Мария Бородина - Земля избранных [СИ]

— Это точно тот, кого мы ищем? — произнёс гость, чётко проговаривая каждое слово.

Бешеный снисходительно кивнул, подтверждая слова коллеги.

— Попридержите Ваш острый язычок, мой юный друг, — Аарон недовольно сморщился. Пальцы декана, увенчанные ломкими, но ухоженными ногтями, перебирали страницы засаленной записной книжки. Роговая дужка очков сползла с уха, заставив их криво повиснуть на переносице. — Речь сейчас не о Вашей публичной провинности, хотя, несомненно, за неё Вы тоже ответите. Передо мной лично.

— Да? — удивился Шале. — К чему тогда вся эта церемония, Профессор?

— Речь о Вашем друге, Шале, — пояснил декан. — О Нери 42. Вы должны кое-что прояснить.

Аарон вопросительно посмотрел на бешеного. Тот, изобразив на жестоком лице снисхождение, кивнул в ответ.

О Нери 42, значит? Шале ухмыльнулся: камень, наконец, упал с сердца. Похоже, его новый товарищ тоже не лыком шит! Видно, сотворил, бедолага, нечто противозаконное, раз по его душу пожаловала такая делегация. А по внешнему виду и не скажешь… В тихом омуте!

— Когда ты последний раз его видел? — бешеный наклонился. Изо рта его отвратительно пахнуло кислым.

— Позавчера, — честно ответил Шале, вцепившись в край дивана. — На зачёте по самообороне.

Сердце снова принялось отбивать ритм ритуального танца. Эти странные вопросы, определённо, не к добру. Чем же Нери так отличился? Не иначе, как совершил преступление, тянущее, по меньшей мере, на обезличку. Он не выпускал из поля зрения далёкий теперь квадрат дверного проёма. Как же хотелось вскочить с дивана и ринуться к нему, игнорируя все правила поведения!

— Как вы расстались? — глаза допрашивающего недобро сверкнули.

— Насколько я помню, Нери сдал зачёт, — Шале нервно погладил подбородок, поросший жёсткой щетиной, — и его тут же вызвали в деканат. С тех пор я его не видел.

— Может быть, вы созванивались в выходной?

— Да нет же, — Шале метался на диване, — я и цифрового кода его не знал никогда. И не общался с ним толком до того дня. Мы с ним из разных тусовок, вообще-то. И никогда не дружили.

Аарон недовольно покачал головой, ещё крепче сцепив ладони. Мертвенно-белые пятна проступили на тыльной стороне его обескровленных ладоней. Дея отвела взгляд к окну, сделав вид, что наблюдает за восхождением солнца в зенит. Но Шале не сомневался, что на самом деле молодая декан прислушивается к каждому сказанному слову. У толстухи вечно ушки на макушке.

— Не общались и тут вдруг внезапно сошлись? — грубую физиономию бешеного перекосила ухмылка. Как во сне Шале заметил, что от нижнего века мужчины к самому подбородку тянется длинный тонкий шрам.

— На что это Вы намекаете? — встрепенулся Шале. — Не могу ручаться за Нери, но я никогда не нарушаю норм межполовой интеграции. Я лишь сказал ему обидную вещь тем утром, и сел рядом на лекции, чтобы извиниться. Муки чистой совести, знаете ли. И этот парень оказался гораздо приятнее, чем я считал ранее.

Шале замолчал. Не стоило затрагивать эту тему. В вопросах совести эти туповатые качки явно некомпетентны.

— Я же говорила, что их раньше не видели вместе, — попыталась поддержать его Дея.

Напыщенно фыркнув, Шале закрыл глаза. Беседа ни о чём уже порядком его утомила.

Аарон стукнул кулаком по столу. Шале так и не понял, что пришлось старикану не по душе: инициатива Деи или его высокомерный жест.

— И ты не знаешь, куда он мог пойти после учёбы? — бешеный снова уставился на Шале. Казалось, что остальные его не интересуют вовсе.

— Домой, — фыркнул Шале. — Куда же ещё? В увеселительные места его не загнать.

— Может, он был в отношениях с женской особью?

— Отношений у таких, как он, не бывает, — Шале нервно затеребил полу рубашки. — Даже в нашем нежном возрасте, когда буйство гормонов искажает мировосприятие.

— У таких, как он? — брови бешеного взлетели вверх.

— У грязных… — пробормотал Шале, внезапно потеряв былую прыть.

Раздосадовано покачав головой, Дея спрятала лицо в ладонях. Плечи её мелко задрожали. Шале впервые видел её раскисшей и беспомощной.

— Да и вообще, Нери из тех, кто краснеет при слове «совокупление», а фразу «межполовая интеграция» произносит шёпотом, — добавил Шале, нисколько не смутившись.

Бешеный резко отклонился назад и с бесцеремонностью хохотнул.

— С кем он дружил, кроме тебя? — продолжал он допрос. — Мог ли остаться у кого-то из сокурсников на ночь?

— Нет у него друзей! — Шале едва держался, чтобы не отвесить дёрганному промеж мускулистых, как у молодого мерина, ног модной кроссовкой. — Первые два курса Нери водился с Гандивой 2, но сейчас они не общаются. Вообще.

— Мог ли он попросить кого-то о ночлеге?

— Да почему вы это всё у него не спросите?! — рассердился Шале, порядком подустав от однообразных вопросов. Демонстрировать неприкрытый гонор давно вошло у него в привычку, и деканы факультета, кажется, смирились с этим. — Его сегодня нет на занятиях: позвонили бы ему домой, да побеседовали, чтобы этому прогульщику жизнь сказкой не казалась.

— В том то и дело, что это невозможно, — бешеный хлопнул сухими ладонями. — Позавчера Нери 42 ушёл из дома. После ссоры с матерью.

Шале зажмурился и запрокинул голову, пытаясь осмыслить услышанное. Факты, которые преподнесли сотрудники ФСО, не укладывались в голове.

— Ушёл из дома? — переспросил он, по-прежнему не веря.

— Последний раз его видели в приёмном покое районной лечебницы, — уточнил Бешеный, уперев руки в бока.

— Ну, так для вас найти его не проблема, — Шале сжал губы в бессильном гневе, — чип-то ему на что?

Промолчав, бешеный махнул рукой. По недовольному выражению его лица было понятно, что он и так сообщил слишком многое.

— Отпустите мальчишку, — Аарон оглядел помещение, полосуя строгим взглядом фигуры гостей. — Он и так напуган.

— Пожалуй, хватит, — кивнул бешеный. — Можешь идти, Шале 487. Смотри, не рассказывай никому о нашем разговоре. Слухи плодить рано.

— Всё равно расскажет, — махнул рукой Аарон.

Не веря собственному счастью, Шале вскочил с насиженного места и стрелой устремился прочь. В порыве эмоций он даже забыл попрощаться.

Дверь за его спиной громко хлопнула, оставив коварных мучителей наедине с предрассудками. Свежий воздух коридора принял его в свои объятия, погладил по лицу, охладив раскрасневшиеся щёки. Шале по-прежнему не верил услышанному. Он тесно общался с Нери всего несколько часов, но этого небольшого промежутка времени было достаточно для того, чтобы понять: этот парень — не из разряда бунтарей. Такие, как Нери, плывут по течению, смиренно принимая текущее положение вещей. Нери 42 мог захотеть свободной жизни с той же вероятностью, с которой Шале могло приспичить поступать в Академию балетного искусства.