Светлана Бланкина - Кронпринц [СИ]

— Дорогой! — Обнимает меня она и щедро целует в обе щеки, о Боже… спасите. — Я так рада тебя видеть, — отстраняется она и мне тут же приходиться убрать гримасу и состроить улыбку. — Всё хорошо?

— Да. Ты так рано, приём начнётся через пару часов.

— Знаю, но я хочу помочь, надоело сидеть без дела, — отвечает она, осмотревшись по сторонам. — А где твоя мама?

— В женском зале разговаривает с девушками.

— Хорошо, тогда пойду, прерву твоих дам, — бабушка оставляет меня и скрывается за дверью зала.

Я целый час или даже больше брожу по дворцу, наблюдая за его изменениями. Я смотрю, как он изменяется, преображается. Каждый раз, когда мы устраиваем бал или приём, что бывает довольно часто, все во дворце начинают сходить с ума. Все знают, что и как делать уже давно, но всё равно волнуются как в первый. Главное, чтобы сервировка была верной, цветы не вяли и все тона сочетались и ещё десятки и десятки правил типа: музыка не должна вызывать раздражения, не должна быть слишком быстрой и не слишком медленной, все закуски и напитки должны быть предварительно проверены, правильный свет и да… как же без дресс кода, который всегда учитывается в приглашениях. Мужчинам в этом случае легче не куда, я вообще сомневаюсь, что у одного было бы больше трёх-четырёх костюмов. Честно, я не вижу смысла в их большом количестве, классические костюмы лишь цветом отличаются, но есть и другие. А вот дамам куда сложнее. В приглашение указывается цвет и все его тона, фасон и длина, но если честно редко когда кто-то соблюдает правила в одежде, это уже простая формальность.

Все портреты, висящие на стенах, протирают, кажется до дыр, как и окна во всём дворце, а их здесь немало и практически все они просто огромные. Меняются все шторы, чтобы всё сочеталось иногда даже доходит до смены обоев…

Мимо меня то и дело пробегают девушки или служанки и не те и не другие не замечают меня, словно я невидимка и кажется, мне это нравится.

— Чарльз, я везде тебя ищу, — отец спускается с лестницы.

— Что такое?

— Я посмотрел всю твою работу за моё отсутствие и… я приятно удивлён. Можешь же когда действительно хочешь, — похлопав меня по спине, смеётся он, сегодня он какой-то особенно счастливый. — Ты молодец. — От его слов у меня будто камень с плеч сваливается, возможно, я становлюсь ответственнее.

— Всё хорошо? — Настороженно спрашиваю я.

— Да, а что?

— Ты странно себя ведёшь, — его улыбка становиться, кажется ещё шире, хотя он пытается её спрятать. — Нет, с тобой точно что-то не так! — Засмеялся я.

— Твоя мама беременна. — Три слова, которые просто сводят меня с ума.

— Что? — Меня, наверное, услышал весь дворец, но что, чёрт возьми, он только что сказал? — Да быть того не может!

— Так, тише. Я сам в шоке, но ты разве не рад? — Не знаю, не знаю, но он точно от счастья не знает, куда себя деть. У меня будет ещё один брат? Я этого не вынесу. Почему именно я? Почему именно я самый старший в этой семье?

Мы проходим по коридору, папа ждёт ответа, но я всё ещё перевариваю эту мысль.

— Я в шоке! Но, наверное, я рад. А когда она тебе сказала? — Я всё ещё чувствую, как бешено, бьётся моё сердце, это просто невероятно!

— Сегодня, но не говори пока ни кому, и ей тоже, что я тебе рассказал. Она хочет сделать сегодня объявление. — Мы останавливаемся напротив главного зала, двери которого распахнуты. Внутри всё сияет и блестит, стоит аромат цветов, повсюду бегают служанки и девушки, а посреди всего этого спокойно проходит мама.

— Объявление? Сегодня? — На мой удивлённый тон он лишь кивает. — А на каком она месяце? — Спросив, я взглянул на маму, которая проходиться в прекрасном тёмно-зелёном платье у ваз с цветами и внимательно рассматривает цветы и вдыхает их аромат. Её тонкая талия туго стянута широким тряпочным поясом, у неё явно не большой срок.

— Только начался второй месяц, — отвечает он не отрываясь от неё и всё ещё с глупой улыбкой.

— А я думал с возрастом этой пройдёт.

— Что пройдёт? — Спрашивает папа, и сначала я даже не понимаю о чём он, но, кажется, я сказал это вслух.

— Нет ничего. А почему мама хочет сделать объявление так рано? Обычно она сообщает месяце на шестом, когда все и так знают, — со смехом спрашиваю я, пытаясь перевести тему.

— Не знаю, может быть думает, что из-за Отбора это не придаст особого внимания. Так что ты спрашивал, что пройдёт с возрастом? — Отец просто просверливает меня своим взглядом. Но я ненавижу разговаривать с ним на такие темы, но возможно мне давно пора.

— Как ты смотришь на неё, — сдаюсь я. — Ещё из детских воспоминаний я помню, как ты смотрел на неё,… было видно, что ты безумно любишь маму, но с годами, я думал это пройдёт, этот взгляд пройдёт, любовь себя исчерпает, но я ошибся, ты всё ещё также смотришь на неё, так словно она вся твоя жизнь.

— Потому что так и есть, — положив руку мне на плечо, отвечает он. — Любовь возникает, когда двое начинают делиться сокровенными мыслями и запретными тайнами, которые до этого момента таились глубоко внутри. Всё остальное — не любовь. Если человек боится рассказать, что-то о себе он боится тебе довериться, а когда любят, не боятся рассказать даже самые тёмные секреты. А простое трение кожи о кожу, мимолётное наслаждение, всё это такой пустяк! — Мысли в моей голове запустились, шестерёнки заработали, я, наконец, получил ответ, не точный, но приблизительный.

Заиграла музыка, и мы одновременно посмотрели в зал. Они танцевали. Наверное, это финальная репетиция, потому что время уже поджимает.

— Девушки, — спокойно говорит мама, потому что музыка играет достаточно тихо, — танец — это глоток чего-то нового, чего-то, что спрятано глубоко внутри вас. Танец — это возможность на время стать другой и возможно это даже в медленном танце, покажите свою индивидуальность, — засмеялась она на последних словах.

— Основная твоя ошибка, как мне кажется, но я не уверен, заключается в том, что ты недооцениваете значение или просто не обращаешь должного внимания человеческим глазам. — Шепчет мне папа. — Пойми, что язык может скрыть истину, а глаза — никогда, если конечно она не истинная лгунья, но мне кажется, здесь таких нет.

— О чём вы тут шепчитесь? — К нам тихо подошла мама и с подозрением посмотрела на папу. — Хорошо, нет времени на ваше молчание, бегом переодеваться!

Она прошла мимо нас на лестницу, многозначительно посмотрев на отца.

— Она права, скоро все начнут подъезжать.

Я переодеваюсь и готовлюсь к важному моменту Отбора, к десятке лучших.

Спустившись вниз, я уже вижу родителей стоящих у главного входа, гости прибывают, и они обязаны их встречать. Вообще-то я тоже, но это одна из моих самых не любимы частей любого приёма. Ты должен около сотни раз сказать «здравствуйте, рады вас видеть, спасибо, что пришли» и нужно постоянно улыбаться.