Томас Уилер - Проклятая [litres]

– По правде говоря, мы кое-чего добились, пока тебя не было. Не хочу, чтоб ты заморочил ей голову бестолковыми идеями, – заявила сестра.

– Вроде того, чтобы провозгласить себя королевой фейри? – поинтересовался Артур.

– Так ты в ней все же сомневаешься?

– Я сомневаюсь, что это хорошая стратегия, – парировал он.

Все четверо остановились подле пустого трона. В широком камине у западной стены затрещали, загораясь, огромные поленья. Нимуэ прошла вперед, преодолела четыре ступеньки и, сняв со спины ножны с Мечом Силы, повесила их на угол трона.

И села на него.

Моргана кивнула, радостно улыбаясь. В то же время лицо Артура выражало значительно меньшую радость, а Рос, ударив по каменному полу рукоятью молота, рявкнул:

– Стра’гатх!

Два солдата из Бивней ввели в зал лорда Эктора. Его круглое мягкое лицо потемнело от переживаний последних недель: щеки алели от выпивки, а под глазами наливались тяжелые мешки. Однако, приближаясь к Нимуэ, он держался прямо.

– Лорд Эктор, я хочу поблагодарить вас за то, что пустили нас под свой кров, – сказала Нимуэ.

– Я не предлагал его, миледи, вы все взяли силой, – мрачно ответил Эктор. Рос раскатисто рыкнул. Эктор бросил на Бивня взгляд и добавил:

– У меня с вашим народом нет распрей, и я не питаю уважения к делу Красных Паладинов. Но вы объявляете Шлак свободным городом, а затем торопитесь занять мое место на троне – ваша искренность вызывает сомнения, миледи.

Нимуэ бросила взгляд на влажные отпечатки собственных ладоней, оставшиеся на подлокотниках трона. Она ответила Эктору медленно, с расстановкой.

– Все, чего мы желаем, – вернуться домой. Вернуть собственные земли. Как вы знаете, мы не привыкли жить в городах, но мой народ оголодал. И выходит, чтобы оставить нас без пищи, паладины сожгли ваши крестьянские угодья. Значит, мы можем объединиться. Если позволите нам перевести дух в стенах города, то мы, возможно, соберемся с силами для атаки на отца Кардена и его паладинов. Мы остановим их, и я буду счастлива оставить Шлак и вернуться вместе с моими людьми в родные земли.

Лорд Эктор пригладил усы и оценивающе прошелся взглядом по Артуру, Моргане и Нимуэ.

– Вы еще совсем дети, – недоверчиво заметил он.

– Осторожно, – предупредила Моргана.

– Думаете, здесь вы в безопасности? Так вам кажется? – продолжал Эктор, ощущая себя единственным взрослым человеком в комнате. – Вам лучше было оставаться в пещерах, на деревьях, или где вы там еще прятались. Вы – самая преследуемая женщина, моя дорогая. И только что вы нарисовали огромную мишень на собственной спине. Из Шлака живой вам не уйти.

Артур молчал, однако Моргана молчать не собиралась.

– Это что, угроза?

– Это реальность, девочка, – выплюнул Эктор, оборачиваясь к Моргане. – Ведьма здесь, Меч Силы здесь – а значит, скоро тут будут армии Утера Пендрагона, и Ватикана, и Ледяного Короля. И что вы намерены делать? Они обрушат все силы на Шлак, сожгут его дотла так, что даже крысам будет не выжить. Так что ешьте умеренно. Та провизия, о которой вы так мечтали, понадобится вам, чтобы не умереть с голоду во время долгой и кровавой зимы.

Эктор бросил на Нимуэ еще один мрачный взгляд, развернулся на каблуках и вышел из зала, однако его слова будто повисли в воздухе. Нимуэ чувствовала, как по спине стекает холодный пот. По правде сказать, она надеялась, что прочные стены Шлака защитят их: она боролась за этот план, высказалась против идеи бежать, воспользовалась доверием своих людей, чтобы принудить их действовать. Но что, если она ошибалась? Что, если стены Шлака послужат не стеной, а клеткой, которая не даст им сбежать, пока не настанет время бойни?

– Ты в порядке? – осторожно спросил Артур. Возможно, он увидел что-то в выражении ее лица.

– В полном, – солгала Нимуэ и обратилась к Бивням: – Есть ли новости о Зеленом Рыцаре?

Могван покачал головой:

– Нет, моя королева.

Она поморщилась от этого обращения, но решительно кивнула.

– Что нам делать с пленными? – поинтересовался Могван.

– С пленными?

Нимуэ отчаянно пыталась угнаться за стремительным ходом событий, разобраться в той каше, которую сама же заварила.

Могван вел Нимуэ и Артура мимо комнаты стражи, затем вниз, через несколько извилистых лестниц, и вот они оказались наконец в тесном вонючем туннеле. Нимуэ шла мимо дверей камер и в маленькие зарешеченные окошки видела десятки потухших, полных страха глаз. Темницы были полны до отказа.

– Освободи их, – заявила Нимуэ, когда ее окончательно затошнило от этого зрелища.

– Всех? – уточнил Могван.

– Некоторые могут быть опасны, – предположил Артур.

– С ними обращались не лучше, чем с нами. Пусть поклянутся в верности, если это так уж нужно, а потом освободите их.

– А что насчет этих животных? – поинтересовался Могван, толкая дверь в одну из крайних камер. Внутри, закованные в цепи, лежали четверо широкоплечих неряшливых воинов. По бородам, длинным шерстяным туникам с вышивкой и мешковатым штанам в них легко узнавались жители севера; один был гол по пояс, избит в кровь и обожжен огнем. Он едва дышал, находясь на грани жизни и смерти.

– Это налетчики, – объяснил Артур.

Нимуэ вошла в камеру под угрюмыми взглядами викингов и опустилась на колени возле измученного пленника. Потянувшись, она взяла его за руку. Нимуэ думала о Ленор, которая точно так же опустилась на колени возле ложа Мерлина. Воспоминание о том, как мать возносила молитвы, было еще свежо, и Нимуэ спрашивала себя: быть может, у нее есть такой же дар?

Серебряные нити потянулись по ее шее, в глазах разбойников вспыхнуло восхищение. Она молча обращалась к Сокрытому, прося исцелить раны викинга. На мгновение прислушавшись к ответу, Нимуэ мягко отпустила руку раненого.

– Я не в силах помочь вашему другу, – сказала она. – Скоро он сольется с Сокрытым. Все, что я могу, – облегчить его страдания.

– Это милосердно, – пробормотал один из пленников.

Нимуэ положила ладонь на плечо раненому, а другой рукой обхватила его запястье. Метки Эйримид и метки Небесного Народа серебром освещали темную камеру. Она молилась Сокрытому, как делала когда-то ее мать, и дыхание раненого викинга стало глубже, спокойнее. Она просила Сокрытое облегчить страдания мужчины, и напряжение уходило из его тела. Его товарищи склонили головы, молясь собственным богам войны. Через несколько минут дыхание пленника замедлилось, а затем понемногу угасло.

– Теперь он пьет из Рога, – произнес один из разбойников.

Нимуэ изо всех сил старалась сдерживать эмоции, хотя смерть пленника потрясла ее.

– Вы забрались далеко от дома, – сказала она. Их лидер, мужчина с длинными светлыми волосами, кивнул.