Кирилл Берендеев - Поход Мертвеца

Когда они въехали в реденький березовый лесок, Пахолик немного утишил бег коня. Поравнявшись с наемником, благо небыстро зараставшая заброшенная дорога еще позволяла проехать парой, поинтересовался, сколько он людей убил, не чудищ, это ладно, а людей. Мертвец пожал плечами, разве ж такое считают.

– А первого? Когда и как случилось, расскажи. Ведь все говорят, такое не забывается.

– Такое и не вспоминается, – неожиданно произнес Дориноша. – Если голова все еще на плечах.

– Он прав, княжич. Но дело такое, я расскажу. Неизвестно ведь, вдруг и тебе придется мечом поработать в дороге. – Пахолик взвился, хотел достать клинок, его едва удержали. Не дай бог, коня поранит.

Мертвец попросил меч княжича, тот передал ему, глаза снова засияли как самоцветы, что скажет, как оценит.

Наемник повертел его в руке. Клинок хорошо выделан, равновесный, легкий, самый раз под юную руку. Очень острый, чтоб даже слабый удар мог пробить кожаный доспех. Царевич принял меч, смотря наемнику в глаза.

– Добрая сталь, – ответил он, по-своему улыбнувшись. – Тебе самый раз будет. Когда я только начал воевать, мне чуть тяжелее дали да короче, обычный воинский гладис. Им я своего первого и зарубил.

Кони сбавили шаг, будто тоже прислушивались к разговору. Наемник долго молчал.

– Я служил в армии Урмунда, шестой «Железный» легион. Это на самом востоке республики, много южнее тутошних мест. Мне тогда едва восемнадцать исполнилось, я год, как стал солдатом, прошел обучение. Первое время ждал с нетерпением отправки и наконец – нас направили подавлять восстание кочевников. Шестой легион шел впереди, наша центурия, то бишь сотня, замыкала движение, чтоб враг сзади не напал. Кочевники такие, для них редколесье как дом родной, из-за любого куста выскочат, в любую яму спрячутся. А часто и сами такие ямы делали, нападали скопом: то на передовые, то на замыкающие отряды. Оружие слабое, одеты в тряпье, но трудно всегда начеку быть. Вот в тот раз, только заночевали – тревога. Выскочил я из палатки, в чем был, вокруг чернота, только ругань, крики да звон клинков. И тень передо мной. Враг, друг, кто разберет. Огня зажечь не успели, так и сражались в полной темноте. Этого, первого, я долго победить не мог, все не решался нанести смертельный удар, хоть и легко было. А на втором отыгрался, разом голову снес. Только потом понял, что это свой, потом, когда светать стало. – Пахолик икнул, вздрогнув всем телом, но слушал не отрываясь. – Да, та ночь сыграла с нами в игру. От центурии тридцать человек осталось, противников полегло куда как больше, но и они, ворвавшись, принялись своих резать. Темно, жутко, крики, посвист, рев труб… будто помрачение на всех нашло.

Наемник замолчал.

– А дальше что? – нерешительно произнес княжич после долгого молчания. Мертвец пожал плечами.

– За отбитую атаку нас благодарили. Мы молчали, что тут скажешь, прошлое не воротишь, убитых самими товарищей не вернешь. Ну, с тобой, княжич, подобного не случится, нас всего трое, разберемся.

– Дориноша сказывал, он тоже в армии Урмунда служил. – Телохранитель заметно переменился лицом, услышав эти слова. Глянул в лицо Мертвеца, но тот смотрел куда-то вперед. – Но, кажется, на севере, вблизи наших границ.

Нового вопроса не последовало, телохранитель перевел дыхание. И указал на реку, предложил перейти ее сейчас, по броду, а не двигаться до моста. С ним не спорили, пересекли неширокую речушку, выбрались на заливной луг и быстро добрались до нового леска. Там и дали коням роздых. Ну а царевич, коли выдалось свободное время, немедля достал меч и принялся показывать приемы. Мертвец смотрел по обыкновению молча, потом подал кинжал в сухоточную руку. Обернулся к Дориноше.

– Кто справа от него встанет, ты или я?

– Мне привычней, – ответил телохранитель, бросая взгляд в сторону наемника. – Столько лет учил. После перелома ключицы все пришлось заново восстанавливать.

Мертвец резко обернулся.

– Так, давай начистоту. Что у царевича еще неладно, о чем с самого начала надо предупреждать? Падучая, о которой господарь поминал? Голова слабая после падения с коня? Глаза в темноте не видят? Уши закладывает? Может, порок сердца или желчь разливается…

– Не смей так про нашего правителя! – вдруг рявкнул Дориноша и тут же замолк. Царевич, сделав выпад, так и замер, обернувшись на проводников. Телохранитель кивнул своему ученику, велев продолжать работу, и произнес, едва разлепляя губы: – Нет у него ничего боле, кроме сказанного. А если что, может себя защитить.

– От ребенка или старца. Не дай боги его мечом кто посильнее рубанет.

– Не забывайся, наемник, мы же не…

– Если бы не, – шипя, произнес Мертвец. – Расчет только на то, что ягней проскользнем мимо постов да дозорных и схоронимся в крепости. А там авось народ утихомирится. Кто же всерьез-то…

Пахолик подскакал вплотную, а потому слова наемника, если не все, так последние, ему прекрасно слышны были. Мальчик побледнел, но сдержался. Долго хрипло дышал, глядя на Мертвеца, потом выдавил:

– Вижу, отец либо заплатил мало, либо у тебя руки дрожат две недели пути со мной провести. Я царевич Кривии, я себя защитить сумею, Дориноша мне в помощь, а вот ты… зря тебя отец выбрал. Не надо гнаться за такими, надо же, целую сотню в одиночку одолел. Сам еще говорил, что не деньги и не слава тебе нужны, не того ты ищешь, да и верховный жрец огня тоже видел, что не то, так и сказал напоследок…

Мертвец побледнел до синевы, а затем громко расхохотался.

– Прости меня, княжич. Ты прав, не за тем пришел на зов господаря, отца твоего. Но дело свое я поклялся до конца довести, и доведу, чего бы мне это не стоило.

– Именно так. Вот это у тебя в глазах сидит, ожидание костлявой. Я видел такое прежде, когда дед умирал, он тоже, как ты, приготовился и все ждал, ждал. Отказался от всего, всех прогнал, а потом… – Слов не хватило. Пахолик отвернулся, сглатывая горькую обиду и не глядя на наемника, произнес: – Сколько тебе отец должен? Я рассчитаюсь прямо сейчас.

– Княжич, я тебя не покину до самой коронации. Да и деньги господарь мне уже…

– У меня пятьдесят монет, хватит? – неслушающимися пальцами царевич вынул кошель из сумки, бросил в Мертвеца и ударил в бока коня пятками. Мгновение – и скрылся меж дерев, только топот копыт замирал еще какое-то время вдали.

– Ублюдок, – процедил Дориноша и лягнул своего жеребца, поспешая за Пахоликом. Через миг наемник остался один. Медленно слез с коня, подобрал кошель, взвесил, не раскрывая, и поехал следом.

Часа два прошло, прежде чем он нагнал попутчиков. Коня не подгонял, оставшись в одиночестве, тот сам рвался вперед. Мертвец сидел, пристально оглядываясь по сторонам, одной рукой держа поводья, другую положив на рукоять меча.