Макс Мах - Мастер войны : Маэстро Карл. Мастер войны. Хозяйка Судьба [сборник litres]

Зачем? Все было сказано, а формы вежливости – всего лишь условность, которой можно пренебречь, когда речь идет о двух старых друзьях. К тому же воспоминания о той давней ночи неожиданным образом захватили воображение Карла и увлекли его в прошлое, заставив в очередной раз задать себе вопрос: какое именно желание бросил тогда в вечность Яр?

– Надеюсь, ты не зря рассказал мне эту историю, – тихо сказал Людо. – Я полагаю, это твой ответ, не так ли?

– Так, – согласился Карл. – Хотя я все еще не знаю, как именно это сделать.

– Когда не знаешь ты, – усмехнулся Людо, – это совсем не то же самое, когда не знаю я.

«Ты знаешь, кто это был?» – спросила его Дебора. Так или почти так. Однако дело в том, что Карл этого не знал.

Он, и в самом деле, очень хотел узнать, кто стоял за ночным нападением. Однако известно было лишь то, что человек этот непрост, могуществен и, как Карл уже сказал Деборе, должен иметь острую необходимость уничтожить одного из них или обоих вместе. Последнее обстоятельство могло оказаться ключом к тайне, разгадать которую следовало как можно скорее, потому что охота уже началась. Охотник себя проявил, хотя и не показал, но быть дичью Карлу никогда не нравилось. Еще меньше он хотел, чтобы жертвой стала Дебора. Коллизия, однако, состояла в том, что его желание вступало в противоречие с намерениями все еще неназванного по имени врага. И пока этот некто остается анонимом, желание играть в охоту или его отсутствие являлись частным делом Карла, неизвестный враг его желания в расчет не принимал.

«Ну что ж, – решил Карл, – попробуем, как предлагал когда-то Мышонок, построить нечто из ничего. Ведь правильно поставленные вопросы – это уже часть ответа на любой из них».

Расставшись с Людо, проводившим его до самых, ворот, Карл проехал через притихший парк, в котором слышались лишь осторожные шаги ночных патрулей, и, соскочив с коня у раскрытых ворот конюшни, передал повод ночному груму. Дворец спал, лишь кое-где мерцали за темными окнами огоньки свечей. Однако сон отеля ди Руже был обманчив. На самом деле и в доме, и вне его бодрствовало множество людей. Ночное нападение не осталось без последствий, и дворец превратился в крепость. Большинство наружных дверей были заперты, на многих окнах появились деревянные ставни, а караулы в доме и вокруг него удвоены.

«И что теперь? – спросил он себя, подняв глаза к ночному небу и вглядываясь в далекую голубую звезду, поднявшуюся над левым плечом Паруса. – Таиться и прятаться, ожидая следующего удара?»

Идея эта Карлу решительно не нравилась, впрочем, и вопрос он задавал, лишь следуя правилам риторики, всплывшим в памяти при упоминании Леона из Ру. В самом деле, стоило ли менять бесконечную свободу уводящих вдаль дорог на несвободу гарнизона осажденной крепости? Однако ничто не случается без причины, как не уставал их учить когда-то мэтр Горностай, и ничто не остается без последствий. И полномочный министр вспомнился ему неслучайно.

Карл давно уже подозревал, что с талантом Леона не все так просто, как хотел это показать сам Мышонок. А после Сдома, снова столкнувшись с магией слов, Карл уже почти не сомневался, что его старый друг – носитель Дара. И уж если это действительно было правдой и Дар министра, который он, впрочем, тщательно скрывал от посторонних глаз, имел именно ту природу, о которой думал теперь Карл, то к кому было и обратиться за разъяснениями по поводу Филолога Даниила, как не к нему? Однако сейчас думать о Леоне было еще не время. Мышонок в пути. Позволят боги, и в скором времени он прибудет во Флору, а тогда и мудрствовать будет не к чему. Леон, если ему известно хоть что-нибудь из того, что интересует Карла, расскажет обо всем сам. Поэтому, отбросив мысли о Мышонке как преждевременные, Карл вернулся к прерванным рассуждениям.

Итак, за кем же охотились ночные убийцы?

Карл опустил взгляд, предоставив Голубую Странницу самой себе, и стал подниматься по лестнице во дворец.

«Я или Дебора? – задал он первый и самый главный вопрос. – Дебора или я? Кто из нас цель?»

Впрочем, отнюдь не второстепенным был и вопрос: почему именно теперь? Потому ли, что наконец позволили обстоятельства, или потому, что ждать далее стало нельзя? А что, если и то, и другое вместе? Ведь не только же Карлу приходится иметь дело с совпадениями. Кости Судьбы брошены, и какие из этого проистекут следствия, знать никому пока не дано.

В маленьком холле второго этажа, едва освещенном несколькими свечами, навстречу Карлу встал из кресла Марк. Кресло лейтенанта было вплотную придвинуто к высоким дверям, ведущим во внутренние покои, и было очевидно, что место для ночного пикета выбрано им неслучайно. Во всех смыслах.

– Доброй ночи, милорд, – сдержанно поклонился Марк. Прошедший день, по-видимому, дался ему нелегко. Мужественным и верным людям особенно трудно переживать подозрения в неверности и слабости духа.

– Доброй ночи, капитан, – улыбнулся Карл, знавший уже, что именно тревожит этого славного человека, и не желавший его мучить неизвестностью.

– Прошу прощения, милорд?

– А что вас удивляет, Марк? Или быть моим капитаном менее почетно, чем лейтенантом герцога Семиона?

– Что вы, милорд! – Марк был очевидным образом раздосадован вопросом Карла. – Разве в этом дело!

– А в чем же тогда?

– Прошлой ночью меня не оказалось во дворце, как раз тогда, когда я обязан был там быть, – объяснил Марк твердым голосом. – Я…

– Я знаю, Марк, – остановил его Карл. – И не стал бы вас винить, даже если бы вас вовсе здесь не было. Однако вы здесь все-таки были и, как я знаю, мужественно сражались в парке и в приемном зале.

– Вы знаете?

– Разумеется, – кивнул Карл.

Разумеется, он знал. Разве можно утаить хоть что-нибудь в феодальном владении? Можно, конечно, но очень хлопотно. Для этого надо предпринимать особые усилия, которых Марк предпринять не мог, просто потому что само владение все еще оставалось для него неведомой землей.

– Вы ее любите? – спросил Карл, решив окончательно закрыть эту тему.

– Да, – сразу же ответил Марк, но в его голосе не было радости. В нем звучала печаль.

Как выразить печаль цветом? – неожиданно для себя подумал Карл.

Задача показалась ему интересной. Об этом стоило подумать, но не сейчас, разумеется, а когда-нибудь потом. Потом. Вот только когда? А женщина, о которой успели рассказать Карлу гвардейцы герцога Корсаги, билась прошлой ночью плечом к плечу с Марком. По-видимому, нападение застало их в парке…

– Вы давно вместе? – спросил он Марка.

– Двадцать лет.

– Почему же вы на ней не женитесь, Марк?

– Она не хочет за меня выходить, милорд, вот в чем дело. Никак и ни за что.