Ирина Нельсон - Кома. Первая и вторая книги. [СИ]

Дамблдор выкрутился. Кто бы сомневался, что старикан не даст отпор Совету Попечителей. С его-то опытом! Что ему Малфой? Однако по отношению ко мне он явно потерял часть своего благодушия. Понятно, что стычка была маленькая и мой ответ не то, что на камушек, на соринку в глазу не тянет. Однако он понял, что я не безответный Поттер.

Прав Снейп — я идиотка. Зачем в открытую полезла? Почему не разыграла обморок, плохое самочувствие, фобию, наконец?! Дура потому что. Испугалась плохого Темного Лорда и в результате привлекла лишнее внимание. Да еще известная мне история начала меняться — привет, стычка с Советом Попечителей!

Единственный шанс избежать участия в гражданской войне — выйти в нейтралы. Целителю в этом плане проще — нужно лечить, лечить и еще раз лечить всех подряд, согласно клятве.

Но вот почему-то так выходит, что лечу я пока только чистокровок.

Я была уверена, что папа Драко задержится в школе после разборок с директором, и не ошиблась. Снейп велел зайти к нему после ужина. В его комнате, помимо самого Северуса, обнаружился сиятельный Люциус Малфой. В прямом смысле сиятельный — он едва уловимо светился в темноте. А может, этот эффект создавался от пламени камина, свет которого играл на его волосах?

Лорд встретил меня, небрежно и величественно сидя в кресле, закинув ногу на ногу и демонстрируя крепкие икры, обтянутые каким-то дорогим вариантом мокасин. В левой руке Люциус вертел бокал вина, поставив локоть на подлокотник. Голубые глаза смотрели на меня бесстрастно, на губах играла легкая приветливая улыбка.

Джексон съел бы Смауга в попытке заполучить такого Трандуила. Шикарный мужчина. И не скажешь, что он старше Снейпа — максимум тянул на двадцать пять. Люциус был само воплощение чувственности. И… не знаю, было что-то такое в его глазах, что я сразу вспомнила эксперименты, о которых приличные мужчины не говорят. Охотно верю в его исключительную добровольность службы Темному Лорду. Он просто напрашивался вырвать бокал из его рук, намотать роскошные волосы на кулак, поставить его на колени, долго со вкусом пороть до криков и визга, а потом зацеловывать все следы…

Люциус потерял невозмутимость. В глазах мелькнуло недоумение, а брови удивленно приподнялись. Черт! Заметил!

— Здравствуйте, мистер Малфой, — как вежливый ребенок я опустила взгляд.

— Здравствуйте, мистер Волхов, — Люциус задумчиво посмотрел на вино и поставил бокал на столик.

Я села в кресло напротив и, после короткого раздумья, сняла защитный кулон. Личные комнаты декана уже под озером, так что плохо мне не станет, а вот Люциуса я почувствую лучше. Профессор Снейп тактично вышел.

— Вы пришли обсудить дальнейшее лечение?

— Северус говорил мне, что ваша прямота, мистер Волхов, граничит с грубостью, — усмехнулся Люциус. — Что ж, это, по крайней мере, честно.

Я не поняла, он проехался по моему воспитанию, или это комплимент такой?

— Я целитель, мистер Малфой, — я выпрямилась, закинула ногу на ногу и отзеркалила усмешку. — Потомственный деревенский целитель по матери и казак по отцу, если вам это о чем-то говорит. Поэтому давайте вы сделаете скидку на мой возраст и происхождение и не станете напускать туман в разговоре. Иногда называть вещи своими именами прямо и без прикрас просто необходимо. Итак, я вас слушаю.

Люциус вздернул брови выше. В его глазах мелькнуло что-то подозрительно похожее на: «Ну, мальчик, ты и нахал!».

— Какова ваша цена за избавление моего рода от бесплодия, мистер Волхов?

— То, что у рода получается лучше всего. Дар, услуга, знание, навык — на ваше усмотрение.

Сиятельный потомок сидов неприкрыто изумился.

— Ваши европейские коллеги предпочитают указывать более конкретную цену в денежном эквиваленте.

— Европейцы всегда были странными, — пожала я плечами. — Мы же считаем, что человеческую жизнь золотом не измерить.

— Что ж, хорошо. И главный вопрос, вам это под силу, мистер Волхов?

— Судя по Драко, вполне. Но сначала мне нужно узнать, как проявляется это проклятье и за что вы его получили. Рассказывайте всё, мистер Малфой. И да, не волнуйтесь насчет конфиденциальности. Я связан клятвой.

Люциус Малфой помедлил, махнул палочкой, посылая легкую волну заглушающих чар, и начал рассказ.

Волхов вышел из комнаты, покачиваясь, и в такой задумчивости, что заметил Северуса, только когда врезался в его живот.

— А? О, извините, профессор, — рассеянно извинился ребенок.

Северус посмотрел на его лицо и проглотил ехидное замечание. Целитель вымотался до смертельной бледности и синих губ.

— Мне нужно написать письмо, — Волхов шагнул к столу и схватился за перьевую ручку. — Где у вас чистая бумага?

— Волхов, какое письмо? Вам давно пора лежать в кровати.

— Да? — мальчик провел рукой по лицу, пачкая лоб чернилами. — Точно… Извините, мы совсем забыли о времени. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. Ручку верните.

— А?

Снейп кивнул на руку. Вадим проследил за его взглядом, пробормотал извинения, отдал ручку и вышел, явно витая в каких-то своих мыслях.

Люциус тоже выглядел потерянным. Он развалился в кресле, забыв об осанке и уставившись в огонь. Венец с его головы лежал на столике, волосы были растрепаны. Снейп никогда не видел его в таком состоянии.

— Всё настолько плохо? — поинтересовался Северус.

Губы дернулись, будто сведенные в судороге, но лицо Люциуса тут же вновь разгладилось. Малфой перевел лихорадочный взгляд на Северуса.

— Столько ритуалов, зелий, чар, за услуги целителей мой предок отдал половину нашего состояния — а в результате пшик! Жалкая лазейка, недостаточная для полноценного существования рода. Никто не мог найти выход! Даже Темный Лорд, а он был самым сведущим. И тут появляется этот ребенок…

Истерический смех приятеля Северусу не понравился.

— Выпей-ка успокоительного, Люциус.

— Я спокоен. Спокоен! Просто… — Люциус запустил руку в волосы, пальцы у него дрожали. — Вадим сидел передо мной на коленях, держал за руки и так безжалостно вытаскивал подробности, самые мелкие гадкие детали. Ни один колдомедик не требовал от меня такого. Никого не интересовали причины. А он один раз выслушал — и всё сказал. Как есть и сказал… — Люциус спрятал лицо в ладонях. — Я еще возражать что-то пытался, а он… Он заткнул меня, спокойно всё разложил по полочкам и начал исцелять. Я почувствовал, как меняется моё тело, и понял — всё правда. От первого до последнего слова.

— Понимаю, — о, Северус не далее как сегодня утром испытал это тепло в голове, которое пробежалось по венам и смыло боль, настолько привычную, что он её заметил, только когда она прошла.

— Теперь я понимаю, почему он берет такую цену, — Малфой потер лицо, приходя в себя. — Лечение только начато, а я уже готов бросить к его ногам всё своё состояние и себя сверху подарить в качестве раба. Северус, ему точно одиннадцать лет?