Шеннон МакГи - Драконьи норы и другие ловушки

Я не могла смотреть, как она работает. Даже находясь рядом с ней, ее исцеление заставило меня почувствовать жужжание пчелы в голове. Это вызывал страх? Или битва с Майклом потрясла меня настолько, что я всегда что-то чувствовала, когда магия витала в воздухе? Я надеялась, что нет. Гораздо более утешительной была мысль о том, что магия всегда может дать такое чувство, и я просто не была достаточно подвержена этому в Нофгрине, чтобы заметить. Я спрошу Белинду, когда она не будет так занята.

Тем временем, я позволила своим глазам блуждать по улице в поисках Эдит и ее помощников. Они разговаривали с охранником, который был нашим проводником. Две взрослые головы и мешок с детскими головами лежали у его ног, и он, казалось, делал все возможное, чтобы наклониться как можно дальше от них, не двигая ногами. О чем бы они ни говорили, разговор явно был жарким. Когда, наконец, все закончилось, он был тем, кто унесся прочь, направляясь к центральному району, из которого мы пришли. Эдит наклонила голову, чтобы поговорить с Деем и Калебом, прежде чем присоединиться к Белинде, Элле и мне.

— Как она? — спросила Эдит. Ее голос был резким, будто Элла была раненым воином, но выражение глаз говорило о более глубоком беспокойстве.

— Я в порядке, Ма. Белинда разбирается со мной. — Элла проговорила сквозь стиснутые зубы. Я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как магия целительницы распространяется по ее ране в слабой васильковой дымке. Я заморгала. В Нофгрине я никогда не видела магии в воздухе. Даже когда Эндрю проводил исцеления. Белинда была гораздо мощнее его?

— Мышцы проколоты, — быстро сказала Белинда, будто Элла ничего не говорила. — Я должна сплести их вместе. Будет больно. — Элла на мгновение закрыла глаза и слегка кивнула.

Однажды, когда я сломала руку, то рыдала, как ребенок, и Эндрю пришлось вправить ее и ускорить процесс исцеления. Единственным признаком того, что Элла почувствовала боль, были слезящиеся глаза и сжимающиеся пальцы вокруг моих. Эдит наблюдала; ее лицо было бесстрастным, но я чувствовала, что она одобряет деревянное поведение дочери.

— Ты хорошо справилась. Мы ждем охранника, чтобы забрать Аньо. Я не сдвинусь с этого места, пока кто-нибудь не объяснит мне, почему мы оказались в гнезде семимесячных и двух взрослых, все еще выполняющих родительские обязанности, вместо девяти трехмесячных дрейков.

Глаза Эллы были закрыты, когда она говорила.

— Не понимаю, почему у нас не может быть одной работы без того, чтобы что-то не пошло наперекосяк. Может, мне стоит почаще ходить в храм?

Эдит возилась с чем-то в кармане, и на ее губах мелькнула улыбка.

— Возможно. Я собираюсь сообщить остальной компании о плане. Тебе здесь будет хорошо? — Увидев кивок дочери, она поднялась на ноги, положила руку на плечо Эллы. — Не сердись на себя. Никто не мог быть к этому готов.

— Ты была, — услышала я, как Элла пробормотала себе под нос, но ее мать уже отошла.

Когда командир ушел, Белинда вздохнула, все еще держа руки над раной Эллы… вернее, там, где была рана. Кровь все еще была на месте, но под ней теперь виднелся шрам, который медленно таял, превращаясь в розовый гребень, а не в рваный порез.

— Как? — спросила я.

Белинда покачала головой.

— Люди всегда думают, что могут обмануть наемников. Я видела это в столице со стороны знати и видела это со стороны наемников. Они втягивают нас в то, на что мы не подписывались, и ожидают той же цены или обвиняют нас, когда происходит что-то плохое. О-о, вот и оно, начинается самое трудное.

Хватка Эллы сжалась на моей руке, когда мышцы под ее кожей начали соединяться с неестественно быстрой скоростью. Я стиснула зубы, отказываясь отдернуть руку. Когда Белинда наконец убрала свои руки, боль почти исчезла со лба Эллы. На месте раны, которая была там несколько минут назад, остался неровный розовый шрам.

— Спасибо, — пробормотала Элла. Прочистив горло, она вслепую нащупала фляжку. Когда она не сделала и двух попыток, я взяла на себя смелость расстегнуть ее и вложить холодный металл ей в руку. Она сделала глоток и открыла глаза. — Честно говоря, ты просто спасатель.

Белинда подмигнула.

— Ты так говоришь только потому, что никогда не видела моего счета. Теперь я собираюсь вылечить Виктора. Он повредил плечо. Ты хочешь, чтобы я это сделала? — Она похлопала себя по щеке, показывая на порез на щеке Эллы.

— Нет, сама заживет.

Белинда неодобрительно скривила губы и быстро провела пальцем по порезу.

— Я выжигаю инфекцию, — выругалась она, когда Элла начала протестовать. — Ты можешь оставить свой проклятый боевой шрам, но я не позволю твоей щеке сгнить. Думаешь, когти нашего друга были чистыми? Не забудь промывать рану. Рано или поздно. — Рассердившись, Белинда перешла к следующему пациенту.

— Спасибо! — крикнула ей вслед Элла. Положив голову в кожаном шлеме мне на плечо, она пробормотала. — Мне просто нужно… закрыть глаза, — она широко зевнула, на мгновение. И быстро задремала.

Я улыбнулась Люку, который сел рядом с нами. Он сжал мое плечо и одними губами произнес.

— Ты была великолепна.

— Спасибо, — ответила я одними губами.

Никто из нас не говорил вслух, не желая беспокоить друга. Хотя рана была незначительной, ее тело нуждалось в отдыхе. Когда я сломала руку, Эндрю объяснил, что исцеление требует силы не только от мага, но и от пациента, поскольку тело работает, чтобы не отставать от того, что магия просит делать. Вот почему даже самый сильный маг не мог сохранить жизнь человеку, если его тело не было достаточно сильным, чтобы помочь в борьбе.

Ну, если только этот человек не был некромантом. Или кто-то другой готов принять огромное количество силы от других живых существ.

Мысль о мастере Ноланде заставило руки покрыться мурашками. Был ли это древесный дым на ветру? Принюхиваясь, я украдкой огляделась. Там. Из трубы, расположенной несколькими улицами ниже, струился копотливый дым.

Облегчение затопило меня, и я мысленно встряхнулась. Почему я ищу неприятностей? Мастера Ноланда не было здесь, на ярком солнце, да и зачем ему быть здесь? Я даже не могла представить его среди этого песчаника, оштукатуренных зданий и песка. Не то, чтобы я точно знала, как он выглядит, кроме того, как он был описан мне — старик в плаще с капюшоном, но…

Храп сорвался с губ Эллы, отвлекая меня от этих мыслей. Я повернула голову, чтобы посмотреть, слышал ли Люк. Он слышал, и мы обменялись улыбками. Обычно Элла гордилась тем, что не храпит; должно быть, она устала.

Исцеление Виктора закончилось за полсвечки, и солнце уже начинало чувствовать себя неуютно без навесов, под которыми можно было спрятаться, когда, наконец, подъехал Аньо на желтом мерине. Он резко натянул поводья при виде голов дрейков, сложенных на открытом месте, чтобы все могли их видеть. Несколько местных жителей выглядывали из-за углов зданий, но они рассеялись при появлении знати.