Сергей Недоруб - Светлая Тень [litres]

– Должно. Ты не убиваешь людей.

– Темный, ты пробыл с нами слишком мало.

– Я пробыл с вами достаточно, чтобы видеть, кто ценит чужую жизнь, а кто нет. Что по морали Иных, что по человеческой.

– Ты ничего про нас не знаешь! – Глаза вожака заблестели с ненавистью, казалось, направленной на себя самого. – Ты видел, как я помогал Вике пройти через ритуал или еще что-то похожее. Но я помогал не человеку. Я помогал будущему оборотню. Все, что я делал, было во имя роста и укрепления стаи. Если бы Авеалаш или другие кланы заключили договор с Ночным Дозором на убийство нас – ты бы бегал за ними и точно так же говорил, что они делают хорошее дело и правильно охотятся на каких-то там якутов.

– Не бегал бы, потому что я не из Ночного Дозора. Хотя ты прав, мне почти не удалось вас узнать. Но все, что я видел, укладывается в ваш знак.

Я показал на его перчатку, которую вожак теребил, словно четки.

– Волчья лапа и человеческая рука, помогающие друг другу, – сказал я. – Некоторые вещи не подделать, Якут. Вы не агитируете молодняк под воодушевляющие лозунги. Вы в самом деле такие. Придерживаетесь своей позиции.

Якут попробовал надеть перчатку и с выражением ярости бросил попытку.

– Однажды брат связался со Светлым магом, – сказал он. – Из тех, с кем нельзя иметь дела. Из тех, кого не должно было существовать. Под личиной волшебника спрятался равнодушный колдун, ненавидящий все живое. Он не строит злодейских планов, а просто вершит зло. Свет для него всего лишь ресурс, недооцененный Темными. Его стихия – зелья, ритуалы и сохранение маскарада. Пункты Великого Договора для него все равно что борозды в поле, удобные для движения во мраке. Я говорил брату, что нельзя связываться с таким, что бы он ни предложил. Но для Дохсуна все эти Свет и Тьма были едины. Брат не видел разницы. Он выполнил сначала одно поручение для мага, затем другое. Каждый раз брат рисковал жизнью, и каждый раз маг говорил, что мой брат – расходный материал, и Дохсун видел в этом знак честности и высшего доверия. Маг полностью подчинил моего брата. Светлые могут распоряжаться честностью и доверием очень жестоко.

– Ты знаешь еще что-то про этого мага? – спросил я, затаив дыхание.

– Имя, – ответил Якут. – Адрес. Не знать бы их никогда.

– Якут, скажи мне.

– Его зовут Млечник. Сумеречное имя, данное несколько веков назад Иным, которого сам Млечник потом и убил. Отравил своего наставника очередным зельем, солгав, что оно его усилит. Занял его дом на Котлине, на нынешней улице Грейга. Сейчас там ничего нет – выручая брата, я оставил от дома руины. А Светлый колдун выжил и скрылся.

Я уставился в тусклый пол палатки. Млечник, по словам Наташи, добавивший что-то в «камчатку». Светлый колдун, чья стихия – зелья.

Создатель эликсира.

– Там вы и получили свои ожоги? – спросил я.

– Да. Сергей, скажи мне…

– Что, Якут?

– Мой брат умер, потому что снова работал на Млечника?

– Он хотел передать в стаю эликсир, называемый «камчаткой», – ответил я, чувствуя, как с каждым словом мне становится все легче. – Похоже, что он смог это сделать, потому что сейчас эликсир у каравана Набдрия-Скуж. Если Дохсун не был с нами, то у него должен быть союзник в твоей стае. Я бы сказал тебе раньше, если бы был уверен, что это не ты.

– Все, как ты и предупреждал, – произнес Якут. – Ты говорил, что поедешь с нами по расследованию Дневного Дозора. Что у тебя здесь свое дело. Теперь оно закончено?

Вот и настал момент истины. Вожак был прав. Мне больше нечего было делать в его стае. Я знал, у кого «камчатка», и знал, что здесь ее нет.

– Якут! – послышался голос снаружи. – Якут!!!

Вожак обошел меня, открыл вход в палатку. Снаружи стоял напуганный Миха.

– Мы всех обошли, – сказал он. – Марьяна не вернулась. Нигде нет.

Якут медленно вышел наружу.

– На дороге искали? – спросил он.

– Искали. И нашли…

– Что?

– «Триумф» нашли в десятке километров отсюда. Лежал в траве. Марьяны нет.

Молчание вожака напугало повара еще больше.

Меня пронзило опасное подозрение. Взяв Якута за плечо, я сказал:

– Одна из волчиц у каравана Набдрия-Скуж. Перевозится в фургоне. Я думал, что это кто-то из остатков Динаккуш. Но мне сказали, что это страховка…

Якут тоже взял меня за плечо, и его жест имел совсем другой смысл. Меня схватили волчьи когти, выступившие из изуродованной ладони и насквозь пропоровшие углепластиковый наплечник куртки, словно картон. Боль выпускала из меня чувство вины, как очищающее пламя.

– Расскажи мне, где и как видел караван, – потребовал вожак.

Якут вглядывался в экран видеорегистратора «Голдвинга». У него точно имелась дальнозоркость, распространявшаяся на человеческий облик. Если, конечно, это у них с Дохсуном не семейное.

– Эндуро, – говорила Веда, заглядывая с одной стороны. – Джип. Вон пикап «эль-двести». Грузовик не разобрала.

– Ба, знакомые фургоны, – сказал Клумси, заглядывая с другой. – Это охранный спецтранспорт Инквизиции. Старая модель. Видать, караван раздобыл парочку списанных. Надежные штуки. Перевозят ценный груз, заколдованный, хоть живой. Или все сразу.

– Ты что, был в таком? – спросил я.

– Конечно, был. Я же рассказывал, помнишь? Меня по севастопольскому вопросу перевозили в Прагу как раз в таком.

– Знаешь, как в него попасть?

– С дороги – никак. Зато у них слабое место на крыше. Люк очень узкий, но в образе кота…

Якут сунул регистратор мне в руки.

– Клумси, – сказал он. – Хочешь в стаю?

– Хочу, – ответил парень с воодушевлением.

– Тогда помоги мне вернуть мою жену. И собери всех. Мы выдвигаемся в погоню.

Не глядя на нас, вожак решительно пошел вперед, к «Харлею».

Перестегнув липучки на куртке у самого горла, Веда посмотрела на меня вопросительно. Родниковая вода не смогла смыть с нее вчерашний макияж, и теперь ее лицо оставалось в фиолетовых разводах. Это была самая восхитительная боевая раскраска, которую я видел.

– Мы не успеем вызвать подкрепление Дозоров, – сказал я.

– Мы сами Дозоры, – напомнила волшебница. – Ты же не забыл?

Я сорвал с костюма поломанный Якутом наплечник. Проверил шакрам холода на правом боку. Поправил «эришу» на левом. И сказал ободряюще:

– Надевай уже свой интеграл.

Стая мчалась в два ряда на запад. Уже третий час мы не могли нагнать караван Набдрия-Скуж, что могло быть, только если контрабандисты значительно ускорились. Чтобы железно не пропустить их, Якут выделил всех наездников эндуро к паромной переправе через Шексну, на случай если отправка задержится, а сам повел остальную массу в объезд, мимо Кириллова. У Липина Бора мы снова объединились, и стало ясно, что караван серьезно ушел вперед. Вскоре мы напали на их сумеречный след – яркий, даже жирный, как пробитая цистерна с шоколадной глазурью. Веда, Клумси и я по очереди следили за ним.