Юлия Риа - Я, капибара и божественный тотализатор

Огромная волна возникла будто из ниоткуда и накрыла мост. Мутная вода хлынула на улицы, в нос забился запах ила. Отовсюду зазвучали крики, визги. Началась беготня.

— Ка-а-аперс!

Я кинулась к нему, но кто-то схватил меня за плечо.

— Участница, нельзя! Там опасно!

Да что ты говоришь?!

— Отпусти! — я дернулась, вырываясь из хватки. — Да отпусти же!

Вода с шумом уходила, стекала пенистыми ручейками обратно в реку. Сначала показались перила, потом каменные балясины, затем и сам мост. Пустой, черт бы его побрал!

— Каперс!

Я добежала до того места, где в последний раз видела хранителя. Огляделась испуганно. Кинулась к ограждению.

— Каперс!

Проклятье! Ну где же ты?

Капибары ведь умеют плавать? Конечно умеют! А хранители вообще живучие. Не могло какое-то цунами причинить вред Каперсу. Это ведь… Каперс! Давай, мой хороший, покажись. Не смей помирать так нелепо!

Я скинула рюкзак и сиганула с моста. Вода больно ударила по ушам, забилась в нос.

— Фиарин, не надо! — закричала я, всплывая и отплевываясь. — Не трогай его, пожалуйста! Фиари-ин!

Недавние страхи, собственная безопасность — все вдруг стерлось из мыслей. Главным осталось дозваться иномирной русалки. Не позволить свершиться непоправимому. Я ныряла снова и снова, слепо шарила пальцами в мутной воде. Захлебывалась и била руками.

— Ка-аперс! — мой голос совсем охрип. — Ка-а-аперс!

Мышцы сводило от холода, сердце сжималось от страха. Это моя вина. Моя!

— Каперс! Фиарин! Кто-нибудь!

Когда меня схватили поперек туловища и потащили вверх, я забрыкалась. Рано! Я не готова вылезать из воды! Я еще не нашла его! Не спасла!

— Все в порядке, участница. Мы поможем вам, — зазвучал рядом обеспокоенный голос.

Мне? Нет! Надо помочь Каперсу!

— Что с ней?

— Не знаю. Кажется, ее зверя смыло.

— Помутнение?

— Позвать лекарей? — голоса зазвучали одновременно, перебивая один другой.

Я огляделась. Мы в лодке: пятеро миокрейтов и я. А Каперс? Взгляд снова метнулся к воде.

— Вы знаете кого-нибудь в Ритберге? Участница, ответьте! — меня встряхнули.

— Д-да. Коготь. Черный Коготь.

— Его дом здесь неподалеку, — отозвался старый миокрейт. — Мы вас доставим. Пожалуйста, не вырывайтесь Острый Клюв, держи ее! Северный Ветер, налегай на весла Высшие и низшие боги, это не участница, а какая-то намира.

Дорогу к дому Когтя я не запомнила. Помню только, как звала Каперса. Как хотела сжаться от ужаса и чувства вины. Меня била такая дрожь, словно это и не дрожь вовсе, а плети, которыми полосуют осужденного. Я сама себя осудила.

Когда мы оказались перед большой белой дверью, старый миокрейт постучал. Дождался, когда та откроется, и что-то быстро заговорил. Я не расслышала слов. По правде сказать, я перестала здраво оценивать происходящее. Даже когда Коготь забрал меня у сородичей и силой усадил на диван в гостиной, я не могла успокоиться.

— Не хотела! Я не хотела!..

— Чего, Арина?

— Этого! — испуганно взмахнула руками. Неужели он не понимает? — Смерти Каперса, тотализатора, Ритберга, Айгероса — всего этого!

— Ты не хотела тотализатора?

— Разумеется! Я хочу домой, на Землю. А Каперс заставляет меня топать в этот идиотский храм, потому что может что-то доказать Совету… А я не хочу! Но и убивать его не хотела! Просила остановиться! Даже поймать пыталась, а он… а он…

— Ты знала об опасности?

