Александр Виленский - По гриб жизни

Она ведь могла ему и в горло вцепиться. Маленькая, как говорится, да удаленькая — ну а с перекусанной сонной артерией долго не живут. Я, конечно, плохо разбираюсь в медицине, но… ведь горло не зря считается одним из самых уязвимых мест на теле человека? Люди вообще очень хрупкие. Пощупал шею, попытался найти озвученную артерию с 3х нот. По тиви, кажется, как-то говорили о том, что можно надавить на неё, и человек заснёт… как думаете, это правда?

— Как ты это делаешь?

— Да хрен его знает, — жмёт плечами друг. Не сея.

Какой вопрос, такой ответ. Я сижу и смотрю в чужое небо из чужого окна//зачёркнуто, на то, как Дима формирует в ладонях огнешар, посылает его в полёт, недолгий полёт до старой чурки. Чурка полита водой из колодца, на всякий случай. Сижу, смотрю, капаю слюнями — от зависти. Друг вовсю развивает свои магические способности, мой же воз и ныне там — я не могу активировать свою татуировку. Это служит поводом для многочисленных шуток с его стороны, мне, усмехаясь, рекомендовали ждать осени — ведь грибы ан масс в России растут именно в конце лета, авось и татушечка к тому времени активируется.

“Терпеть, терпеть, и ещё раз терпеть” — ехидно рекомпилировал Димка завет Ильича. Я терплю, но… мне обидно… и потекут мои слёзки, и затопят соседей, и придёт участковый, утешать нас… Уже приходил один, блин.

В мокрую чурку ударялся огнешар, с лёгким хлопком пламя распластывалось по влажной древесине, формируя облако пара, шипело, гасло, кора загоралась, начинала чадить. Димка споро окатывал мишень водой из стоящего вблизи жестяного ведра, шёл к колодцу, снова крутил ворот. И так по кругу, дубль раз, дубль два, три, четыре, всё, мана кончилась. Перерыв.

Снаряд летел параллельно земле. Неожиданно чурка пригнулась, шар пролетел поверх, и дальше, дальше, ааа куда это ты дорогой, стой! Спас нас забор, что голой грудью встретил шипящий подарок. Спите спокойно, дома и дачи неизвестных людей. "Отряд горбыля построен, к кремации готов!" — послышалось в выдохе удара, огонь расплескался по щелистой поверхности, сухие доски занялись неблагодарным делом. Лей воду, Дима, скорее, горим, **ка, горим!!!

Потушили…

Димка вытащил из сарая ржавую бочку, проверил её на наличие дыр, возрадовался. Колодец глубок, более 10ти метров, а огонь, как мы убедились на собственном опыте, недоверчивые типы, блин, он не станет ждать, пока ты, нервно накручивая цепь, поднимешь со дна ведро воды, чтобы его — какая наглость! — погасить.

Бочку ставим обочь стрельбища, наполняем водой. Кроме того, друг принялся пускать снаряды по нисходящей траектории, если вдруг мимо, то шар летит в землю. А земля, как оказалось, горит плохо; даже земля, что щедро удобрена трухлявыми бортиками престарелых грядок. Тренировки происходят за домом, подальше от любопытных глаз. Во дворе должен гореть костёр, при случае клубы водяного пара мы сможем списать на него. Да, предосторожности кажутся излишними — бабкин дом стоит на отшибе, участки вокруг пустуют, ближайший соседом, собственно, дед Никифор.

Но костёр мы всё равно регулярно используем для приготовления пищи, соблюдать эти простые правила конспирации Димке несложно.

Скуучно!

Делать в деревне абсолютно нечего, забор я починил, с калиткой не справился, отступил. Если посчитать день приезда за первый, то мы здесь уже всего четвёртый день. Вчера ночью, уничтожив двух крыс-мутантов, мы сообща оценили вероятность появления в нашем жилище их злобных товарок. Шансы на вторжение неоправданно высоки, откуда вылезла убитая нами “сладкая парочка” — решительно непонятно. А где один паразИт, там и второй вылазИт. Поэтому нами предпринятые превентивные меры, мы озаботились поиском и установкой мышеловок.

Что-то мне подсказывало, что искомые объекты можно было найти на чердаке. Пыльном, грязном, просто ****ец. Извините. Я походил, подумал и всё-таки туда полез. И даже нашёл, представьте себе! Причём не пришлось всё перерывать, хватило тщательного поверхностного осмотра, с ангельским терпением и фонариком. На чердаке есть окна, но освещённость слабая.

Рабочих мышеловок у нас три штуки, ещё одну одолжил сосед.

Димка умел с ними обращаться, для меня же устройства в новинку, впрочем, ничего сверхъестественного, ххе. Крючок для наживки, взвод пружинной рамки, прямая спица-сторожок цепляет крючок, встаёт на боевой взвод. Крыса хватает наживку, дёргает, сторожок слетает, крысе ломает позвоночник, выдавливает наружу кишочки. Длинный розовый хвост конвульсивно подёргивается.

Как видите, всё просто и эффективно. Да ладно, я рисуюсь, у меня эта картинка тоже вызывает отвращение. Но ведь тварей всё равно надо убивать. Та, раздавленная табуретом кровавая лепёха тоже, поверьте, выглядела не ахти. И место укуса у меня побаливает, кожа покраснела, как бы инфекция не попала… от них же не надо ставить прививки, как от собак? Блиин! Мышеловки заряжаем кусочками сыра, хоть я и ратовал за мясо. Я запомнил, с каким аппетитом эти твари вглядывались в недоеденную пятку. Расставили мы ловушки по углам, всё честь по чести.

— Ты слышишь? — громкий шёпот друга.

Ночь, на часах… а хрен его знает, сколько на часах, мобильного телефона, оюбычно лежащего рядом с кроватью, в изголовье, нет, часы на стене против выхода стоят, батареек не было, других часов тоже не было. Точного времени в нашем маленьком мире не было.

— Ага, слышу. Опять шуршат, **ки.

— Зажги лампу, они всё равно не боятся света.

Обычно керосинка стоит в углу, на полу, чтобы никто не запнулся и не перевернул, но в этот раз мы поместили её на комод, рядом с фонариком.

— Хорошо, — чиркаю спичкой, поджигаю спирт, вертаю колёсико.

Две крысы, копии вчерашних, сидят между нашими кроватями, смотрят на Димку. ***ть. У меня по спине бегут мурашки.

— Что-то они не спешат к мышеловкам.

— А я тебе говорил, не поведутся они на твой Король Артур, — и оказался прав, — Этим господам мясо подавай, человечину, — хранящие неестественную неподвижность зверьки внушали мне иррациональный страх, — По старинке, табуретом?

Злополучный стул лежал возле моей кровати; я поднял трёхногого инвалида, перевернул его оставшимися ножками вверх. А ведь если смотреть на вчерашний инцидент с его точки зрения, именно он будет главным пострадавшим. Бедный стул потерял в бою ногу, теперь он не может служить, не способен выполнять своё ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ. Его жизнь потеряла смысл! Это печально.

— Не, щас, — о чём-то размышлявший друг оживился, развернулся на кровати лицом к крысам, в правой его руке начал разгораться огнешар.

— Э, ты чего удумал! — поспешно отодвигаюсь к стене, прикрываю ладонью глаза, — Пожар собрался устроить?

— Да не, вряд ли, — отмахнулся “охотник”, выпуская снаряд.