Иван Шаман - Славия

Ветер до этого тихий и спокойный до того усилился, что людям приходилось придерживать шапки и платки. Внезапно он загудел и забил так, что пришлось нагнуться и прикрыть лицо, а в следующее мгновение затих. По толпе прошел шепот – «Хорс… Хорс пришел!» в начале не поняв о чем они, я обернулся и с трудом смог сглотнуть ком в горле.

Тряпка, покрывавшая статую, слетела. Подпорка упала. И теперь в лучах утреннего солнца идол Святогора сиял, шевеля прозрачными крыльями. Как живой гад. Найдя в толпе стекольщика, я кивнул ему, но он не обратил внимания, в восхищении смотря на свою работу. Почти неделю мы тянули стеклянные трубки. Крепили их к противовесам в кузне, придумывали механизм без всего того, что нам запретил делать Оскольд. И наконец наша работа была закончена.

– Святогор, бог солнца и покровитель всех богатырей, – громко сказал Илья, разрубая тишину зычным басом, – как твой сын приношу тебе первую жертву. Да сияет имя твое!

«Святогор» – разнесся по толпе шепот. Воевода прошел по кругу, оставив у побелевшего от злости жреца Перуна большого хряка и подвел ко мне свинью такого же размера. Все как договорились. Ровно половину от того, что получит Святогор достанется и Перуну. Но судя по всему сейчас Оскольду этого было уже мало. Одним движением я перерезал хряку горло и кровь начала стекать по ложбинке в камне в чашу.

– Кто тронет моего покровителя, будет иметь дело со мной! – громко сказал Илья, однозначно глядя на жреца уже трясущегося от негодования, – славься, Святогор!

– Славься, Святогор, – кивнул я воеводе, – пусть освещает он твой путь, дарует в тумане и при всякой непогоде уверенность, дарит твои полям тепло и урожай. А врагам твоим засуху и смерть.

Богатырь отошел, поклонившись, а потом случилось чудо. По-другому я это назвать не могу. Из чаши, что уже наполнилась до краев, поднялся полностью прозрачный узорчатый кристалл в виде меча, засиявший при свете солнца. Такого вида заклинания крови я не знал и вообще сомневался, что оно может существовать, слишком сложное и вычурное.

Но несмотря на изумленные и восхищенные возгласы толпы, я краем глаза увидел Баяна, чиновника каторжника, который, побледнев, поднимался с колен. От него до постамента текла едва заметная в траве тонкая струйка крови.

— Князь, не сочти за труд, прими в подарок сей меч чудесный, – сказал я, принимая подачку товарища по несчастью. Владимир смотрел с недоверием, но затем, ухмыльнувшись, подошел и вынул клинок из чаши до конца. Кристалл, пропуская через себя все цвета радуги, засиял на солнце, по толпе прошли восхищенные крики.

– С радостью принимаю дар богатырей и их покровителя! — обьявил градоначальник, — пусть знает народ Новиша, каждый богатырь будет желанным гостем в нашем граде!

– Правду князь говорит! Слава князю! Слава богатырям Славным! – в начале редкие крики переродились всеобщим ликованием. Но я могу поспорить, что голоса первых и самых громких зазывал мне были знакомы. Это не спонтанное происшествие, а запланированная и хорошо подготовленная акция.

А мне был известен только один человек, вернее полуэльф, который был способен на такое. Долго выискивать его в толпе не пришлось, и я совершенно не удивился, когда встретился глазами с Безгрешным. Один кивок, и, ухмыльнувшись, он скрылся между людей. Ничего примечательного. Рубаха, как на всех, даже грязнее. Неопрятные волосы. Даже цвет кожи из зеленоватого стал светло-желтым и шрам едва заметным. Потеряй на секунду — в следующую не узнаешь.

Но мне этого было достаточно. Раз сам Хикару в городе, значит, готовится что-то серьезное. Просто так он бы сюда не прибыл. А значит, нужно быть готовым драпать при первой возможности или сражаться. Как минимум нужно с ним встретится, благо теперь я знаю связного. Баян никуда не торопился, лишь присел на обочину, отдыхая после выполнения мощного заклятья.

После того, как князь принял меч и произнес короткую, но зажигательную речь, к истукану Святогора потянулся тонкий ручеек дарителей. Но куда больше меня радовало совсем иное. Цифра в интерфейсе наконец сдвинулась с мертвой точки. Двести пятьдесят семь! Семь человек за утро! Осталось всего семьсот сорок четыре, и я буду свободен. Получу обратно магию Света. Но до того момента у меня очень много дел.

Дождавшись, когда последний проситель уйдет, и другие жрецы покинут статуи своих повелителей, я сам подошел к Оскольду.

– Не хочу, чтобы между нами вражда была, ты сам видел, не трогал я покрывала, его ветер унес, идол для всех открыв.

— Об этом до того думать надо было, — угрожающе проговорил жрец Перуна, — дар бога князю при всем честном народе. Мы так не договаривались.

— Чем хочешь могу поклясться, что это не моих рук дела. Я о таком даже не помышлял и думать не думал. Ни появление клинка. Ни то, что статуя толпе в первых лучах солнца показалась – ничего этого я не планировал и не делал.

— Зато сама статуя – твоих рук дело! — злобно нахмурился жрец, – кто ему крылья приделал? Почему они на ветру шевелятся и в солнце горят, что за магия? Или хочешь сказать, что и это не ты? Я строго-настрого сказал – нельзя использовать ничего, кроме дерева!

– Э-нет. Ты сказал, что идол должен быть из дерева, -уточнил я, – так он и есть, из единого столба. И с краски мы использовали только те, что ты разрешил. И по размеру он куда меньше, чем остальные. Да и народ его знает, как выяснилось. Что за Хорс?

– Невежа, прославляешь того, кого сам не знаешь? – с презрением посмотрел на меня Оскольд, – бог солнца, круговорота дня и солнечного диска. Не думал я, что придется его рядом с Дажбогом ставить. Два бога света это перебор. Но многие, кто с южных племен, его почитают.

– Интересно, значит, я его просто под другим именем знаю. Может, расскажешь о нем больше?

– Я? Это ты его жрец, тебя спрашивать надо, – едко усмехнулся волхв, – но князь прав. Раздора между людьми быть не должно. Война скоро у порога будет. Разве то мы успеем до того во всем разобраться. Да и кто будет богу поклонятся, если его жрец в лесах да болотах сгинет за жар-птицей гоняючись?

– Вот ты как думаешь. Ладно. Переубеждать не буду. Время все рассудит и на места расставит.

– А люди помогут, – еще ехиднее усмехнулся старик, – прощай, Добрыня. У меня дел много. Помни, коли принесут что – половину мне да Перуну отдашь!

– Как тут забудешь. Здрав будь, Оскольд, – чуть поклонился я жрецу, признавая его право первенства. Кто я такой, чтобы спорить с авторитетным старцем? Тем более что он прав, люди помогут. И не только люди. И не только ему. Выискивать долго Макграга не пришлось, он чуть пришел в себя, но все еще был слишком слаб, чтобы добраться до городской стены самостоятельно.