Андрей Лукин - Две половинки демона

— Но вы же сами…

— Что — сами? Я человек, понятно! — чуть ли не взвизгнул вампир и тут же закашлялся. — Был человеком… Когда-то.

Мальчишки переглянулись.

— Но как же?.. — не понял Стёпка. — И почему тогда?..

Ниглок со стоном подтянул безвольное тело к сундуку, лёг поудобнее, откинул голову на крышку. Его жуткое лицо стало ещё белее, щёки запали, сквозь кожу уже чуть ли не кости видны.

— А вот так, — криво усмехнулся вампир. — И потому. Разрешите представиться: Нигашин Николай, старший лейтенант… неважно, в общем… Какой я теперь лейтенант! Попал сюда из Дубоссар семь уже почти лет назад. Так какой там, говорите, год?

— Пятнадцатый, — сказал Стёпка и тут же поправился. — Две тысячи пятнадцатый.

— Ох, ни… варгеш кха ишиман! — удивился вампир. — Вот оно как, выходит. По разному время-то идёт там и тут. За семь здешних лет на Земле — погоди-ка! — ну да, двадцать три года прошло. Хотя… какая теперь разница! Что смотрите? Удивляетесь, почему я такой вот, да? Почему вампир? А вот потому!!!

Он так громко выкрикнул последние слова, что вновь закашлялся, пятная кровавыми брызгами грудь.

— Потому, — продолжил он уже тише. — Потому что тоже — исполнитель. Потому что захотел, дурак, слишком многого! Не помню, кто сказал: бойся своих желаний — они могут сбыться. Вот они и сбылись… В таком вот виде, — он приподнял левую руку, выдвинул когти, пошевелил ими, потом оскалил страшные, в розовой крови клыки: — Нравится?

— Нет, — сказал Стёпка. — Совсем не нравится. Кто вас заколдовал? Оркмейстер?

Ниглок, вернее, Николай опять невесело засмеялся.

— Демонов никто не может заколдовать. Мы сами себя заколдовываем. Я сам стал таким, понятно, сам! По дури своей, по глупости. Из-за жадности своей неумеренной. Вам-то это, я посмотрю, не грозит.

— Почему? — это уже Ванька спросил, видимо, сильно испугала его возможность превратиться в вампира.

— Потому что вы молодые, правильно воспитанные идиоты, — пояснил Николай (нет, всё-таки трудно было называть человеческим именем это жуткое существо, пусть даже оно и говорило вполне по-человечески). — И не успели ещё оскотиниться. Или у вас в две тысячи пятнадцатом теперь все такие?

— Не знаю, — буркнул Ванька. — И никакие мы не идиоты. Сам ты…

— Дурачок, это же я тебя похвалил, — усмехнулся вампир. — Я ведь тоже таким… почти таким был когда-то. Сейчас бы… да поздно жалеть. В общем, не ваше дело, как я превратился вот в это. Мне, может, самому стыдно вспоминать. Взрослые тоже много глупостей совершают, побольше даже, чем молодые. А потом за всё приходится расплачиваться. Не думал я, честно говоря, что так быстро этот час для меня наступит, — он поднял запавшие глаза на Стёпку. — Хотел я с тобой наедине поговорить… Ну, вот и говорим.

— А, скажите, — вспомнил вдруг Стёпка. — Это не вы когда-то давно на Перекостельском перевале оркимагов из автомата перестреляли?

Вампир в удивлении широко раскрыл пасть, лучше бы не раскрывал — мерзкое зрелище:

— Откуда ты об этом знаешь? Вы же совсем недавно сюда попали.

— Колдун один Полыне рассказывал. Он ещё там гильзу подобрал, думал, что это магическая стрела.

— Да, было дело. Я тогда тоже со всемирным злом собирался бороться до победного конца. Только патроны слишком быстро кончились. Всего два магазина у меня оставалось, на всех оркимагов всё равно бы не хватило. Ну а потом… В общем, убедили меня, уговорили… Обманули, как… Короче говоря, доверился я не тому, кому следовало.

