Шеннон Мессенджер - Пепел Атлантиды [litres]

Мистер Форкл издал бесконечный вздох, и она дернулась, когда он потянулся к ее руке, готовясь к суровым нотациям. Но он просто осторожно снял перчатку, избегая контакта с кожей, и указал на небольшой шрам в форме звезды.

– Его оставил я.

У нее перехватило дыхание.

– Вы вернули мои способности?

– Да. И я жалею, что не справился лучше.

Он заставил ее выпить целый флакон лимбиума, чтобы перезагрузить мозг, а потом вколол человеческое лекарство, чтобы остановить убийственную аллергическую реакцию. Возможно, ему стоило уколоть ее в ногу – может, тогда и шрама бы не осталось. Но он выбрал руку и оставил маленькую звезду как вечное напоминание об испытании.

Но Софи сосредоточилась на других мгновениях в воспоминании.

Мистер Форкл предоставил ей выбор – четко объяснил, что она может оставить все как было, если не хочет сталкиваться с опасностью. А еще он ответил на один очень важный вопрос, чтобы помочь ей расслабиться. А после этого, когда «Незримые» свалились на их головы, чтобы украсть Силвени, именно мистер Форкл с несколькими дворфами кинулись защищать ее.

Воспоминание не было счастливым.

Но Софи вспомнила, как полностью доверила ему не только свою жизнь, но и жизни Кифа с Силвени.

– Ладно, – прошептала она, натягивая перчатку.

– Ты посадишь семечко? – тихо спросил мистер Форкл. – А потом мы попытаемся жить дальше?

Софи не знала, как. Но ответ у нее был один:

– Попытаемся.

И с этими словами слезы, которые она душила с момента, когда он спустился по лестнице, вырвались на свободу.

Несколько секунд она рыдала одна. А затем теплые мягкие руки утянули ее в пахнущие морщиникой объятия, и она прижалась к мистеру Форклу, заливая слезами его помятую тунику, а он прошептал единственные два слова, которые принесли хоть какое-то облегчение:

– Я рядом.

Смотреть, как ее друзья встречаются с погибшим-но-живым мистером Форклом было значительно тяжелее, чем Софи представляла. Казалось, что тесная башня лопнет от напряжения.

Фитц был в ярости – что не удивило. Софи уже видела вызванный горем гнев, когда они временно потеряли Алдена из-за разрушенного виной сознания. Но, к счастью, в этот раз Фитц орал исключительно на мистера Форкла. И тот держался достойно, слушая тираду, пока Фитц в оцепенении не опустился в одно из кресел.

Биана разрыдалась – тяжело, содрогаясь от всхлипов, превративших идеальное лицо в красное и опухшее. Иногда она плакала от злости. Иногда – от радости и облегчения. И рухнула бы из-за ошеломительного сочетания, если бы Декс не позволил пачкать плечо слезами и соплями, пока рыдания не переросли в икоту и всхлипы.

А вот реакция Декса была куда более аналитической. Он завалил мистера Форкла бесконечными вопросами и потребовал сказать, когда конкретно он общался с этим Форклом. Софи была уверена, что он надеялся, что именно он вытащил их из рук похитителей в Париже, но, кажется, там был другой брат. Но этот мистер Форкл был с ними – в роли магната Лето, – когда Совет заставил Софи надеть блокирующий способности обруч, который Декс разработал по незнанию. Воспоминание вновь было неприятное, но все равно мистер Форкл сделал все возможное, чтобы им помочь. И Дексу этого явно хватило.

У Тэма было лишь одно требование, не подлежащее обсуждению: чтобы мистер Форкл снова позволил прочесть его теневую дымку – и ее оказалось столько же, сколько и раньше. Мистер Форкл так искренне удивился этому открытию, что Софи задумалась, не другого ли брата Тэм проверял в прошлый раз. Но Тэм не спросил. Просто отошел в темный угол и устроился среди теней.

Лин все время молчала, ее серебристо-голубые глаза смотрели куда-то вдаль. Она заговорила лишь раз, и задала вопрос, о котором Софи даже не подумала – хотя стоило бы, пожалуй. Лин спросила, жалели ли Форклы хоть раз, что скрыли свою природу. И мистер Форкл взял ее за руки и напомнил, что выбора у них, по сути, не было. Но вместе с тем он долго говорил, как гордится Тэмом и Лин, выступившими против родителей. И он сказал, что будет надеяться, что однажды все сильные, умные дети, родившиеся не одни, заставят их мир отступиться от бессмысленных предрассудков. После этих слов Лин отошла к Тэму, и они переглянулись, передавая взглядом то, что предназначалось лишь им двоим.

А еще был Киф, который одновременно испытывал целую кучу эмоций – его кулаки сжались от ярости, на глазах выступили слезы, кожа побледнела от шока, руки затряслись от нервной, практически полной надежды энергии. Но когда пришел его черед говорить, он подошел к свернувшейся в кресле Софи и присел перед ней, чтобы спросить, как у нее дела.

– Вижу, ты держишь обещание, – мистер Форкл грустно улыбнулся Кифу. – Но я и не сомневался.

В свои последние мгновения другой мистер Форкл взял с Кифа обещание, что он не позволит трагедии сломить Софи.

– Я в порядке, – заверила она Кифа. – Все так странно. Но… лучше, чем мы думали, согласись?

Киф вздохнул.

– Знаешь… мне надоедает узнавать, что все нам лгут и что-то скрывают, – он обернулся к Тиргану. – Есть еще какая-нибудь важная информация, которую вы от нас прячете?

Тирган переступил с ноги на ногу.

– Никто не раскрывает сразу все тайны.

– То есть, это «да»? – надавил Фитц.

– С каких это пор мы говорим обо мне? – Тирган махнул рукой в сторону мистера Форкла. – Если вас это утешит, могу заверить, у меня нет тайного брата-близнеца.

– Мало у кого есть, – заметил мистер Форкл, вновь глядя в окно. – На самом деле, возможно, я единственный. Точнее, пожалуй, был единственным – хотя фактически у меня все равно есть большей частью тайный близнец, ходит ли он по земле или покоится под ней, – он вздохнул. – Не знаю, как описать словами сложность моей ситуации.

Тирган подошел ближе, успокаивающе укладывая ладонь мистеру Форклу на плечо.

– Что-нибудь придумаем.

Мистер Форкл кивнул, потер глаза и обернулся.

– Вернемся к жалобе мистера Сенсена. Простая истина такова, что у всех есть тайны. Иногда у нас нет выбора. А иногда это мелочи, и нам кажется, что остальных они не касаются. Какой бы ни была причина, секреты – это часть нашей жизни.

– Но не лучше ли без них? – спросил Фитц. – Разве вам не кажется, что теперь, когда мы знаем правду, доверять друг другу станет проще?

Он не смотрел на Софи, но она все равно против воли задумалась, не обращен ли вопрос к ней.

И хотя ее секрет был абсолютно банален по сравнению с открытиями сегодняшнего дня… может, он был прав. Она рисковала их когнатством – тем, что делало их сильнее и давало шанс противостоять «Незримым», – потому что слишком стеснялась признаться в глупой влюбленности.

Говорить о ней будет унизительно. И кончится все, скорее всего, отказом.