Константин Крей - Изувеченный Маг

— …но у меня хорошие новости, — эмоциональное сито в горле Летара не позволило густой насмешке просочиться наружу, оставив тон нейтральным. — У тебя есть шанс исправить впечатление о себе. Сейчас ты возьмёшь перо в свою дрожащую руку и напишешь искреннее признание в нескольких своих самых страшных грехах.

У Регато просто не было выбора. Голос пропал, ноги не слушались, прикосновение острого кончика льдины, сменившего своё положение и нацеленного теперь в точку между ключицей и шеей, студило кровь в жилах. Он судорожно сглотнул, взял пергамент и начал писать. Буквы выходили неровными, слова рваными, текст сбивчивым, капли чернил оставались где ни попадя, но он упорно писал всё, что мог упомнить, чтобы выторговать свою жизнь. О закопанных в землю заживо детях, о забитых насмерть дубинками девушках, о том, как именно эти деяния принесли ему выгоду или радость; он писал о таком, что даже убийца с многолетним опытом испытывал искреннее отвращение. Исписав почти весь лист, Регато почувствовал, как сжимающая перо рука перестаёт слушаться и норовит опрокинуть чернильницу, однако молчание палача требует продолжения, а добивающий удар всё ещё холодит шею своей вероятностью. В панике, Регато принялся корябать огромными буквами первое, что пришло в голову.

Голос над плечом надломился и прозвучал с изрядной долей забавы:

— Десять тысяч за свою жизнь после таких признаний? Ты не мог пасть ниже.

Летар поудобнее перехватил подтаявший ледяной кол, запрокинул голову жертвы и размашистым ударом вбил оружие в сонную артерию Регато. Вытер мокрую руку о его же продырявленный камзол. Осторожно взял пергамент и подул на сохнущие чернила, позволив бессознательному телу завалиться на стол и залить все неинтересные Летару бумаги кровью. Удовлетворившись результатом, он сложил признание и спрятал во внутренний карман плаща, машинально подумав «не показать бы кому вместо лицензии».

Но он не закончил. Летар выдернул перо из стиснутой руки умирающего, нашёл клочок пергамента, не заляпанный всплесками крови, вырывающейся из горла Регато, и высек чернилами надпись: «Долги выплачены». Подумал. Дописал: «волей императора». Поднял голову и посмотрел на стену. Коллекция мечей посмотрела в ответ. Уносить с собой что-либо кроме золота Летар не собирался, зато возникла мысль поинтереснее.

Покончив со своей затеей, убийца покинул помещение, слетел по лестнице, перепрыгнув первую ступеньку и поспешил к выходу. Ворота безропотно распахнулись перед убийцей, и только вопрос отправился вдогонку:

— Ну как там, целитель?

— Лучше не бывает, — ответил Летар, не сбавляя шаг.

Дела во Фьерилане были почти закончены. Осталось избавиться от неподобающе весёлого звона монет.

В лагерь Летар вернулся под вечер, ведя за собой лошадь с полными провианта седельными сумками. По периметру лагеря всё ещё бегали штрафники. Раскрасневшиеся, потные и потерявшие веру в то, что завтра удастся подняться на ноги. За периметром устроили ристалище, где офицеры учили более удачливую солдатню азам боя копьём и мечом.

Нэйприс встретила убийцу у палатки, привычно теребя край своего замызганного плаща. При виде Летара сосредоточенное выражение исчезло с её лица, уступив место изумлению.

— Ещё одна лошадь? Откуда? Ты конюшню ограбил?.. И меч? Ты ограбил арсенал?.. А это ещё что? Книга? В твоих руках?! Так, — её взгляд заплутал между всеми новыми вещами, которые она заметила. — Что именно ты ограбил, Летар?

Летар шикнул на девушку, чтоб перестала так громко излагать свои оскорбительно низкие предположения. Рядом с ними никого не было, но чуткому уху и расстояние не помеха.

— Мне кажется ты снова меня с кем-то путаешь, — тон, да и лицо убийцы были лишены эмоций. — Я не грабитель. Я… сейчас привяжу лошадь и пойдём прогуляемся прочь из лагеря, расскажу кое-что наедине.

— Ага, если нас капитан не застукает, — хмыкнула девушка.

— Капитан?

— Инженеры не избежали головомойки. Нас, конечно, не муштруют, но сторожевого пса приставили. Он, кстати, допытывался, какого чёрта на бумаге нас с тобой двое, а в палатке я одна.

— А ты что сказала? — Летар отвлёкся от коновязи и обернулся на девушку.

— Что ты отошёл по каким-то своим делам, естественно, что я могла ещё сказать? Он пообещал, что выбьет из тебя всю дурь, если встретит без документов и нашивки. Кстати об этом…

Нэйприс метнула ему круглый шеврон с узнаваемым силуэтом катапульты по центру.

— Отлично, — сказал Летар лишь мельком глянув на обновку и убрав её в карман. — Как выглядит капитан, как зовут? Кого обходить стороной?

— Да они тут все одинаковые, ты думаешь я хоть одно лицо помню? А имя… Кир… Кри… Что-то там на К, в общем.

— Ценная информация, — ядовито похвалил Летар.

— Да какая разница вообще? — возмутилась девушка. — Пока нам не назначат кого-то, кто заставит нас готовить порох и всё такое… Да даже тогда, я тебя прикрою.

«Ты меня прикроешь?» — слова вызвали в груди Летара странное ощущение, которому он не нашёл толкового описания. Целительский лексикон услужливо предлагал тепловой удар из-за схожести симптомов. Лёгкое головокружение, жар, слабость; разве что пульс в картину не вписывался. Увлёкшись изучением странного эффекта слов, Летар не заметил, как лагерь оказался позади. Перед глазами остался незапятнанный человеческим присутствием изумрудный луг с несколькими его стражами — мощными древними деревьями, являвшими собой авангард густого леса к паре сотен метров отсюда. Пара неспешно прошла по поляне и остановилась в сени дуба, увенчанного кроной янтарного заката. Накатившее на Летара спокойствие чуть не остановило его, но он всё же решился расставить все точки.

— Насчёт причин твоей лояльности, — сказал он, пока девушка отвлеклась на созерцание местности. Глаза её искрились в такт мерцанию солнца в густой листве. — Вот, держи.

Признание Регато жгло кожу, и Летар был рад от него избавиться.

— Что это?.. — Нэйприс приняла пергамент и развернула. Губы едва заметно зашевелились, с каждой строчкой дрожа всё сильнее. Дочитав до конца, Нэйприс прислонилась спиной к дереву и подняла на убийцу яркий, начинённый огнём заката, взгляд. — Десять тысяч?

— Регато опомнился и попытался выкупить свою жизнь. Что ты так смотришь? — он запоздало вздрогнул. — Я их не взял. Лошадь и всё остальное — это…

— Я знаю, — с удивлением признала Нэйприс, не в силах отвести свой взгляд от Летара. — И пытаюсь понять, как много это для тебя значит.

— Немало, — не кривя душой признал он. — Может эти десять тысяч и отделяли меня от магии. Но знаешь, я ведь ушёл не с пустыми руками. Пятьсот монет я с него всё же успел содрать. На остальную сумму я отвёл душу на его трупе.