Карина Демина - Ловец бабочек. Мотыльки [СИ]

— Знаешь, — она погладила его щеку. — А вот мне кажется, что ты, друг мой сердечный, что-то да утаиваешь. Нехорошо. Меж нами не должно остаться секретов…

И взявши со стола тонкую спицу, воткнула ее в ладонь. Боль была такой оглушающей, что Анджей взвыл.

— Видишь ли, я чую неправду. Более того, она меня оскорбляет… настолько оскорбляет, что у меня с трудом получается сдержаться.

Иглы.

И вновь боль. Яркая. Обжигающая. Скручивающая жгутом… он кричал, и в рот ему затолкали тряпку, но мучить не перестали. И боль длилась, длилась… он, кажется, обмочился, а она все не переставала. Когда же прекратила, плеснула холодной водой на истерзанное тело его и вытащила тряпку.

— Поговорим? — спросила она тихим смиренным голосом. — Надеюсь, больше ты не станешь лгать?

— У… у… м-меня… есть д-деньги… м-много…

— Мне продолжить?

Он мотнул головой.

— Я… я не знал… она со свадьбой медлила… все причины находила… думал, блажит… заставлять не хотел, потому что… он бы… купец бы… меня… если б обидел… — Анджей облизал губы.

— Правильно, — согласилась она.

Ей нравилось быть здесь.

Вдыхать запах крови. Находиться близко, так близко, чтобы не пропустить ни вдоха, ни выдоха, ни судорожного подергивания ноги. Или вот животного ужаса в глазах жертвы.

— А потом… мой друг… заказ п-передал… с той стороны… принести… голову поставить… и кровь… нарисовать… бабочек на стенах. Это такая… шутка такая… сказал… еще, что тот идиот полез, куда не просят… я взял… неудобный груз, но если тропой… голову взял. И ключ еще… к нему… а там она… если бы сразу услышал… думала, никого… поставил, как просили… а она… она была там… вышла, когда я голову… поставил… кричать… к чему крики?

Он заставил себя сделать вдох.

— Я просил… хотел объяснить. Чтобы замолчала… а она в руках билась… и потом затихла… все… сердце… несчастный случай. Это был просто несчастный случай…

— Конечно, дорогой, — его погладили по голове. — Я верю. Это был несчастный случай…

— А когда… я подумал, что если кто найдет… нас ведь не видели… вместе не видели… я ее прятал… а наверх… чтобы как у него… как он делал… хочешь, — надежда вспыхнула ярким светом. — Я расскажу тебе о нем?

— Нет, — ответили ему, запихивая в рот кляп. — Я уже узнала все, что нужно. А теперь, дорогой, мы немного поиграем. Ты же не будешь против?

…разве у него имелся выбор.

Ее квартира выглядела еще более заброшенной, нежели обычно.

Катарина остановилась на пороге, не решаясь переступить его. Всего-то шаг и… и все вдруг стало иначе. Когда? Она сама не могла ответить на этот вопрос.

Тесно.

Серо.

И уныло. И не верится самой, что она жила-то здесь. Кровать под цветастым покрывалом. И чемодан, что выглядывает из-под этой кровати. Дневники Петера, которые надо бы пристроить на полку, а то так и валяются…

Она вытащила чемодан.

Взяла тетрадь.

Пролистала. Она знала то, что написано там, каждую фразу, если не каждую букву. Но если раньше это знание успокаивало, наделяло Катарину силой, осознанием, что она чем-то выше других, то теперь… пустое.

Еще тетрадь.

И еще.

Планы…

Что она знает об Учителе?

Он умен.

Последователен.

Аккуратен.

Он требователен к себе и к ученикам. Нетерпим, пожалуй, к своеволию, за которое наказывает, как наказал Кричковца. Ему необходим контроль и не столько над жертвой, сколько…

…он имеет связи на границе и, надо полагать, не только.

Хельги первым откликнулся на ее письмо.

Единственным.

Позже, потом, он обмолвился как-то, что дела не существовало, что он просто решил проверить… чутье подсказало. Чутье ли?

…он ведь подходит.

…умен. И аккуратен. Он вывешивает полотенца в ванной комнате под один уровень.

Он складывает рубашки идеальной стопкой. Костюмы на плечиках. Черные туфли по линии на полу. Всегда чистит. Натирает воском до влажноватого глянца. Зубная щетка в левом стаканчике. Порошок — в коробочке на полке. У каждой вещи свое место и в этом нет ничего плохого…

…а еще он боится бабочек.

Нет, это не тот страх, который заставляет цепенеть, сбивает дыхание и разум. Отнюдь. Это скорее брезгливость. Ему неприятен сам вид их. Он признался, что толстые волосатые тельца заставляют содрогаться, а разукрашенные крыльца вызывают приступы тошноты.

Он?

Или…

Катарина разулась.

Надо успокоиться.

Душ. И свежее белье. Расческа, которую пришлось искать, хотя Катарина совершенно точно помнила, где ее оставила… и укол страха: а ведь замки в квартире плохонькие. Их вскрыть легко, особенно человеку, которого обучали в том числе и вскрывать замки.

…и проводить обыск.

Он бы не допустил подобной небрежности. А расческа в конце концов отыскалась на полу, за раковиной. Закатилась, стало быть.

Катарина долго расчесывалась, непозволительно долго, а когда все-таки покинул ванну, то решение было принято. По-хорошему, стоило бы поставить в известность князя, но… слишком уж личным все стало.

Одеться.

И голова еще мокрая, этак простыть недолго. Но простуда не пугает.

Спуститься.

Вечереет. Сумерки лиловые, нарядные. Цветами да по белому снегу, скрывая, что не белый он уже. Ее машина выглядит уставшей. И Катарина, проведя ладонью по длинному капоту, обещает, что скоро, совсем уж скоро, они отдохнут.

Заслужили.

Дорога. Дом знакомый. И вновь сомнения. Что она скажет?

…консьерж провожает ее взглядом. Они не то, чтобы не знакомы, когда-то Хелег подвел Катарину к этому человеку, и тот кивнул, мол, запомнил. Стало быть, у нее еще не отняли право находиться здесь.

В доме иначе.

Она затруднилась бы сказать, чем этот дом отличается от того, в котором получила квартиру сама Катарина. Просторней? Лестницы шире? Окна больше?

Чище?

И пахнет иначе, как-то легко, празднично, как в лавке с конфетами.

Второй этаж. И по коридору прямо, до последней двери.

…а если его нет дома?

И все-таки… ключа ей не оставили. Она не просила, почему-то эта просьба казалась ей почти неприличною. И теперь…

Она постучала.

И сосчитала до пяти. Если бы Хелега не было дома, ей бы сказали внизу. А значит надо подождать.

Он может быть в душе или…

Дверь открылась.

— Ты? — удивленным Хелег не выглядел. И вопросов задавать не стал, но посторонился, пропуская Катарину. — Заходи.

Она прошла. Только оказавшись внутри вновь подумала, что идея была не лучшей. Если он захочет убить…

…если захочет, то убьет. Не важно, здесь ли, в другом месте. У Хелега сила. И умения. И таким как он не задают вопросов… и наверное, дядя Петер был прав в своей оценке.