Шеннон МакГи - Драконьи норы и другие ловушки

Мерин жалобно заржал и попятился на несколько шагов назад от запаха и вида останков. Аньо взял его под контроль, затем спешился. Не глядя, он передал поводья человеку, который бежал за ним. Несколькими большими шагами он достиг Эдит.

— Что это? — Напыщенное негодование в его голосе было явно и отчетливо слышно. Ушел тот спокойный человек, что был утром, и его близость к нашему лидеру переступила черту вежливости. Эдит не двигалась.

Заговорил Калеб, поравнявшись со своим командиром. Голос у него был приятный, но глаза — стальные.

— Вы хорошо знакомы с дрейками, добрый сэр. Это головы дрейков.

— Я вижу, — пробормотал мужчина, покраснев под золотистой кожей. — Что они делают здесь, на улице?

— Ну, было бы невежливо нести их обратно в гостиницу. — Калеб наклонил голову. — Мы решили подождать вас здесь.

— Да, но почему… — Аньо замолчал. Его взгляд был прикован к чешуйчатым головам. Новорожденных выбросили из сумки рядом с родителями. Ни одна из этих голов не была больше рукояти меча Эдит. Рядом с ними родители выглядели массивными. Его брови нахмурились, когда он окинул их взглядом. Его губы двигались, считая. — Это неправильно.

Одна бровь Эдит изогнулась вверх.

— Именно наши мысли.

— Не должно быть никаких родителей. Охранники убили родителей кладки, для убийства которой вас наняли.

— Так нам сказали, — согласился Калеб.

— Вы охотились здесь? В Восточном округе?

Эдит кивнула.

— Они были определены у основания технического туннеля, к юго-западу от главного входа, но все еще в пределах Восточного района.

Аньо покачнулся на пятках. Он хмыкнул, щелкнув пальцем в сторону мальчика, который держал его лошадь. Мальчик достал из седельной сумки Аньо пергамент, перо и стеклянную банку с чернилами цвета индиго. Он подтащил их к хозяину, согнувшись в поясе так, чтобы его спина могла служить столом. Элла все еще спала, но я заметила, что Белинда и Ито обменялись презрительными взглядами. Было ли это из-за слуги или советника, я не была уверена.

После того как Аньо нацарапал сообщение и подул на чернила, чтобы высушить их, он свернул пергамент и протянул мальчику.

— Макай. Он находится в теплице, наслаждаясь завтраком, без сомнения. Его слуга скажет, чтобы его не беспокоили. Все равно передай ему. — Мальчик послушно кивнул и отправился бегом.

Прежде чем он завернул за угол, я поняла, что он без обуви. Я подняла брови. Я не была уверена, достойно ли восхищения или жалости, что он так привык бегать босиком по раскаленной земле, что мог делать это, не обжигаясь.

Эдит наблюдала за всем этим с мягким выражением на лице. Теперь, глядя в ту сторону, куда убежал мальчик, Аньо прочистила горло.

— Нам не заплатили за двоих взрослых, мастер Аньо из Дабскина. — Слова сорвались с ее губ, как тяжелые камни.

Аньо вскинул голову в удивлении.

— О, деньги. Мое извинение. Очевидно, вы нашли отдельный ход от того, который должны были расчистить. Естественно, мы компенсируем вам и это.

— Естественно. — Улыбка Эдит была почти беззвучной. — Нам также понадобится несколько дней отдыха, прежде чем мы снова отправимся в канализацию к первоначально намеченной каменоломне. Двое из моих людей были ранены в этом сюрпризе. Им нужно время, чтобы их исцеления затянулись.

— Граф продолжит оплачивать ваши номера и питание в гостинице. Мы благодарны вам за помощь в искоренении беды там, где даже наши глаза не могли ее заметить.

Может ли человек рассеянно улыбаться? Аньо, казалось, был готов попробовать. Хотя его слова были полны фальшивой искренности, взгляд все время возвращался к зданию, в котором встречались граф и его совет. Его огромный куполообразный потолок возвышался над другими квадратными крышами. Он вспотел от солнца или от нервов? Даже издали я видела блеск на его лбу.

— Мы ценим вашу щедрость, мастер Аньо. Воистину, нет гостеприимства, подобного Дабскинскому. — Калеб слегка согнулся в поясе, закинув руку за спину, а другую прижав к груди. Знак уважения.

Аньо пренебрежительно кивнул в ответ.

— Это деликатный вопрос. Простые люди, как вы понимаете, становятся беспокойными, если даже один выводок живет под улицами. Услышав о существовании двух выводков, даже с одним уже убитым, некоторые менее уравновешенные люди могли запаниковать или прийти в ярость. — Он указал на кучу голов с гримасой отвращения. — Если вы завернете их, я с радостью заберу и избавлюсь от них. — Его голос намекал, что ничто не доставит ему меньшего удовольствия, чем это, но мы подчинились.

Элла проснулась, когда он садился, и сказал Эдит, что он поговорит с ней на следующий день. Рядом с ним брезгливый охранник держал два мешка с головами дрейков. Я рассказала Элле о том, что она пропустила, и помогла ей встать.

Она широко зевнула.

— Он должен пресмыкаться перед боссом. Даже если они не позаботятся об этом сразу, он должен знать, чихает ли кто-то в городе. Каким-то образом он и его патрули пропустили муравейник у основания туннеля технического обслуживания? Это беда для него и его людей.

Я издала звук понимания. Я держала ее за руку, пока она неуклюже взбиралась на Юнипер, а затем вскочила в седло Корицы. Внутри, настоящий гнев звенел в моем сердце. Он не беспокоился о людях, которые погибли из-за того, что его патрули не выполняли свою работу. Он беспокоился о собственной шкуре и завидовал тому, что мы должны заплатить за опасность, в которую он нас поставил. Почему кто-то вроде него должен за что-то отвечать?

Глава 11

Вернувшись в гостиницу, мы получили деньги на стойке регистрации… первоначальный взнос, который был согласован за убийство гнезда детенышей дрейков.

Когда наполненный монетами кошелек со звоном опустился мне на ладонь, меня охватил легкий трепет. Правда, моя доля была меньше, чем у остальных. Эдит уже вычла стоимость моего коня, копья и кожаной куртки. И все же это означало, что, как только нам заплатят за следующую охоту, я смогу снова все купить, если только не забуду отложить деньги на оплату гильдии. Моя собственная еда, бальзам для лица и, возможно, даже одежда. Это было все равно, что держать свободу в руках.

Прежде чем заняться чем-либо еще, мы все искупались, отдав одежду слугам, чтобы они вымыли ее и очистили от грязи канализации. Леггинсы Эллы пришлось выбросить. Она утверждала, что не возражает. Это была пара с тонким задом, который она починила перед тем, как мы покинули Форклак.

Медленно, но верно лимонный пар бани выжег запах отбросов из моих ноздрей и смыл его с кожи, где он лежал, как плащ, всю обратную дорогу. В это время дня в бассейне не было никого, кроме других женщин-наемниц, и я обнаружила, что стала менее застенчивой, чем в присутствии незнакомцев.