Иван Шаман - Славия

– Чувствую, ты это на своем опыте знаешь, – решил пошутить я, но, судя по вмиг помрачневшему богатырю, шутка не удалась, – извини, если что не так.

– Да нет, ты все правильно понял, – хмыкнув, признался витязь, – в самом деле начинал я не слишком праведно да справедливо. До тридцати лет в разбойниках проходил. Всех других извел. Подчиниться заставил. А потом понял, что при твердой руке народ живет лучше. Что мы не зло творили, а просто порядок навели. Сменил имя, пришел к князю уже с дружиной, ну а он, выслушав, сделал воеводой своим.

– Ого, и как же люди не прознали про твое прошлое?

– Ну почему? Некоторые знали. Да после пары случаев в жопы языки втянули. А народ сказки любят, вот и согласились, что я до тридцати трех лет на печке лежал, пока волхвы рядом не прошли, да воды им напиться не дал. А откуда мастерство и умение? Ну так – те же старцы и одарили. Так что твоя история с матерью землей еще не самая заковыристая.

– Бывает же. А зачем ты того посла пришиб? То, что за оскорбление и угрозу – понятно. Хотя что такое робыч я не знаю.

– Тут понимаешь какое дело. Владимир из младших сыновей. Сын не жены, а наложницы. Рабыни, если по-простому. Вот и зовут его робычем. Так что это не только оскорбление, но еще и правда. По законам он и наследовать ничего не может, пока старшие братья живы. Да только в Новыше сами бояре выбирают, кто ими править будет.

– И они выбрали вас, думая, что смогут управлять молодым князем и подчинят его дружину, – догадался я, – забавно выходит. Но значит, что они как назначили, так и выгнать могут?

– Есть такое дело, – нехотя признал Илья, – поэтому так важно, чтобы местные не сомневались.

– Потрясающе. Прости конечно, брат, но ты с виду дубина дубиной, как твоя палица, а рассуждаешь, как государственный муж.

– Спасибо на добром слове, – хохотнул богатырь, – я стараюсь. Это знаешь ли очень полезно, когда тебя недооценивают. Самое верное из преимуществ, которое враг может тебе дать. Хотя, честно признаюсь, на поединке я был готов прибить, сейчас сильно об этом жалею. Если тебе непонятно что – спрашивай. Я как старший постараюсь подсказать.

– Спасибо, брат, вопросов-то у меня куча. Вот, например, что за Половецк? – начал расспрашивать я. Илья оказался на редкость осведомленным собеседником. А может просто дело было в том, что я крайне мало знал. И о власти вообще, и о ее формах в Славии. О кланах и боярских родах, которых оказалось превеликое множество. О ратниках и витязях как знаменитых, так и не очень. О торговых речных путях.

Так мы болтали глубоко за полночь. Мне тоже было о чем рассказать. Так что мы делились случаями из жизни и даже перешли на семью. Выяснилось, что у Ильи три красавицы жены в Новиче, и скоро родится десятый ребенок. Смертность среди детей была большая, но трое уже перевалили за пять лет, а значит, выжили и скоро будут входить во взрослую жизнь.

Я тоже рассказал о своих. И о Василисе, и об Эве с Трией. Даже Варну и Кахошу упомянул. Об одной только Лисандре вспоминать не хотелось. Но, заметив мою грусть, Илья настаивать не стал. Постепенно ночь начала заканчиваться. Дело шло к утру, и я уже подумал, что сегодняшнее дежурство пройдет без приключений, как в комнате появился туман.

Проверка интеллекта. База: 4 (+3 интеллект, +3 элита, -3 при смерти, +1 подмастерье алхимика). Бонус: -3 (-5 неизведанное, +2 общий). Бросок: 3. Требование: 4. Успех.

Это же неспроста. Туманов в помещении не бывает, это даже дети знают. А о такой магии я даже не слышал. Значит, самый простой вариант – нас пытаются отравить газом. Кто? Очевидно грабители и воры. Зачем? Не знаю. Самая простая возможность – не хотят вступать в драку. Ну ладно, подыграем им.

– Тряпка есть? – шепотом спросил я у богатыря, и получив отрицательный ответ, доставая связку бинтов, обильно поливая их водой, – на, приложи ко рту и носу. И притворись, что спишь.

– Понял, – не задавая лишних вопросов, сказал Илья. Он сунул повязку на лицо и прикрыл забралом так, чтобы не видно было. Мы оба остались сидеть на полу как сидели, прислонившись к стене.

Прошло несколько минут, прежде чем у окна послышались негромкие голоса. Между ставень просунули лезвие ножа и выбили щеколду. Несколько человек в черненой кожаной броне и плащах с капюшонами проникли внутрь. Они двигались почти беззвучно, так что снаружи шума точно не распознают. Переговаривались жестами.

Один взял Илью на прицел арбалета, явно намереваясь прикончить спящего. Но другой показал на тетиву, а потом на ухо. Мол могут услышать. И достал длинный узкий кинжал. Логика правильная. Только тот, кто ни разу не слышал, как гудит тетива, может считать, что луки и арбалеты стреляют беззвучно. Охотничий лук в лесу слышно за много миль.

А вот то, что они все же решили нас прибить – было большой ошибкой. Стоило вражине занести надо мной руку с ножом как спящая вроде Царевна с шипением бросилась на него. Короткие лианы не могли ничего сделать, но даже так девушка была страшна в гневе. Растерявшийся налетчик откинул Лягушку в сторону только за тем, чтобы получить от меня стилет в горло.

Второй, видя, что дело плохо, бросился было к окну, но его догнала Илюшина палица. Когда на шум в комнату вбежали дружинники все было уже кончено. Воевода быстрым шагом дошел до окна и, повесив оружие на пояс, наклонился к преступнику.

– А-а, – с досадой сплюнул богатырь, перевернув неудавшегося грабителя, под маской оказалась женщина, – сдохла тварь. И как теперь его допросить? Как опознать?

– Может это поможет, – сказал я, протягивая небольшой клочок ткани с нарисованной птицей, – не знаешь, что это может быть?

– Знаю, – мрачно ответил воевода, – жар-птицы. Вот гадины. А я-то думал я их всех извел. Пойдем к князю, чтобы дважды не пересказывать.

— Было это лет десять назад, – начал Илья, когда мы впятером заперлись в комнате Владимира. Сам князь, я, полусонная Лягушка, жрец Перуна и, конечно, воевода. – Я как раз заканчивал с лихими делами. Под Муромом дело было. Чуть восточнее. Кроме моей дружины наемников осталось еще несколько крупных… а ладно, что уж — банд.

Они грабили села, которые мы за мзду охраняли. Пока не наглели все шло мирно. Они напали, что не прибито, то унесли. Мы пришли, половину людям вернули, вторую половину разделили — все счастливы. Но потом начался какой-то кошмар. После нескольких нападений три деревни, в которых мужиков почти не осталось, будто испарились. Только дома остались. Ни скота, ни людей.

А после начали и сами бандиты пропадать. Ватагами. Мы в начале обрадовались – кто-то за нас нашу работу делал. А потом поняли, что просто так даже кошки не родятся. Да было поздно. Как-то раз я со своими тридцатью тремя молодцами высадился у небольшого поселка. Поторговать, пограбить, если случай будет, да и вообще отдохнуть.