Макс Мах - Мастер войны : Маэстро Карл. Мастер войны. Хозяйка Судьба [сборник litres]

Он поднял глаза к низко нависшему над головой тяжелому мутному небу, но, разумеется, ничего не увидел. Ни богов, которых он там, впрочем, не искал и увидеть не надеялся, ни птиц . За все время перехода через пустыню, Карл ни разу больше не видел ни Валерии, ни Конрада. Почему? Означало ли это, что бан и банесса Трир тоже потеряли их отряд из виду? Одно из двух: или да, или нет. Однако и в том и в другом случае орлы не могли не догадаться, что с отрядом Карла произошло нечто странное, и, следовательно, должны были заинтересоваться этим вопросом. В равнодушие Валерии Карл не верил. Другой вопрос, что она могла теперь предпринять?

Что?

Гектор неожиданно встал и тревожно шевельнул ушами, поворачивая голову, как будто в поисках неведомой еще опасности. Однако Карл знал, что испугать его коня совсем непросто. Подаренный Валерией жеребец карой масти был воспитан оборотнями и уже почти три месяца жил рядом с Карлом, постепенно «принимая» нового хозяина и его правила. А правила эти были просты и понятны хоть человеку, хоть зверю. Страх убивает мужество и лишает чести. Но честь дороже жизни, точно так же как долг сильнее смерти. Поэтому-то и нет в сердце настоящего бойца места страху, а уж кто он – конь или человек – не суть важно. Вон зверь Деборы, тот и вовсе адат, но кто посмеет сказать, что его душа не ведает чести? И Гектор все понял правильно. Понял и принял не только дружбу, как особый род взаимных обязательств человека и его коня, но и предложенный хозяином образ поведения. Поэтому и отнесся сейчас Карл к беспокойству верного Гектора самым серьезным образом. Он поднял руку, останавливая следующих за ним людей, и привстал на стременах, изучая лежащие перед ними пески. Долго искать Карлу не пришлось. Метрах в двадцати впереди и чуть левее направления движения что-то странное произошло с тенью, отбрасываемой невысоким обрывистым холмом. Тень на глазах уплотнилась, приобрела насыщенный черный цвет, и в следующее мгновение из этой тьмы на раскаленный песок пустыни бесшумно шагнул огромный грациозный зверь.

Гектор адата знал. Поэтому появление зверя Деборы его не испугало, а, напротив, успокоило. Что ж, и то верно: и самый лютый зверь приходится кому-то отцом, братом или другом.

«Здравствуй, Боец !» – в два легких прыжка адат оказался перед Карлом, и желтые, вертикально расположенные узкие зрачки заглянули прямо в глаза.

«Здравствуй, друг !» – пока Карл мог лишь гадать, каким промыслом богов, занесло в эти края его Дебору, но следовало признать, жаловаться на это обстоятельство ему даже в голову не пришло.

«Плохое место» , – адат чуть повел мордой из стороны в сторону, обозначая окружавшее их сейчас пространство.

«Скверное» , – согласился Карл.

«Помощь идет !» – адат дождался ответного кивка Карла, легко скользнул в сторону и мгновенно исчез в жиденькой тени, отбрасываемой иссеченным ветрами камнем.

– К нам идет помощь! – громко объявил Карл, чувствуя, как произносимые им слова рвут плоть пересохшего от жажды горла.

Откровенно говоря, он не испытывал пока той уверенности, какая, должно быть, прозвучала сейчас в его охрипшем от жажды и усталости голосе. И дело не в том, что он не поверил адату или не верил в любовь Деборы и добрые намерения Валерии, без которой, уж верно, здесь не обошлось. Дело в другом. Он просто не знал пока, чем они смогут помочь. Впрочем, если здесь объявился зверь Деборы, на которого чары «кольца», похоже, не действовали, то почему бы не предположить, что вместе с Деборой на помощь пришли и Виктория с Анной? Такая возможность не казалась лишенной оснований, но Карл не хотел пока питать сердце напрасной надеждой.

Пусть будет, как будет, а там посмотрим, – решил он, но долго ждать не пришлось.

