо мной, я снова клюну на твою приманку?

— Мне приходится только надеяться на то, что ты поверишь мне, — в отчаянии закричал Антриг. Тут его, видимо, охватил приступ тошноты, поскольку он побледнел и снова в изнеможении откинулся назад. — А в этом мире, Джоанна, у него был сообщник. Я знаю это. Все это я узнал из отметок, которые остались на стенах в Сан-Серано. Никто не знает лучше меня ту ужасную силу, которая позволяет ему владеть чувствами и умами окружающих. И я… Я боялся, что этот сообщник ты.

Джоанна вдруг отвела глаза, внезапно осознавая, что Антриг боится ее. Возможно, эта боязнь была следствием той, которую он испытывал тогда, в другом мире, борясь с искушением пойти на близость с ней. Но она твердо помнила наказ Солтериса: волшебный дар Сураклина состоит в умении убеждать и перетягивать на свою сторону кого угодно. Потому неудивительно, что Антриг старался теперь как можно скорее уговорить ее плясать под его дудку, опять опутав ее паутиной лжи.

— Мне так хотелось верить тебе, — продолжал взывать к ее доверию Антриг, — но я не мог себе позволить этого. Я не смел. Если бы он заподозрил, что я догадываюсь о том, что он жив, он сразу затаился бы, вселился бы в какое-нибудь иное тело — ведь ему с его-то волшебной силой это ничего не стоит. Ему уже приходилось делать такое. Джоанна, я ведь обычный человек, правда, один из немногих уцелевших, кто лично знал его. Я был опасен для него — я мог узнать его. А он бессмертен, как вампир, который переселяется из одного тела в другое, питается чужой энергией. Его обязательно нужно было остановить. Он не должен был ускользнуть от меня.

— И все это ты рассказываешь мне затем, чтобы я поверила в необходимость убийства Солтериса? — И Джоанна, сидя на стуле, поджала под себя ноги. Налетевший порыв ветра принес с собой далекий рокот двигателя самолета. — Ты хочешь сказать, что Сураклин вселился в его тело?

— Нет, — забормотал Виндроуз в отчаянии, — я убил его потому, что Сураклин ушел из его тела. Неужели ты ничего не понимаешь? Тело, в которое он вселился поначалу, чтобы скрыться из Кимила, было телом императора Харальда. Харальд управлял Ферритом в течение двадцати одного года. Обо всем этом догадывался только Фарос, но он все равно ничего не мог поделать, поскольку был тогда всего лишь ребенком. Да и сам он наверняка не мог поверить в то, что подсказывало ему его детское сердце. Он не мог поверить, что его отец — это уже не его отец. Уже в качестве императора Сураклин попытался казнить меня после подавления восстаний в Меллидэйне. Возможно, именно он перед этим подстрекнул мой рассудок на оказание помощи восставшим. Этого я и сам не знаю. Но четыре года назад он вышел из тела императора, оставив его совсем свихнувшимся. Харальд по сей день пребывает в таком состоянии. Он вселился в тело Солтериса и завладел его душой. А сегодня он вышел и из тела Солтериса, чтобы вселиться в кого-то другого. И я убил Солтериса, — голос Антрига уже звучал совершенно спокойно. — И убил я его потому, что я его любил, потому, что он был моим повелителем, моим другом. Я не мог позволить, чтобы Солтерис стал таким же безумцем, как император. Поверь, это был самый трудный день в моей жизни.

— Я не верю тебе, — ответила девушка, чувствуя себя как во сне. — Они сказали мне…

— Все это внушил тебе сам Сураклин, — настаивал Антриг, — ведь ему нужно опорочить и затем убить меня. Он оставил одну из своих перчаток в моей комнате в Башне во время своего первого визита, и Керис поверил, что он был у меня. Но на самом деле Солтерис во второй раз даже не переступал порога Башни. Ведь внутри ее стен он никак не мог бы вызвать Пустоту, раскрыть Врата в нее. Но он сказал Керису, что умеет насылать иллюзию и потому сможет незаметно проскользнуть мимо охранников. И если бы я не убежал в Пустоту в ту ночь, то кто угодно — будь то Керис, или епископ, или Инквизиция — убил бы меня. Ведь все они собирались сделать это, только каждый по своей причине. И, самое главное, Солтерис-Сураклин не был заинтересован в том, чтобы я остался в живых. Джоанна, ты должна мне поверить. Пожалуйста, поверь мне.