Мстислава Черная - Сбежать от стального короля

— Как отказаться?! — вот и у матушки голос прорезался, именно в тот момент, когда у меня пропал. Что вообще происходит?! — Эрвин, ты надел на нее кольцо рода?

— Надел, конечно, — я нахмурился, пытаясь сообразить, что за чушь придумала взбалмошная девчонка и когда ее сестра могла успеть уехать из поместья. Если вообще успела, а не сидит в своей комнате, неизвестно зачем придумав эту пустопорожнюю канитель. — Оба ритуала закреплены на камне рода, о чем я могу свидетельствовать в любой момент.

— Простите, несс, — миловидная девчонка в черном еще ниже опустила голову и, кажется, пустила слезу. А потом положила на стол левую руку, которую до этого момента прятала в складках своего траурного одеяния. — Простите…

Я даже сначала не понял, о чем она, только увидел, как бледнеет мать и как широко раскрывает глаза и ошалело моргает братец.

А потом до меня дошло. На безымянном пальце девчонки сверкал обручальный перстень Оуэна, и покрасневший камень в навершии яснее ясного свидетельствовал, что помолвка совершена и закреплена на камне рода нерушимыми клятвами.

Горнюк в пустую шахту на породе через зад! Мысленно костеря обеих сестёр, я пытался оценить ущерб. Так. В тексте договора с лордом Леннистоном имя дочери, которую Оуэн обязуется взять в жёны, не упомянуто. То есть… формально договор выполнен! Рудник мы всё-таки получим. Конечно, я допустил неприемлемый промах. Проклятие! Я и подумать не мог, что эти дуры…

Горнюк их побери, я же видел, на кого надеваю кольцо! Или… ах ты пропасть!

У меня в глазах потемнело, когда я понял, как меня провели. Все было подстроено с самого начала. Эта маленькая гадина нарочно вылила дрянь из флакона мне в лицо, потому что я не оставил ее наедине с «бесчувственной» сестрой и не давал возможности поменяться платьями!

Теперь все стало на свои места и я ясно увидел вчерашний вечер, как в волшебном фонаре. Вот эта горная коз-з-з-за притворяется озабоченной и испуганной, вот она трясет флаконом возле моего лица. И вот я, как идиот, несусь в ванную спасать свое мужское достоинство.

И пока я там плещусь, две интриганки меняются нарядами и закрывают лица вуалями. Все. Дурак из меня сделан так виртуозно, что комар носа не подточит.

Нет, все равно не понимаю. Зачем старшей отказываться от замужества? Ради сестры? Или ей так противен брак с мальчишкой Оуэном? Чушь, галиматья, но допускаю. Бабские хотелки редко угадаешь. Но зачем отказываться от опеки?! Одна, без мужчины, пропадет же, идиотка. И надо сообщить отцу…

Я скрипнул зубами. Стыдно-то как. Обманулся, как малолетка. Простейшее доверенное мне дело и то провалил.

— Несс, отец желает вас видеть немедленно. А также вас, леди Леннистон, — в дверях с безукоризненно вежливой улыбкой возник секретарь.

Откуда отец узнал?

— Леди, прошу, — только ещё одного обморока не хватало! Девушка обмахивалась накрахмаленным платочком и всячески демонстрировала, что ей нехорошо. Но шустрый второй уже успел подхватить ее под локоток.

До отцовского кабинета мы шли в молчании. Я старался не выплеснуть клокочущую в душе ярость. Сдерживался, потому что повышать голос на леди нельзя. И потом, что толку? Сделанного не воротишь.

Ещё из-за двери я услышал, как отец заходится кашлем. Горнюк, ему бы еще лежать и лежать. Лекарь велел соблюдать строгий постельный режим. Это из-за меня отец вынужден подняться, из-за моей ошибки. Недосмотрел за сёстрами, не проверил, позволил себя облапошить, как мальчишку. Прах побери!

— Лорд Маубенрой, к вам…

Я оттеснил секретаря и вошёл в кабинет. За мной бочком протиснулся Оуэн, придерживая под руку свою будущую жену, и остановился с ней у двери.

Отец снова закашлялся, смочил горло, отпив из стоящей перед ним чашки, и вперил в меня злой, почти ненавидящий, взгляд. Я вздрогнул. Ни разу в жизни отец не смотрел на меня так; даже когда я в детстве разбил старинный маркшейдерский артефакт из фамильного ящика, лорд Маубенрой был добрее.

— Объяснись, первый.

Совсем дело плохо. Я скрипнул зубами, стараясь не обращать внимания на то, с каким выражением отец разглядывает мое позорно-гладко выбритое лицо. Ошибки надо признавать.

— Вчера от вашего имени я прибыл к сёстрам Леннистон и, исполняя договор, одной из сестёр надел родовой перстень, а с другой взял клятву о нераспылении крови.

— Да неужели? — прошипел отец и так на меня посмотрел, что я даже об уничтоженной бороде забыл.

— Войти в нашу семью должна была старшая леди. Девушки тайно поменялись. Скрыли лица за траурными вуалями и ввели меня в заблуждение с помощью разных платьев. Я сожалею, что не уследил, но… Отец, в договоре имя не указано, приданое в любом случае переходит под наш контроль. Какая разница?

— Какая разница?! — буквально взревел отец. — Какая разница?! — он швырнул на стол передо мной плотный конверт какого-то официального извещения из нотариальной палаты. — Разница такая, что хромовый рудник от матери унаследовала старшая дочь! Старшая, идиот! Совершеннолетняя Фаина ат Леннистон, которая три часа назад явилась с поверенным в нотариальную палату и официально отказалась от опеки рода Маубенрой!

От матери?! То есть… То есть рудник не приданое от отца, а наследство, переходящее по женской линии от матери к старшей дочери? Которое нет никакого повода оспорить? И… Стоп. Отказалась от опеки. Это означает… что я потерял хромовый рудник. Я. Потерял. Рудник.

— Понятно, что с этой маленькой дурищи взятки гладки, — чуть более спокойным, но все еще ледяным голосом сказал через пару секунд отец, мельком глянув на рыдающую младшую Леннистон. Рыдающую в объятьях Оуэна, горнюк побери! Шахту на отсечение дам, что братец втайне доволен. Еще бы! А вот я в полном дерьме.

— С этой молодой дурищи, понятно, взятки гладки, у нее в голове, как у всякой бабы, замужество и дети, — продолжил отец. — И, раз кольцо надето, Оуэн, естественно, на ней женится. Это как раз не беда. Даже без рудника приданое Леннистонов весит немало, да и девчонка красивая, здоровая и правильно воспитанная. А вот тебе, первый, придется исправлять свою ошибку.

Я вопросительно посмотрел на отца. Как тут исправить? Леди отказалась от опеки. Неприятно признавать, но она в своём праве, суд будет на её стороне. К тому же у леди Фаины в собственности рудник, стабильный доход есть, так что даже под предлогом отсутствия средств к существованию к ней не подступиться.

Если бы под опеку попала младшая, которой всего восемнадцать, ни о каком отказе речи бы не шло. Но старшей уже больше двадцати четырех лет, не связанная узами помолвки, она свободная птица. Что тут исправишь?

Но раз отец уже немного успокоился, значит, видит выход. Я смотрел и ожидал подсказки.