Сергей Недоруб - Светлая Тень [litres]

Я прикрыл лоб ладонью и вымолвил:

– Каратель. Я езжу на мотоцикле Карателя.

– Ты про того, что должен был стащить эликсир?

– И похоже, он через кого-то передал его клану. И в этом клане у него есть… брат…

Последние слова я пробормотал в полной растерянности. Веда внимательно наблюдала за мной, готовя «пресс», видимо, чтобы придержать меня, если я упаду в обморок.

– Якут получил травмы рук, спасая своего брата, – говорил я, слушая собственные слова как чужие. – У Карателя была повреждена рука. И я решил, что это из-за взрыва. Но что, если у него был такой же магический ожог, которого мы не заметили под новыми ранами?

– «Камчатку» похитил брат Якута? – спросила Веда недоверчиво.

– Да. – Я посмотрел на «Голдвинг». – Дохсун из клана Якута. Родной брат вожака стаи. Оборотень-террорист, который убил девять человек. Заказал нападение на Инквизиторов. Получил магический энергетик, потратил одну дозу на себя. Так, что осталась одна вместо трех. Почему одна? Не важно, пока не знаю… Он принял дозу энергетика, оставил «камчатку» кому-то из стаи и пошел убивать нас. Меня, Агеева, Борисова – всех, кто мог напасть на след. Остался оберегать стаю и своего союзника в ней. А союзник передал флакон клану Набдрия-Скуж.

– Кто союзник? – в нетерпении спросила Ведающая. – Неужели сам Якут?

– Не знаю, – пробормотал я. – Не знаю, Веда. Может, и Якут. Хотя он так говорил о брате, словно ему уже было все равно. Он не знал, жив ли тот еще. Но Якут непременно должен был знать, что Дохсун был жив перед выездом из Москвы, потому что для него был заказан «Голдвинг». И тем не менее при вскрытии Карателя не нашлось печати на питание, которые получила стая… Значит, Дохсун был теневой шпион… Нет, не шпион. Скорее, изгой.

– Дохсун украл «камчатку», чтобы снова завоевать доверие Якута?

– Похоже на то. Якут относился к брату скептически. Дохсун хотел отдать флакон местному контрабандному каравану, но взамен на что? Свободный проход? Контроль над территорией? Что он мог такого пожелать для стаи и своего брата?

Я подобрал шлем и тут же едва снова не шандарахнул им об асфальт от избытка эмоций.

– Если бы эта ведьма нам встретилась без охраны! – взвыл я. – Всего минута допроса – и ответы были бы у меня! И «камчатка» тоже!

Веда поправила пуховик.

– Может, надо было просто спросить? – предположила она. – Эта Наташа приняла тебя за своего оборотня.

– Не могу понять почему, – покачал я головой. – Пусть с Дохсуном они не встречались, потому что он был мертв. Пусть он успел передать им информацию, что в случае чего должны ждать человека на «Голдвинге». Естественно, не в волчьей форме он собирался встречаться с контрабандистами. А я как раз приехал на «Голдвинге». Но я же не оборотень! Тогда как…

Я уставился на Веду сумеречным зрением, которая, в свою очередь, сделала то же самое в мою сторону.

– Иллюзия, – сказал я. – Мы вчера скрыли ауру. Ты свою сняла попутно, когда развеивала иллюзию суккуба. Но я свою не снял, потому что было не до того.

– Точно, – произнесла Веда. – Ты прав, на тебе все еще висит вуаль, хоть и слабая. Вчера казалось, что ты человек. А сегодня видно, что Иной. Только непонятно, что маг. По ауре тебя можно запросто принять за оборотня. Вернее, оборотня с плохими намерениями.

– Хорошо, – сказал я. – С этим решили. Думаем дальше. Кто может быть сообщником Дохсуна в стае? Решим этот вопрос – поймем, с кем надо дальше разбираться. А за контрабандистами вызовем спецгруппы Дозоров.

– Ты сказал, что Якут оставил два мотоцикла.

– Да. На втором катается Клумси.

– Но для кого был предназначен второй?

Ответ пришел ко мне сразу, и я долго не хотел его озвучивать.

– Для Клумси и предназначался, – проговорил я. – Он жаловался, что его должны были принять в стаю за помощь и обманули. Хотя ставки были такие, что Дохсун вполне мог замолвить за него словечко Якуту. Но в таком случае…

– Нет, – прервала Веда. – Не может быть.

– Клумси и есть сообщник Дохсуна? – Я стиснул кулаки, желая причинить себе боль. – Ведь то, что он якобы ни при чем, мы знаем лишь с его слов.

– Прекрати, – пригрозила Веда. – Серьезно, прекрати. Ты про нашего Клумси?

– Не хочу верить, – помотал я головой. – Не складывается.

– Стоп! – крикнула Веда. – Пока что ты анализировал факты. Но сейчас переходишь на гипотезы, забиваешь голову теориями. Садись, и поехали. На месте все выясним.

Я так и сделал, и скоро «Голдвинг» послушно повез нас в ставку клана. Нет, призрак Дохсуна-Карателя не будет витать над ним. Это мой мотоцикл.

Перед Антушево я свернул в условленное место. Еще несколько минут по бездорожью – и мы прибыли в окружение палаток. Нас встретил Миха, быстро махнув кому-то в стороне. Скидывая одеяло, Веда сразу же побежала к своей «Ямахе», на которой висел ее мотокостюм.

– Где Якут? – спросил я Миху, который уставился на наряд убегавшей волшебницы. – Думай, быстро!

– Э-э, в коричневой палатке. Шатер мы не разбивали. Готовились уезжать.

– Вся стая в сборе?

– Почти вся. Слушай, наш тур закончен, сезон закрыт. Помоги собрать…

– Кого не хватает? Думай, Миха!

– Да не знаю я, – с недоумением посмотрел повар. – Ты чего?

Сверху спрыгнул серый пушистый комок, вырастающий в размерах.

– Привет, – радостно сказал Клумси. – Вы вернулись?

Я смотрел в его честные, наивные глаза, и мне захотелось себя ударить.

– Приятель, – сказал я. – Сделай доброе дело, вернись в кота. А то мне так тебя погладить хочется. Пушистого как-то приятнее.

Клумси с подозрением оглядел меня и буркнул:

– Сто баксов. Деньги вперед.

– Понял, обойдусь. – Я пошел искать вожака.

– И не называй больше Вику ползуном! – напомнил напарник.

Я ворвался в высокую палатку, служащую складом для всякого походного барахла. Якут был внутри, в очередном балахоне, разглядывая свои перчатки. Меня он встретил без воодушевления.

– Нам надо поговорить, – сказал я без предисловий. – Наедине.

– Закрой вход, – произнес вожак. – Что случилось?

Застегнув молнию палатки, я повернулся к нему и сказал:

– То, что я убил твоего брата.

Сгорбленный и тяжело дышащий Якут в своей коричневой робе сильно походил на самого себя в волчьем облике. Мой короткий рассказ добавил ему шрамов – из тех, которые запрятаны настолько глубоко, что никакой Сумрак их не проявит.

– Значит, так суждено, – выговорил он. – Дохсун всегда был сам по себе. Все, чем он хотел укрепить стаю, только разрушало ее. Он был умен, мыслил тактически, но методы…

– Он убивал людей, – сказал я. – Не просто убивал – не считался с потерями.

– Думаешь, это должно меня впечатлить? – Вожак посмотрел на меня с усталостью.