Сергей Недоруб - Светлая Тень [litres]

Суккуб шагнул ближе, заставляя меня чувствовать бешеное бурление крови в жилах. Если ей удастся меня поцеловать – мне конец. Хотя лучшего конца для своей жизни я не представлял. Черт побери, имитация настолько повторяла оригинал, что грозилась его превзойти через несколько мгновений. Уже сейчас находить отличия становилось все сложнее.

Она училась и совершенствовалась на глазах.

– Недостаточно? – произнесла Ирина. – Это легко исправить. Давай я сделаю горячее, Сереж. Разве может быть горячее? Разве я не горячее, чем она?

– Безусловно, – ответил я, встряхиваясь. – Но, дорогая, я не о тебе говорил…

Произнеся это, я тут же забыл, что имел в виду. Нечего было строить из себя неприступного детектива. Я находился в личной нирване. Зачем что-то менять?

– Ну конечно, обо мне. – Ее губы приблизились к моему лицу. Знакомые руки обвили меня за шею. Мне стало дурно в самом лучшем смысле этого слова.

– Не совсем, – произнес я, с трудом борясь со сном. – Я говорил о своем… большом… твердом… горячем… круизере…

Губы остановились в миллиметре от моих.

– Что? – спросил суккуб.

Оторвавшись от нее, я хлопнул по сиденью «Голдвинга».

– Недостаточно горячо! – живо сказал я, скидывая наваждение. – Грелка для попы. Ведающая сидит на ней, прямо здесь и сейчас, куда я ее и посадил. Забирает тепло. А это значит, что тело, которое я вижу перед собой, – не она. Мы вообще не в нашем мире. Дневной Дозор! Развеять иллюзию!

Пошевелив пальцами, я приготовил «тройное лезвие».

– Жаль, – разочарованно сказала Ирина. – Может, Ильмир будет более талантлив в соблазнении твоей…

Я выстрелил «лезвием» в траву у ее ног. Ошметки почвы осыпали суккуба, забиваясь в сапоги.

Ирина улыбнулась шире.

– Ну конечно, – сказала она. – Ты не посмеешь повредить это тело. Никогда не сможешь смотреть ей в глаза.

Она резко провела пальцем по своему горлу.

– Ты хочешь снести эту голову с плеч, Темный? Хочешь знать, как она выглядит изнутри? Думаешь, что сможешь забыть?

«Тройное лезвие» над моей выставленной кистью потухло, и я сказал:

– Ты перестаралась. Ведающая никогда не улыбается, если возбуждена. Она все показывает глазами, дыханием, дрожью. Такое не повторить, если сама никогда не любила. А суккубы, получающие все и всегда, не озадачиваются любовью. Они внушают страсть другим, но сами на нее не способны. Она им просто не нужна. Как и всем существам, получающим все легко и безболезненно.

Ирина перестала улыбаться. По знакомому лицу прокатилась гримаса ненависти.

Я шагнул ближе, схватил ее за куртку, рванул к земле, заставляя пасть на колени.

– Не смей оскорблять ее, копируя этот облик! – процедил я, нащупывая рукоятку револьвера. – Давно серебра не ела?

– Ты пропустил последний шанс быть с ней! – зашипела она, стремительно теряя очертания Веды и показывая полный рот странных пятиугольных клыков. – Я коснулась ее, я все знаю! Она тебя никогда не захочет!

Курок щелкнул ударником по капсюлю за миллисекунду до того, как знакомое лицо окончательно исчезло, сменившись на внешне привлекательное, но все же чужое и злое. Выстрел прервал ее фальшивое существование.

Я поморгал, отвернулся и увидел, как по поляне носятся волки с оскаленными пастями. Они преследовали орущих вампиров, инкубов и кого-то, в ком уже оказалось невозможным распознать природу. Предсмертный страх у низших сильно искажает ауру.

Закрыв глаза, Ведающая лежала на «Голдвинге», словно на островке безопасности посреди штормящего океана. Я накрыл ее «щитом мага» и присоединился к битве, пуская пули и заклинания по низшим, не щадя никого, кроме оборотней, на случай, если перепутаю. Мне пришлось перезарядиться всего дважды, как бой закончился.

Покрытый шрамами волк остановился рядом со мной, выразительно задрав пасть. С его клыка свисал кусок белой ткани от пиджака Ильмира.

– Спасибо и тебе, Якут, – сказал я. – Тела отправлю в Сумрак. Возвращайтесь в лагерь, завтра там встретимся.

Склонив морду в знак согласия, волк скрылся в густых зарослях, а следом за ним и вся стая. Я быстро распылил тела, даже не стараясь придать поляне нормальный вид. Выключил телефон, отрубая связь с лагерем полностью.

– Что я пропустила? – сонно спросила Веда. – Все закончилось?

– Да, – сказал я. – Клан Динаккуш разгромлен.

Веда спрыгнула в траву, едва не упав. Провела руками над своей головой, вычищая ментальное воздействие. Осмотрела себя, нахмурилась при виде сбившейся от нагретого сиденья юбки, стала разглаживать ее неровными жестами.

– Ирина, – сказала она уже вполне бодрым голосом. – Меня коснулся суккуб, всего на секундочку. Что-то скопировала из памяти, зараза. Она тебя соблазнила? Скажи прямо, все равно узнаю!

– Если бы соблазнила, меня бы здесь не было. – Я убрал револьвер.

– Честный ответ, – сказала Веда. – Как и всегда. Знаю, что ты не поддался. Я же все видела. При касании эта стерва не сняла связь.

Она обняла меня, и я зарылся носом в ее волосы.

– Спасибо, – пробубнила она мне в куртку.

– За что, Веда?

– За то, что не предпочел ее.

– Нет никакой «ее», – сказал я. – Есть только ты. Я люблю тебя.

Ветер, казалось, затих.

– Повтори, – вымолвила она, шмыгая носом.

– Я люблю тебя.

Мы молчали, пока наши сердца не перестали бешено стучать. Веда посмотрела на меня – заплаканная и счастливая.

– А мне все равно холодно, – сказала она. – Ты на своем круизере одеяло не возишь?

– Есть спальник в кофре.

– Доставай.

Я вытащил походный пуховик. Взяв меня за руку, Веда повела меня подальше от побоища, в чистую глубину нетронутой чащи. Стояла, дрожа всем телом и переминаясь с ноги на ногу, пока я выбирал ровное место для одеяла. Когда я закончил, волшебница совсем продрогла.

– Что там она сказала тебе напоследок? – спросила Веда. – Я не услышала.

– Сказала, что ты никогда меня не захочешь.

– Ой, да пошла она! – Ведающая притянула меня к себе, и наши губы соприкоснулись. Мягкими касаниями я согревал ее открытые небесам ноги и спину, пока она стаскивала с меня куртку, выбрасывая в траву револьвер вместе с кулоном скорпиона, превращая наши поцелуи в мокрые и жаркие.

И тогда стало достаточно горячо.

Рассвет встретил нас уверенно – прокатился по озерной глади, проник сквозь кроны деревьев и добрался до наших перерожденных тел. Веда потерла нос о мое ухо, плавно потянулась, снова закрыла глаза.

– Я взывала к тебе каждый день, – вымолвила она. – Только не словами. Сердцебиением.

– Извини, – тихо произнес я. – Не слышал.

– А ты бы и не смог, глупыш, – улыбнулась волшебница. – После пролета сквозь Сумрак оно совпадало с твоим. Только там ты и мог его услышать. Мне было забавно так над тобой шутить.