Belochka LG - Моё разрушительное счастье [СИ]

— Снейп, я должен объяснить! — Кинг выступил вперёд.

— Я не нуждаюсь в объяснениях!

— Северус, третье свидание должно произойти. Хотя бы номинально!

— Позвольте откланяться, господа! — профессор вихрем промчался мимо директора.

Его пытались остановить, цеплялись за рукава, Шеклболт то вопил дурным голосом, то шипел на ухо какую-то ерунду. Северус не воспринимал информации. Выбравшись из больничного крыла, он вернулся к себе — там, на столике у камина, его ждала откупоренная бутылка виски и тоскливый мучительный вечер. Последний бокал он смешал с лошадиной дозой снотворного и впал в забытьё.

Кто стирает слёзы с твоих ресниц? Сцеловывает обиду с губ, залечивает обманутое сердечко? Кто выбаливал горе в одиночестве, не остаётся прежним — незримо меняется, обрастает бронёй. Время не лечит, только достраивает невидимые стены. И больше не сияют глаза доверием, а душа не способна к полёту. Единственное, чему учит жизнь — это безразличие.

Гарри снился потолок больничной палаты. Или не снился. Взгляд невольно прослеживал извилистые трещины на серой штукатурке, а по вискам струились горячие слёзы, попадая в уши, остывая и стекая на подушку.

Ещё утром, когда Северус ушёл, Гарри сказал Дамблдору, что выбор сделал и в свиданиях нет необходимости. Но директор объяснил, что остановить ритуал нельзя. Опять же, обижать топчущегося в приёмной Шеклболта не хотелось, и Гарри решил, что ничего страшного не произойдёт, если он пообщается с Кингом, а потом отобедает с Малфоем. Кто знал, что всё так обернётся?

На самом деле Гарри даже не понадобилось много времени, чтобы понять, чего он хочет. Так было всегда, он просто не отдавал себе отчёта, почему возбуждается всякий раз, как сталкивается с профессором. Их ненависть оказалась лишь привычкой и трансформированным притяжением, а Гарри злился на себя за внезапную эрекцию на отработках и списывал её на подростковые гормоны.

Теперь он чувствовал себя грязным и использованным. Когда сознание помутилось, Гарри помнил только о том, что связь будет означать помолвку… и невозможно, до потери рассудка хотел этого! В себе он не сомневался — одна мысль о том, чтобы принадлежать Северусу, доводила почти до кульминации. Но так ли он нравится Снейпу? Вдруг малейшее сопротивление заставит профессора Хогвартса, лучшего зельевара Европы и сильнейшего из магов Великобритании отказаться от брака с глупым мальчишкой, вся привлекательность которого в его молодости, которая весьма быстротечна. Разве Гарри — достойная ему пара?

Время от времени жалость к себе сменялась стыдом и брезгливостью, отчего становилось только хуже. Его так долго растягивали, а Гарри был готов перетерпеть даже боль от вторжения, лишь бы Северус не передумал в последний момент. Ощущения были странными, возбуждение не таким острым, как от прикосновений Снейпа, смесь ароматов, в которых отсутствовали нотки полыни и мяты, свойственные зельевару, кружила голову. Но Гарри всё равно волновался и старался понравиться профессору. А на самом деле позволил Кингу себя ублажать. Только благородство, пусть и сомнительное, удержало жениха на самом краю. Сам же Гарри останавливаться не собирался. И что видел в Шеклболте Снейпа — совсем не оправдание.

Он — ничтожество, а не волшебник. Пары часов не прошло, как позорно подставился под чары Малфоя, а в довершение блевал на глазах у Северуса, вынуждая того в очередной раз вытаскивать себя из неприятностей. И после ещё смел надеяться, что профессор к нему вернётся? Ждал вечернего свидания… до самого заката. Нет, правда, ждал? Наивный идиот! Кому ты нужен, Поттер?!

Друзья ни разу не навестили Гарри с тех пор, как он оказался в больничном крыле. Ни разу, как будто их дружба рухнула вместе с Гриффиндорской башней. В глазах окружающих он видел только неприкрытый страх. Он таился в морщинках мадам Помфри, в сжатых губах МакГонагалл и даже сверкал за очками директора. Гарри понимал их и не сердился. Оставаться в Хогвартсе далее не было смысла — он словно пороховая бочка может взорваться в любой момент, подвергая опасности сотни юных жизней.

Но идти ему некуда. Дом на Гриммо находится в густонаселённом квартале Лондона, и по той же причине не подходит Тисовая улица. Хотя Гарри при любом раскладе не вернулся бы к Дурслям. Речь о Норе вообще не шла. Место Гарри теперь — пустыня. Или бескрайняя степь, где у неприкаянного и никому не нужного волшебника не будет шансов встретить ни одной живой души.

Гарри застегнул последние пуговицы на тонкой школьной мантии и аккуратно застелил постель. Приоткрыв дверь, невербальным Акцио призвал палочку из ящика письменного стола Помфри. Он уже сейчас чувствовал в себе достаточно сил, чтобы с лёгкостью аппарировать из Хогвартса, а через несколько дней магия возрастёт настолько, что уничтожит своего обладателя. Главное — оказаться в этот момент поближе к Волдеморту. Но где его искать, если самый могущественный тёмный волшебник вечно прячется за спинами своих прихлебателей?

Северус несколько раз просыпался в самых неожиданных местах, пил антипохмельное, но ясности сознания хватало максимум на полчаса. Профессор надирался в очередной раз и снова вырубался, потеряв счёт, казалось, не только часам, но и дням.

Субботнее утро… точнее, как утверждал Темпус, послеобеденное время, встретило чудовищной мигренью и ломотой во всём теле. «Может, всё же сдохну?» — с надеждой подумал Снейп. Но проклятое сердце стучало, и он понял, что легко не отделается. Северус с трудом разлепил глаза, обнаружил себя в туалете и выполз наружу, чтобы найти очередной фиал со спасительным зельем. После приёма лекарства в голову стали пробираться воспоминания. Кроме боли, на сей раз душевной, они ничего не принесли, так что снова захотелось надраться.

Холодный душ немного взбодрил, но навеял новое наваждение: невесть откуда взявшееся название тропического суккулента, цветы которого обладают лёгким расслабляющим эффектом и волшебным свойством реализовывать самые сокровенные желания — в воображении, конечно. В зельеделии дезидерию не использовали — последние сто лет её вообще считали исчезнувшей. Так откуда взялась эта навязчивая мысль?

Одеваясь, Северус автоматически потянулся к пузырьку с защитным бальзамом для волос, и сердце пронзило новой болью. Последние два дня он ради Гарри не использовал масло, что превращало его волосы в тусклые сосульки, и студенты шокировано любовались блестящей антрацитовой волной, в которую превратилась густая грива сальноволосого профессора.

Усилием воли Северус прогнал мысли о Поттере, но отрешиться полностью не удалось. Их свидание вчера не состоялось по вполне понятным причинам, однако ритуал необходимо завершить. Северус перетерпит несколько минут наедине с мальчишкой, но на их с Кингом бракосочетании присутствовать, разумеется, не будет. Злость постепенно уходила, сменяясь обречённостью. Неужели он действительно ждал, что Гарри захочет быть с ним? Нет, правда, ждал? Наивный идиот. Кому ты нужен, Снейп?