Наталья Жильцова - Марья-Царевна

— Э-э, простите? Что — ваше? — растерянно, но на всякий случай вежливо уточнила я.

— Это мой орех, — произнесла белка, при этом пристально глядя на… посох?

— Да какой же это орех? Это ж череп, — изумилась я.

— Ореш-шек! — прошипела она, точь-в-точь как зомби в фильмах слово «мозги».

А потом спикировала на Яра!

— Убери ее от меня-я-я! — взвыл тот.

— Орешек! — в свою очередь, рычала белка, норовя оторвать несчастный череп от палки.

— Какая ты белка! — орала, в свою очередь, я, ухватив зверька за хвост и стараясь отодрать от Яра. — Отцепись от него, инфернальный комок шерсти!

И в самый разгар борьбы, когда я уже отчаялась справиться с шустрой скотиной и на полном серьезе хотела макнуть Яра вместе с белкой в колодец, из-под ворота распахнутой рубахи выскочил Ктулха.

Заверещав что-то явно угрожающее, он мгновенно опутал проклятую белку щупальцами и сильным рывком сдернул ее с черепа. Я и опомниться не успела, как шерстяной комок резко посерел, иссох и рассыпался прахом. Задрав вверх щупальца, Ктулха испустил победное верещание, а потом снова быстренько залез под одежду, привычно угнездившись у меня на плече.

— Что. Это. Было? — выдохнула я.

— Белочка, — жалобно ответил Яр. — Которую Кощей у Гвидона украл.

— Так она дохлая должна была быть! Колдовства же нет.

— Должна, — согласился посох. Потом подумал немного и задумчиво добавил. — А может, и не совсем. Тут ведь Источник рядом. Поди, воду-то она прямо из него пила. Вот и напиталась силой про запас, продлила свое существование, чтоб ей пусто было. Не думаю, что надолго, но пару-тройку дней, наверное, продержалась бы еще, как я на гномьем самоцвете. Если бы ее не убил… убило… что там у тебя за подозрительное существо за пазухой дом себе обустроило? Не припомню, чтобы оно в Медной горе было.

— Это Ктулха, — ответила я. — Я его… или ее… в общем, из Нави вытащила. Вроде как от смерти спасла. Помнишь, я говорила, что Навь горит? Ну вот оно б там точно погибло. Не оставлять же было.

— Из Нави в мир живых? — задумчиво пробормотал посох. — И до сих пор тебя не пытается сожрать? Надо же…

— А с чего ему меня жрать? — удивилась я. — Я ж его спасла, и он об этом знает. Наоборот, вон помогает даже. Благодарный какой. И вообще, он маленький еще.

— Угу. Именно, что маленький, — подтвердил Яр. — А для роста твоему, как ты там ею называешь, Ктулхе нужно питание. И, судя по тому, что он сделал с белочкой, питание — это души и их энергия. Что для создания Нави логично. Нет, я, конечно, не против, что он сожрал эту сумасшедшую белку, но…

— Сожрал?! — Я изумленно уставилась на него. — Я думала, просто убил.

— Какое! Выпил ее до последней капельки, — сообщил посох. — Так что ты уж будь любезна, держи его от меня подальше. А еще лучше, в Навь обратно отправь. Сожрет еще.

— Не сожрет, — буркнула я. Расставаться с осьминожком почему-то очень не хотелось. — Он послушный. И тебя спас, вместо того чтобы съесть, между прочим. Не будь Ктулхи, белка от тебя точно кусок оттяпала бы. У нее зубы были — ого-го!

— Да уж. — Яр нервно дыхнул зеленым дымком. — Сильно она меня поцарапала, кстати?

Я внимательно оглядела череп:

— Ну, есть пара крупненьких царапин, но вроде обошлось.

— Но шрамы все-таки будут, — констатировал Яр неожиданно довольным голосом. — Неплохо. Шрамы украшают мужчину.

— Угу, — не стала спорить я и, оглядевшись вокруг на всякий случай, принялась рвать траву.

Сплести венок оказалось делом несложным. Сколько я их в детстве сделала — не счесть! Немного пришлось повозиться лишь с креплением мешочка с навьей землей, но и тут я справилась.

Теперь для путешествия по тропе Трояна и поисков Наволода все было готово.

Дело оставалось за малым — убить себя.

Некоторые решения очень сложно принять. Даже технически простые. Вот, казалось бы, что стоит добежать до ворот, взять первый же попавшийся меч из того, что осталось от рыцарей Смерти, и…

И вот тут начинались проблемы. Несмотря на всю свою храбрость, самоубийцей я не была. Даже близко по характеру ничего общего с суицидниками не имела, совсем наоборот. Я любила жить.

Да, я понимала, что это временно. Что это для спасения любимого и потом я обратно воскресну. И вообще, я уже помирала несколько раз. Мне не впервой.

Но тыкать или резать себя мечом рука не поднималась. Физически!

А время, отпущенное на размышления до заката, уходило.

— Н-да, проблемка, — задумчиво пробормотала я, глядя на колодец. — Не ожидала, что самоубиться так непросто. Утопиться, что ль? Вон какой-нибудь камень сунуть за пазуху и бултых…

— Нельзя! — оборвал Яр. — Ты в круге должна лежать. Кто тебя из колодца доставать-то будет? У меня, к твоему сведению, рук нет.

— Значит, повешение тоже отпадает.

— Однозначно, — подтвердил посох. — Да и на чем, собственно? Твой поясок оборвется вмиг.

— Ты что, намекаешь, что я толстая? — вяло огрызнулась я.

— Я не намекаю. Я прямо говорю: меч — твой выбор. Решись уже и перестань тянуть время.

— Думаешь, это так просто? Тебя бы вот самого утопить, повесить, сжечь…

— Пробовали, — довольно ответил посох. — Еще когда я живым был. А уж каких охотников засылали, не чета Аленушке с Иванушкой! Сам Валигор за мной приходил! Да не сдюжил.

Кто такой этот Валигор, я не имела понятия, поэтому даже задумываться о нем не стала. Вместо этого раздраженно начала мерить шагами площадку вокруг колодца. Ведь ради собственной любви стараюсь! Ну? Как мне тут местную Джульетту изобразить?

— Отравиться бы, — пробормотала я. — Да только чем? Желудей наемся или травы какой, так, боюсь, не умру. Только кусты окрестные помучаю…

Но эта идея неожиданно Яру понравилась.

— Подожди, царевна, насчет кустов, — сказал он. — Давай-ка вокруг да промеж деревьев побродим. Я ж в травах разных смыслю, а рядом с Мертвой водой много чего вырасти может. Кощей, помнится, не единожды сюда наведывался.

Разом развернувшись, я быстро направилась к деревьям, и не зря! Буквально через несколько шагов посох дернулся у меня в руке:

— Стоп! Вот этот грибочек видишь? И с ним рядом еще один? Хватай давай!

— Что это? Поганки какие-нибудь? — Я послушно наклонилась и сорвала пару серовато-желтых грибов.

— Лучше! — торжественно ответил посох. — Поганки что? Животом помучаешься да и снова встанешь. А это, царевна, самые что ни на есть кромешники. Из них некоторые воины с северных земель перед боем отвар делают да употребляют. Выпьют и к боли нечувствительными становятся. Броню с себя сдергивают и такими вот в битву идут. Воют еще причудливо да щиты, бывает, грызут от ярости лихой.

— Берсерки, что ли? — припомнила я. — Так мне ж умереть надо, а не броню, которой нет, сдергивать. Тем более щиты грызть.