Наталья Жильцова - Марья-Царевна

— Навь мне свидетель — не обижу, — так же тихо и твердо ответил мой жених.

Несколько мгновений отец вглядывался в лицо Наволода, словно бы проверяя, правду ли сказал будущий зять, и, удовлетворенный увиденным, вложил мою дрожащую руку в руку жениха.

— Дыши, — тихо прошептал Наволод, и я только сейчас осознала, что, как и все вокруг, затаила дыхание.

Снова грянула музыка, и вся процессия во главе со сватами отправилась в дальний угол двора. Там, на импровизированном дубе, гордо восседал Баюн, потрепанный боями за тариф с моим родителем.

Здешний обряд бракосочетания оказался чем-то похож на свадьбу в моем мире, только в моих клятвах сплошь и рядом про подчинение мужу говорилось. Вот прям и шагу ступить без его разрешения никак!

Еще и Наволод посмеивался над моими перспективами пожизненно зависеть от его воли. Так и тянуло ткнуть жениха локтем в бок, но ломать домостроевские устои, стоя у алтаря, было невежливо. Только и оставалось гневно сопеть под покровом, пока Наволод не надел мне на палец обручальное кольцо. А потом, как-то разом оробев и пытаясь унять дрожь в руках, старательно надеть парное украшение ему.

«Вот и все, Машка, ты замужем», — с неожиданным испугом констатировало сознание.

А затем Наволод повернул меня к себе и снял покров с головы. В его обычно сдержанном взгляде было столько тепла и нежности, что я разом забыла про все свои страхи и сама подставила мужу губы для первого супружеского поцелуя.

Грянула музыка, и все кинулись поздравлять, но Наволод разделить нас не дал, крепко прижимая меня к себе за талию.

— Теперь всегда вместе, не сбежишь, — проникновенно пообещал он.

А я была совершенно не против!

— Живите дружно, дети, любите друг друга, счастья вам! — напутствовала бабуля.

— И золота побольше! — странно было бы услышать от моего родителя другое напутствие.

Впрочем, папочка и сам не представлял, что это пожелание уже сбылось. Вспомнив о найденной сокровищнице, я широко улыбнулась ему в ответ.

Как и гостей, подарков было много. Ковры и посуда, золоченые кувшины и сундуки с тканями, украшения и даже какие-то бытовые артефакты — их груда росла возле нас с неимоверной скоростью. Отличился и Финист, подарив-таки мне обещанный кулон взамен того, который остался у Кощея.

Ну а после поздравлений мы под руку с мужем во главе процессии направились за свадебный стол, шагая по хмелю, пшенице и монетам, щедро рассыпаемым гномами Наволода. Несмотря на последний, явно расточительный факт, моя походка была легкой. Сердце грела мысль, что чужих здесь нет, а значит, зомби с утра все соберут.

Места хватило всем. Количество блюд и красивая сервировка радовали глаз, да и вкусно было, хотя, может, это мне, с утра от переживаний голодной, так казалось. Но гости ели шумно, с большим аппетитом, и пили с удовольствием. Хотя Соловей вскоре не удержался, скривился:

— Вкусная еда, да только брага у вас тут горькая!

— Ой, горькая!

— Подсластите, молодые!

— Горько-о-о-о!

Щеки вспыхнули жаром. Целоваться вот так, на людях, официально, мне еще не приходилось, поэтому смущенную невесту и изображать не пришлось — само собой вышло.

Мы с Наволодом чинно встали, повернулись друг к другу. Лично я приготовилась легко прикоснуться к губам мужа и быстро вернуться за свадебный стол, но Наволод решил по-иному.

Первое касание его губ действительно было легким и нежным, но через мгновение сильные руки мужа прижали меня к груди, а поцелуй стал более глубоким, ярким, уверенным. Теперь меня целовали по-настоящему. Так, что предательски задрожали колени и исчезли подбадривающие возгласы гостей.

— Я люблю тебя, — не прекращая целовать, произнес он, и эти слова, искренние, наполненные эмоциями, казалось, проникли в каждую клеточку моего тела и души.

Смущение буквально смыло горячей волной, заставляя отвечать Наволоду с не меньшим желанием, вкладывая в этот ответ все свои чувства. Потому что теперь я точно знала; с этим мужчиной, один поцелуй которою сводит с ума и пьянит крепче любой браги, жить я буду долго. Очень долго! И очень, очень счастливо!