— И что? Вас в плену завампирили?

Ниглок хмыкнул.

— Эти сказки оставь для дураков. Никто здесь никого не завампиривает. Кровь высосать могут, это да… А завампирился я сам, по своей воле… По своей дури, если уж откровенно. Очень скучно, понимаете ли, быть честным и благородным. Никакого прибытка… Только «завампирился» — не совсем правильное слово. Горгу-нааны говорят: «Удостоился высокой чести принять в себя сумрачную душу истинного народа». Вон как загнули! Высокая честь! С гнилыми-то клыками и нестерпимой вонючей магией… Ладно, довольно обо мне. Как там сейчас в Приднестровье? Кто победил?

— В каком Приднестровье? — не понял Стёпка. — Кого победил?

— Приднестровье — это в Молдавии, — вспомнил Ванька, у которого по географии всегда были пятёрки. — А что там?

— Война там… была, — пояснил Ниглок. — Меня прямо из Дубоссар сюда и закинуло. Шарахнули из танка… Помню только вспышку, а потом сразу раз — и я в тайге. Сначала решил, что в Сибирь закинуло, поверить всё не мог, что на такое расстояние… Потом только дошло, что в другом мире оказался, когда колдуна одного встретил. Дальше — уже неважно. Так кто там победил?

— Наши, наверное, — пожал плечами Стёпка. — Я не знаю… А кто там воевал?

— Наши с ненашими, — скривился вампир. — Как и везде. Как и здесь. Ну, если не знаете, значит, точно наши победили… А вообще, как там жизнь?

— Нормально всё. Живём, учимся.

— Воюете?

— Мы нет, — это Ванька опять ответил. — На Донбассе воюют.

— Кто с кем?

— Донецкие с киевскими.

— Вон куда уже добрались, — пробормотал вампир. — И что? Кто побеждает?

— Пока никто.

Странно это было, весь этот разговор был предельно странным. Где-то над головой стоял средневековый замок, населённый чародеями, вурдалаками и гоблинами, у выхода подстерегали вражеские колдуны, вокруг громоздились сундуки набитые золотом под завязку, перед ними лежал умирающий превращённый в вампира соотечественник, а они как ни в чём не бывало беседовали с ним о таких обычных, но таких уже далёких вещах, о том, другом совсем мире, в котором нет ни магии, ни вампиров, ни чародеев… Такое чувство, как будто в другую книгу случайно открыл, или на другой фильм незаметно для себя переключился.

Вампир между тем надолго замолчал. Слишком надолго. Даже, вроде бы, дышать перестал. Стёпка вдруг со страхом увидел, что глаза его, полуприкрытые, смотрят в одну точку и не мигают.

Мальчишки переглянулись, подумав об одном и том же. Неужели умер? Вот так вот быстро? И ничего даже толком не успел рассказать и объяснить. Ванька громко сглотнул и неловко пошевелился. Какое-то золотое блюдо звонко упало с полки на пол. Вампир вздрогнул и глаза его вновь приняли осмысленное выражение. Не умер! Жив! Стёпка осторожно перевёл дух.

— Что, обрадовались уже? — пробормотал вампир.

— Нет, — сказал Стёпка. И не соврал. Радоваться чужой смерти он ещё не научился. И учиться такому не желал.

— Обрадовались, я же видел, — не поверил Ниглок. — Потерпите, недолго осталось. Хреново что-то мне… Это ты меня убил своим жезлом! — уставился он на Ваньку. — Я тебе этого не прощу, конопатый. Я тебе во сне являться буду, жизни тебе не дам, так и знай!

— А нечего было на нас набрасываться! — не остался в долгу Ванька. — И вообще, нечего было во всяких гадов превращаться! А ещё лейтенант!