Андрэ Нортон - Колдовской мир. Том 1

— Вы говорите то, что нам неизвестно, гвардеец. Наши соколы летают далеко, но все же не достигают северных пещер. Что случилось с Салкаркипом?

Саймон колебался, не зная, что и отвечать. В это самое время над ними повис сокол.

— Спрыгните на землю! — неожиданно приказал всадник. Саймон повиновался, и четверо гвардейцев остались на тропе, а фальконеры осторожно двинулись вперед. Корис подозвал к себе остальных.

— Засада,— он побежал за всадниками, вскинув топор: сильные ноги несли его быстро, и только Саймон не отставал от него. Впереди послышались крики и звон металла о металл.

— Силы Карстена? — выдохнул Саймон, поравнявшись с капитаном.

— Не думаю. В этой пустыне живут стоящие вне закона, и Малин говорит, что они наглеют. По-моему, это не все, что нам рассказали. Ализон угрожает с севера, Колдер шевелится на западе, ожили разбойничьи банды и пришел в движение Карстен. Давно уже волки и ночные птицы мечтают вонзить когти в Эсткарп. Хотя они непрерывно ссорятся между собой из-за добычи. Некоторые люди переживают вечер и уходят во тьму, защищая остатки того, что для них свято.

— И это вечер Эсткарпа? — решился спросить Саймон.

— Кто может сказать? Ага, вот и они!

Они посмотрели вниз, на торговую дорогу. Там кипела битва. Всадники в птичьих шлемах спешились, потому что дорога была слишком узка для кавалерии. Они теснили разбойников. Но на склонах прятались снайперы и немало их стрел находили свою цель в теле фалъконеров. Корис прыгнул в углубление, в котором скрывались два таких стрелка. Саймон, подобрав камень, обрушил его на противника, готовящегося вступить в схватку. Лишь одно мгновение потребовалось ему, чтобы отобрать у врага самострел и вступить в битву. С криком налетали соколы, клюя в лица и в глаза, раздирая тело жесткими когтями. Саймон выстрелил, прицелился и снова выстрелил, с угрюмым удовлетворением отметил, что попал. Горечь от поражения Салкаркипа рассеялась.

Послышался сигнал рога. Над долиной яростно заметался разорванный флаг, и те разбойники, которые все еще сопротивлялись, побежали и скрылись в скалах, где их не могли преследовать всадники. День быстро клонился к вечеру, и все вокруг заполнилось тенями. Скрыться от людей можно, но спрятаться от соколов гораздо труднее. Те камнем падали с неба, и крики в горах свидетельствовали о том, что они настигали добычу. Саймон увидел на дороге Кориса- Он что-то говорил фалъконеру. Остальные сокольничьи ходили между телами, время от времени наклоняясь и нанося короткий удар мечом. Саймон занялся подгонкой вооружения, стараясь не смотреть на работу отряда смерти. На свист хозяев возвращались соколы под арку вечернего неба. Двоих раненных взгромоздили на спины пони, несколько фальконеров поместили в повозках, и товарищи поддерживали их. А потери разбойников были гораздо тяжелее.

Саймон снова сидел за фальконером, на сей раз за другим. Этот всадник не хотел разговаривать. Он был легко ранен и негромко бранился при каждом толчке. Ночь быстро спускалась на горы, вершины еще отражали солнечные лучи, а внизу уже сгустилась тьма. Дорога, по которой они теперь двигались, была гораздо шире и ровнее прежней. Она привела их к крутому подъему — здесь изгнанники-фальконеры устроили свой новый дом. Их крепость вызвала у Саймона возглас удивления. Его по-настоящему поразили древние стены Эсткарпа, созданные ив костей земли в момент ее рождения. Салкаркип, хотя и закрытый неестественным туманом, производил впечатление могучей крепости. Но это была часть самого утеса, часть горы. Саймон решил, что строителям удалось найти утес, изрытый сетью пещер, которые были расширены и обработаны. Потому что Орлиное Гнездо было не замком, а горой, превращенной в крепость. Оки прешли по висячему мосту, переброшенному через пропасть, которую, к счастью, скрывала тьма. Мост был настолько узок, что двигаться по нему можно было только гуськом. Саймон перевал дыхание и только тогда понял, что они оказались уже в пещере. Он помог раненому фальконеру спешиться и оглянулся в поисках гвардейцев. Позади он увидел Такстона. Дальше шел Корис, а за ним Йивин. На какое-то время хозяева о них забыли. Лошадей увели, перед входом в коридоры каждый фальконер посадил своего сокола на кожаную перчатку. Наконец, один из птичьих шлемов повернулся к ним и сказал:

— Повелитель Крыльев будет говорить с вами, гвардейцы. Кровь и Хлеб, Меч и Щит к вашим услугам.

Корис подкинул топор, поймал его и повернул лезвие в сторону в знак приветствия.

— Меч и Щит, Кровь и Хлеб, хозяин соколов!

Саймон сел на узкой койке, зажав руками раскалывающуюся голову. Он видел сон, яркий и пугающий, и теперь мог вспомнить только ощущение ужаса. Проснувшись, он обнаружил себя в келье — складском помещении крепости фальконеров. Отчаянно болела голова. Но более важной казалась ему настоятельная необходимость повиноваться чьему-то приказу — или просьбе? Боль ослабла, но тревога не позволяла оставаться в постели. Саймон одел кожаную куртку, которую ему дали хозяева, и вышел, решив, что уже утро. Они уже пять дней находились в Орлином Гнезде, и Корис собирался пробираться на север, к Эсткарпу, через районы, занятые разбойниками. Саймон знал, что капитан хочет убедить фальконеров, что необходимо защищать северного соседа. В столице Эсткарпа он употребит все свое влияние, чтобы бойцы с птичьими головами могли участвовать в борьбе Эсткарпа. Падение Салкар-кипа подняло суровых людей гор, и в их крепостях шла подготовка к войне. В нижних этажах необычной крепости техники готовили крошечные устройства, при помощи которых кружащаяся птица докладывала своему хозяину, что видно ей с высоты. Это была самая большая тайна нации, и Саймон знал только то, что это какое-то техническое устройство.

Саймон часто ошибался, оценивая людей этого странного мира. Те, кто вооружен мечами и щитами, не должны уметь производить сложные коммуникационные устройства. Эти же люди преуспевали во всем. Техника их удивляла его и сбивала с толку. Саймон гораздо легче принял «магию» колдовства, чем эти загадочные голоса птиц. Магия колдовства... Саймон взобрался по каменным ступеням на наблюдательный пункт. Туман рассеялся, и в свете раннего утра были видны горные цепи. Благодаря какой-то инженерной хитрости, он мог видеть далеко сквозь горы в том направлении, где, как он предполагал, находился Карстен. Карстен! Он . задумался о судьбе этого герцогства и не заметил часового, пока тот не заговорил с ним.

— Вы к нам с сообщением, гвардеец?

Сообщение? Это слово включило какой-то невидимый рычаг в мозгу Саймона. На мгновение он снова ощутил боль и почувствовал, что необходимо действовать. Это было предчувствие, но не такое, как по пути в Салкаркип. Его не предупреждали, а вызывали. Корис и гвардейцы пусть едут на север, если хотят, а он должен двигаться на юг. Саймон отказался, позволил неизвестному чувству поглотить свое сознание.