Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Том 22

— Ты что, хочешь торчать здесь всю ночь? — произнес, запинаясь, Лука.

— Нет, только час-другой, пока не взойдет луна. Она осветит нам дорогу.

Слуга Михайло обвел взглядом ртутно поблескивающую гладь озера, зубчатую стену зарослей на дальнем берегу и умоляюще произнес:

— Господин, здесь не место для христиан. Тут бродят древние языческие бесы. Ведь мы гнались не за оленем, а за ветром, и теперь он исчез, словно ветер. Почему?

— И ты еще называешь себя горожанином? — усмехнулся Михайло. — Нас глаза подвели, вот и все. Чему тут дивиться, коли мы так устали? — Он вгляделся в лица своих спутников. — Для христианина любое место на свете годится, если в душе есть вера. Слезайте, призовем наших святых. Как тогда демоны смогут нам навредить?

Слегка приободренные, остальные спешились, вместе помолились, расседлали лошадей и принялись вытирать их попонами. Над их головами зажигались все новые звезды.

Смех Михайло разорвал ночную тишину:

— Видите? Нам нечего бояться.

— Верно, нечего, — пропел за его спиной девичий голос. — Это и вправду ты, милый?

Михайло обернулся. Хотя он и его спутники превратились в силуэты среди теней, он очень ясно видел вышедшую из камышей девушку — такими светлыми были ее обнаженное тело и распущенные волосы, столь огромными и сияющими ее глаза. Она приблизилась к нему, широко разведя руки.

— Иисус и Мария, спасите нас, — простонал Дража. — Это вилия.

— Михайло! — негромко воскликнула она. — Михайло, прости меня, я пытаюсь вспомнить. Истинно пытаюсь.

Михайло все же смог устоять на подгибающихся ногах.

— Кто ты? — выдохнул он, тщетно стараясь успокоить колотящееся в груди сердце. — Чего ты хочешь от меня?

— Вилия, — прохрипел Сиско. — Демон, призрак. Отгоним ее молитвою, пока она не увлекла нас всех в подводный ад!

Михайло нащупал на груди крест, унял дрожь в коленях, встал перед существом и приказал:

— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа...

Но не успел он произнести «...изыди!», как она приблизилась к нему вплотную. Юноша разглядел точеные черты ее прекрасного лица.

— Михайло! — взмолилась она. — Это ты? Прости, если причинила тебе боль, Михайло...

— Нада! — завопил он.

Девушка замерла.

— Так меня звали Нада? — переспросила она, удивленно сведя брови. — Да, кажется, я была Надой. А тебя, конечно, звали Михайло... — Она улыбнулась. — Ну да, правильно. И я вызвала тебя к себе, милый. Так ведь?

Михайло испустил вопль, повернулся и помчался прочь. Его люди тоже разбежались кто куда. Испуганные лошади бросились врассыпную.

Когда снова воцарилась тишина, вилия Нада осталась на берегу одна. Звезд на небе прибавилось. Последние отблески заката исчезли, но небо на западе еще едва отсвечивало. Озеро, отражая это слабое сияние, превращало стоящую на берегу фигуру в плавно очерченный светлый силуэт. Поблескивали слезы.

— Михайло, — прошептала она. — Прошу тебя...

Потом она забыла обо всем, рассмеялась и неслышно скользнула в лес.

...Охотники вернулись домой по одному, но целыми и невредимыми. После рассказов Сиско и Дражи люди стали с еще большей опаской поглядывать в сторону чащи. Михайло не задержался в деревне ни надень более необходимого. Вскоре заметили, что он уже не тот веселый юноша, каким его привыкли видеть. Он стал проводить много времени с капелланом замка, а позднее и со своим исповедником в Шибенике. Через год он постригся в монахи. Его отца жупана это не осчастливило.

Епископ Виборгский назначил Магнуса Грегерсена своим новым архидиаконом. Муж сей был более образован, чем прочие, поскольку обучался в Париже, к тому же честен и набожен, но люди считали его слишком строгим и говорили, что смотреть на его длинную тощую фигуру и вытянутую постную физиономию ничуть не приятнее, чем на разгуливающую по полю ворону. Но епископ посчитал, что нужен ему как раз такой человек, ведь за годы раздора, опустошившие Данию после смерти короля Эрика, паства погрязла в распущенности.

Объезжая восточное побережье Ютландии в качестве ректора епископа, Магнус приехал в Элс — не на остров, а в одноименную деревушку. Сие бедное и отдаленное селение с юга и запада окружала чащоба, пересекаемая лишь двумя-тремя дорогами, с севера его отрезала Конгерслевская топь, а с востока — пролив Каттегат. Каждый год в сентябре и октябре местные рыбаки вместе с тысячами других ловили в проливе сельдь во время ее большого хода, в прочее же время обитатели деревушки почти не общались с миром. Они ставили вдоль побережья свои сети и ковырялись на акрах тощей земли до тех пор, пока время и тяжкий труд не ломали их, а кости не упокаивались на вечный отдых рядом с маленькой деревянной церковью. В такой глухомани до сих пор частенько соблюдали древние обычаи и обряды. Магнус считал подобные поступки язычеством и в душе скорбел о том, что у него нет подходящего и готового способа остановить неразумных.

И посему до поры скрываемое рвение проснулось в нем с новой силой, когда до него дошли некие слухи о происходящем в Элее. Никто из местных жителей не захотел признаваться Магнусу, что ему известно о событиях, которые произошли с того дня, как четырнадцать лет назад Агнете вышла из моря. Тогда Магнус уединился с местным священником и сурово потребовал от него правды. Отец Кнуд, мягкий человек, родившийся в одном из крошечных домиков Элса, уже давно закрывал глаза на то, что считал мелкими грехами, дарящими его пастве хоть какую-то радость в их унылой жизни. Но ныне он стал стар и слаб, и Магнус вскоре вырвал из него всю историю целиком.

Когда ректор вернулся в Виборг, в глазах его пылало святое пламя. Он пришел к епископу и сказал:

— Мой господин, делая объезд вашей епархии, я обнаружил прискорбно много следов в тех местах, где потрудился дьявол. Но я не ожидал наткнуться на него самого — нет, вернее будет сказать, на

целое гнездо его омерзительнейших и чрезвычайно опасных демонов. И тем не менее сие свершилось в прибрежной деревушке Элс.

— О чем говоришь ты? — сурово спросил епископ: ведь и он страшился возвращения древних языческих богов.

— Я веду речь о том, что неподалеку от берега таится целый город морских людей!

Епископ расслабился:

— Как интересно! Мне не было ведомо, что в датских водах и поныне остался кто-то из них. Они вовсе не дьяволы, мой добрый Магнус. Да, у них, как и у прочих животных, нет души. Но они не подвергают опасности спасение прочих душ, на что способны обитатели холмов эльфов. Воистину, они очень редко встречаются с племенем Адама.

— Но эти не таковы, мой господин, — возразил архидиакон. — Послушай, что довелось мне узнать. Два и двадцать лет назад жила неподалеку от Элса дева, при крещении нареченная Агнете Эйнарсдатгер. Отец ее был йоменом и, по словам соседей, зажиточным, а сама девица отличалась красотою, и посему ей сулили удачное замужество. Но однажды вечером, когда девица прогуливалась в одиночестве по берегу, из моря выбрался водяной и, начав ухаживать за нею, увлек с собой. Она провела в море, в грехе и безбожии, восемь лет.