Внезапно Карл как будто почувствовал чужой взгляд. Вернее, это было очень похоже на то, как если бы кто-то посмотрел на него со стороны. Взгляд этот по ощущению был долгим и внимательным, однако на самом деле там, где должен был находиться человек, которому мог бы принадлежать такой взгляд, никого не было и, стало быть, никто оттуда на Карла смотреть не мог. Во всяком случае, пока.

Не слезая с седла, Карл повернул голову в сторону взбирающегося в гору солнца и, прищурившись, обвел мертвую пустыню ищущим взглядом, стараясь не пропустить чего-то такого, чего здесь не должно было быть, какого-то знака, указания, чего-то, что могло быть связано с возникшим у него странным ощущением. И коли уж искал, то не удивительно, что искомое в конце концов нашлось. Карл увидел, как дрогнул и резко – скачком – приблизился восточный горизонт, из настоящего, «живого», стремительно превращаясь в «пейзаж на заднике полотна». Сразу за тем воздух между двух высоких, выветрившихся серо-желтых скал, метрах в пятидесяти от Карла, потек наподобие струящейся воды, в считанные мгновения образовав высокое и широкое, искрящееся на солнце полотнище, как будто целиком вырезанное из падавшего где-то – неизвестно где – водяного каскада и колдовской силой перенесенное сюда, в смертельное пекло Западной пустыни.

Закололо в висках, и ожидаемая кровавая волна прошла даже не перед глазами, а за ними внутри наполнившегося глухим гулом черепа. Перед Карлом, едва ли не на расстоянии протянутой руки, вершилось колдовство невероятной силы. Кто-то – и Карл не разумом, а, скорее, воображением художника угадывал уже кто – рвал ткань пространства с такой же легкостью, с какой сильные мужские руки способны разорвать ветхую от старости суконную рубаху. Еще одно или два «растянутых» в бесконечность мгновения, и сквозь бесшумно «льющиеся» струи, неизвестно откуда возникающие и неизвестно куда исчезающие, едва коснувшись дышащего жаром песка, навстречу Карлу выехал на мышастом поджаром жеребце встревоженный и настороженный Август Лешак. В руке капитан держал обнаженный меч, и, судя по всему, готов был к любым неожиданностям, в том числе и таким, что потребовали бы сразу же вступить в бой. Во всяком случае, именно такое выражение было написано на его узком суровом лице, когда капитан предстал перед глазами Карла. Однако, увидев своего командира – а Карл до сих пор оставался для Августа прежде всего командиром, – тот мгновенно и с видимым облегчением сбросил с лица маску угрюмой решительности, довольно усмехнулся и, не мешкая, двинул коня вперед. А из-за волшебной завесы уже выезжали бок о бок Анна и Виктория, лица которых выражали крайнюю степень напряжения и сосредоточенности. Волшебницы были прекрасны и являли настолько живописную пару, что Карл на мгновение даже забыл, в каком, собственно, положении находится, поддавшись непреодолимому для истинного художника соблазну: смотреть и видеть воплощенную в явь божественную красоту. Виктория, одетая в платье и плащ, окрашенные во все оттенки зеленого, ехала на вороном коне, а Анна, несущая на себе цвета пламени – от золотисто-желтого до оранжевого – на красно-серой кобыле. Однако долго любоваться изысканной красотой волшебниц Карлу не пришлось. Сразу за ними сквозь текущий воздух созданного волхвованием прохода шагнула соловая кобыла Деборы, и теперь уже Карл действительно забыл обо всем. Он даже не подозревал, чем, на самом деле, стала для него эта женщина и насколько ему не хватало ее все дни, прошедшие после расставания во Флоре. Она была великолепна. Красота ее могла свести с ума, но главное было в другом. Едва Карл коснулся взглядом серых бездонных глаз, в его сердце вошел великий покой. Не расслабленное спокойствие тихого бездумного довольства, а то уверенное спокойствие, с которым он обычно принимал любые удары судьбы и ходил даже в самые безнадежные атаки.