Адель Лозовская - Ведьмина Чаша

— Вы их у меня высосете, что ли? — брякнула я не подумав.

От боли совсем плохая стала, мозги набекрень, что дальше?

— Секрет, — озорно улыбнулся мне принц, одним движением переворачивая меня на живот. — Время, Кайла, время! Не надоело еще от боли зубы в порошок стирать? Давайте быстрее, оголяйтесь! Я и сам могу это сделать за вас, но что-то на изнасилование тогда будет похож сей процесс. Не по-людски получится, Кайла…

А пялиться на мои ягодицы по-людски?! О боги, какой позор… О чем я только думаю.

В гробовой тишине (Чудо не рискнуло подать свой голосок в такой момент!) я приспустила походные штаны вместе с отнюдь не эльфийским нижним бельем и принялась ждать обещанной помощи Киммера. Если его слова окажутся правдой, то обязательно, когда вернемся в замок, надену эльфийское. Распотрошу запасы своего приданого!

Далеко не факт, что принцу будет позволено увидеть мои кружева, но настроение от этого у меня точно поднимется. Снедька уверяла, что от осознания того, что на тебе красивое белье, сразу становишься увереннее и привлекательнее. Вот и проверим на практике!

Слышу, как принц снимает с руки перчатку и отбрасывает ее в сторону. Чувствую, как нечто холодное скользит по нежной коже, как оно замирает над больным местом и постепенно снижает градус нахлынувшей на меня пульсации.

— Вытаскиваю по одному… и не смотрите на сей процесс, Кайла, зрелище не для слабонервных…

Зря вы так сказали, Киммер! Пока вы не заикнулись об этом, у меня не было ни малейшего интереса таращиться на то, как вы избавляете меня от последствий нашей с вами глупости. А теперь он, разумеется, возник, и я не устою перед соблазном насладиться сей процедурой сполна!..

Поворачиваю голову и вижу — кисть принца находится внутри моей пораженной ягодицы, словно так и должно быть! Он что, призрак, что ли?

— Спокойно, Кайла, спокойно! Сейчас я вам все объясню. Придется выполнить то почти забытое обещание, данное вам в наш первый совместный завтрак. Только прошу, не дергайтесь! Не хочу потом ловить вас по всему лесу и вытаскивать эти треклятые семена! Наслаждайтесь моим рассказом, это лучше, чем лежать в тишине…

Меня не зря прозвали обретенным принцем, Кайла. У моего отца, Трогда Свирепого, не было детей. Не понесла от него королева, уйдя после неудачных родов в монастырь замаливать свои грехи. Жаль, что такое случилось, ведь она была ни в чем не виновата. Виноват был мой отец… и моя мать!

Так уж вышло, что Трогд Свирепый уродился весьма охочим до женского пола. Мог легко вскружить голову наивной девице, провести с ней ночь, а утром бросить. Его победы множились, лица и имена забывались. К чему любовь, когда ты не волен следовать бьющемуся в груди сердцу, ведь жену тебе найдет совет или вышестоящая королевская персона. Так и жил себе Трогд Свирепый, пока не повстречал мою мать, ставшую очередной игрушкой. Только для нее мой отец очередным не был.

Она влюбилась, Кайла. Пламенно, искренне, до боли в сердце, разрывавшемся от горькой правды: дочь простого мельника Трогду Свирепому не нужна.

Не смогла моя мать принять тот факт, что ею воспользовались.

Затаила она злобу на отца и после того, как ему выбрали достойную невесту, пошла к болотной ведьме.

Та не стала ходить вокруг да около, сразу предупредив, что мою мать ожидает страшная расплата, поскольку столь ужасные заклятия просто так не работают. Никогда не знаешь, что высшие силы заберут взамен за помощь в делах подобного рода.

Что взять с дочки мельника? Здоровье? Мельницу? А может быть, голос? Мой отец настолько искалечил душу и сердце матери, что ей было все равно, что отдавать. Лишь бы Трогд Свирепый испытал хоть что-то подобное, что испытала дочь мельника.

Да пусть он никогда ни одной девицы не коснется!

Брошенная в сердцах фраза оказалась роковой. Болотная ведьма исполнила просьбу матери, сказав напоследок, что за грехи родителей сполна расплачиваются их любимые дети.

Мать не придала ее словам особого значения, а через восемь месяцев родился я. Сын дочери мельника и короля Элирии. Бастард, о котором не ведал Трогд Свирепый!

Прошло двенадцать лет. Мать давно позабыла о ведьме и ее проклятии, а у бывшего ее возлюбленного не получалось завести с королевой ребенка, ходили упорные слухи о том, что и с другими женщинами у него тоже ничего не складывается. А последствия проклятия начали в полной мере проявляться на мне.

Вы не представляете, Кайла, какая это мука — не видеть женщин. Их красоту, светящиеся глаза, улыбки… Сплошной туман. Весь черный и гнетущий, очерчивающий контуры фигур, которых ты не можешь коснуться. Не потому, что ты не хочешь или они не хотят. Просто так распорядилось проклятие, сыграв со мною злую шутку.

Я словно призрак, Кайла.

И это лишает меня права на семью, детей и счастье, которое у мельника вполне могло быть с какой-нибудь влюбленной в него крестьянкой.

Однако месть решила все за меня, и попробуй ей объясни, что сын за отца не ответчик.

Моя мать пришла в ужас от осознания того, что приключилось со мной по ее вине. В отчаянии она бежала под проливным дождем к той болотной ведьме и, стоя на коленях, умоляла снять с меня последствия проклятия.

Все тщетно. Сделанного назад не воротишь.

Под каркающий смех болотной ведьмы моя мать уходила прочь, понуро опустив голову.

Шли годы. Женский лик мне виделся лишь на портретах да на изображениях монет, а оставаться дома я больше не мог: война с Сарией выжимала все ресурсы из моей страны, в том числе и людские.

Достигнув призывного возраста, я самостоятельно отправился на фронт. Не потому, что стремился участвовать в боевых сражениях, нет. Меня тяготило чувство вины матери, тот пропитанный мертвечиной запах, исходящий от этого страдания человеческой души.

Поступок матери забрал у меня часть зрения в привычном обывательском смысле, усилив мое осязание и слух, словно в отместку за то, что было для меня недоступно.

Столь щедрые подарки помогли мне выжить там, где наступившая ночь не гарантировала перемирие, а рассвет не означал начало военных действий. Я не геройствовал, Кайла, но и не шел последним в атаку, однако из каждой передряги я выходил без единой царапины.

И однажды мне довелось предстать перед самим королем.

Трогд Свирепый прибыл в сопровождении личной гвардии и Бирха к нам, выжившим после взятия форпоста сарийской армии. Я впервые увидел отца вживую и ужаснулся тому, что предстало моим глазам.

Сгорбленная фигура, осунувшееся лицо, потухший взгляд и безразличие в голосе. Слова без искры, без сопереживания, как будто мы не жизни свои отдаем с его именем на устах, а занимаемся бесполезным делом, которое ничего не стоит. И ради кого?