Я всхлипнула. Закусила губу, уставилась во внимательные глаза Когтя — и разревелась в голос.

— Знала, — выдохнула между всхлипами. — И не остановила раньше. Это моя вина, Коготь. Моя!

— Тише, маленькая намира. Тише.

Меня ласково погладили по голове. Отстранились. Раздались шаги.

Я не видела, куда Коготь пошел и что делал. Уткнувшись лицом в ладони, я самозабвенно ревела. Лишь когда мне в пальцы ткнулось что-то гладкое и холодное, подняла взгляд. Что? Бокал?

— Пей, маленькая намира. Тебе это нужно.

Наверное, стоило как минимум спросить, что в бокале. Все-таки мутная темно-розовая жидкость выглядела странно. Но я просто не нашла в себе сил. Молча кивнула и залпом опрокинула содержимое бокала. Горло обожгло, по телу пронеслась волна тепла. В голове поселилась приятная легкость.

— Ну как? Легче? — Коготь заглянул мне в лицо.

Я кивнула — и комната вокруг меня закружилась.

— Не переживай. Ничего с твоим хранителем не случится. Как ты его назвала? Каперс? — его губы дрогнули в усмешке. — Забавное имечко.

— У вас тоже есть эти дурацкие маринованные бутоны? — я шмыгнула носом.

— Нет. Бутонов у нас нет. Зато есть надоедливые жуки-вонючки, которых мы зовем каперсами.

Я моргнула. Послышалось? Или…

— Жуки-вонючки?

— Надоедливые, — с готовностью подсказал Коготь.

Я икнула. Икнула еще раз. И заржала. Как тот полковой конь.

Страхи, переживания, вина — чувства выходили из меня шумным потоком смеха. Заставляли сгибаться пополам, сжиматься, обнимая себя за бока.

— О боги, — голос Когтя прозвучал будто издалека. — Как чувствовал, что магирена на тебя повлияет сильнее, чем на нас. Но чтобы настолько… Он точно меня убьет.

Меня подхватили на руки. Взвизгнув, я уцепилась за мощную шею и снова засмеялась. Поймала пальцами темно-коричневые перья, радостно улыбнулась.

— Какие они классные, Коготь! Как у птицы! Вот бы мне такие — я бы взмахнула ими и улетела. Далеко-далеко. И никогда бы не вернулась! А ты можешь летать? А чирикать?

Коготь усмехнулся. Лестница под нами заскрипела. Шаг, шаг, шаг.

— Миокрейты не птицы, намира.

— И не чирикают?

— Только в самых редких случаях.

— А сейчас не такой случай? Давай чирик?

— Это в тебе говорит магирена. Но не переживай, она скоро отпустит.

— То есть не чирик?

Он тихо засмеялся.

— Если так хочешь, то чирик.

Мы зашли в какую-то комнату. Спины коснулось покрывало, головы — подушка.

— Все, птенчик, отдыхай. Тебе надо поспать.

— Но Каперс…

— Справится, не волнуйся. Спи.

Ласковое прикосновение к волосам — и звуки будто исчезли. Наверное, стоило заозираться. Или хотя бы приподняться на локтях. Однако тело вдруг налилось такой тяжестью, будто по моим жилам потек жидкий свинец. Зевнув, я позволила себе поддаться этому чувству — и тут же уснула.

Когда я проснулась, был вечер — еще ранний, судя по длинным солнечным лучам. Комната оказалась небольшой, но очень уютной. Выкрашенные в горчичный цвет стены, отполированный до блеска паркет, тяжелые зеленые шторы. Массивная кровать, резной комод, кресло с высокой спинкой. Все цвета темные, но, несмотря на это, помещение вовсе не кажется мрачным. Наоборот — камерно-уютным. В таком наверняка приятно коротать осенние вечера, с книгой и закутавшись в плед.