Андрей Лукин - Две половинки демона

— Иди отсюда, — сказал безжалостный Ванька. — И тебе ничего не будет. Склодомас всё равно не получишь, даже и не надейся.

— Отдайте, — почти прошептал скелет. — Не губите. Пощадииите.

— О пощаде он просит! — Стёпка вспомнил дрожащие руки Старухи, вспомнил бегущие по её впалым щекам слёзы, и заново обозлился. — А Миряну кто погубил? Её ты почему-то пощадить не захотел. Она из-за тебя, сволочуга, двести лет страдала. Что молчишь? Помнишь Миряну? Помнишь, как её заколдовал?

Скелет содрогнулся, ухватил обеими руками остатки воротника и потянул их в стороны, словно истлевшая одежда всё ещё душила его.

— Вееедьма! — яростно зашипел он. — Ненавииижу!

И такой незамутнённой животной злобой полыхнуло из его глаз, что мальчишки невольно попятились. За двести лет не выветрилось, у мёртвого не умерло, вот она — страшная власть жестокого бездушия. Сам погубил, сам же и ненавидит.

— Вот сейчас он меня реально пугает, — признался Ванька, стараясь не смотреть в жуткую синь глазных провалов.

— Напрасно заколдовал! Ошииибся! Надо было ведьму убииить! Разорвааать! — костлявые руки судорожно задёргались, словно в самом деле кого-то разрывали. — Растерзааать! Всю растерзааать! Всю ведьму! Всю ведьму! Всю-у-у…

Стёпкина рука ударила словно сама собой. С силой замахнулась и хрястнула мечом прямо по черепушке, оборвав исступлённые вопли. Живое эклитана не рубила, но вот ЭТО, трясущееся от ненависти и омерзительно клацающее полусгнившими челюстями, она развалила с почти ощутимой радостью. Располовиненный скелет осыпался на каменный пол беспорядочной грудой мёртвых костей. Пх-х-х! — это с бессильным выдохом развеялись остатки зловредной магии. Кисть руки в последний раз судорожно схватила воздух и развалилась на фаланги. В глазницах расколотого черепа медленно угасли злые огни. Колдун Благояр умер окончательно и бесповоротно.

— Достал ты меня своими воплями, — сказал Стёпка, обращаясь к уже не способным его услышать костям. — Это тебе за Миряну.

— Ну и правильно, — Ванька вернул склодомас на пояс. — Я его сначала уже почти пожалел, а он, гад такой, оказывается, притворялся.

— Вот и допритворялся.

— СТЕСЛАВ, КТО ЭНТО БЫЛ?!

Мальчишки оглянулись. Из проёма высовывались две головы с испуганно вытаращенными глазами. И волосы что у Боеслава что у Смаклы одинаково стояли дыбом.

— Колдун один нехороший в гости заглянул, — пояснил Стёпка. — Пришлось его немножко убить. Как там гномы? Успокоились?

Опьянённые золотым изобилием, Хамсай с Зебуром безумствовали недолго. Работы был непочатый край и гномы, что называется, закатали рукава. Срочно требовалось всё пересчитать, взвесить, рассортировать, разложить монеты по номиналу, а украшения по стоимости, отметить печатью каждую (!) единицу хранения, составить подробную опись… И это только для начала!

— Да что ещё-то? — удивлялся Ванька, слушая рассказ княжича о гномьих планах. — Им и так за год не управится.

— Много чего. Укрепить стены и пробить в них тайные гномьи ходы, выпросить у чародеев охранных демонов, заказать в кузне засовы с замками на сундуки и двери, завести книгу для счёта выданного и полученного золота… — Боеслав, которого в самом деле крепко учили всему, что должен знать будущий князь, уверенно перечислял предстоящие предстоящие гномам дела и заботы.

— Мама дорогая! — хватался за голову Ванька. — Сколько мороки с этим богатством! С ума же можно сойти.

— А гномам по нраву, — сказал Смакла, опасливо косясь на страшноватую груду, из которой на него пристально смотрела одним глазом половинка черепа. Останки колдуна живо напомнили гоблину его страдания в каторжном обозе, когда он брёл с кандальниками в далёкую Весь. По обочинам старого Княжьего тракта валялось немало таких костей с черепами.

Неожиданно тряпьё зашевелилось, под ним что-то скрипнуло, и сапог с торчащей из него костью покачнулся и упал.

— Гляньте! — взвизгнул Смакла, в ужасе указывая на скелет рукой. — Он оживает!

Перепугались почему-то все, даже Степан с Ванькой. Очень уж внезапно и громко закричал гоблин. Но испугались они, как тут же выяснилось, зря. Убитый второй раз колдун оживать и не подумал, да и не мог, конечно, потому как сил на ещё одно оживление в нём не осталось ни капли. Из-под тряпья на глазах у мальчишек высунулось что-то безобразное и почти бесплотное — то ли крыса-переросток, то ли нетопырь с ободранными крыльями. Высунулось, повертело по сторонам лысой головой, глянуло злобными глазками, прошипело сердито и, отпихнув обломки рёбер, проворно шмыгануло меж саркофагов.

— Ф-фу-у! — перевёл дух Ванька. — А я и вправду подумал, что он опять оживает.

— Кто энто был? — спросил Боеслав, опасливо вглядываясь в скрывшую страшноватое существо темноту склепа.

— Демон какой-то мелкий, — пояснил Стёпка. Ему припомнилось, что среди вырвавшихся из разбитых бутылей магических уродцев и призрачных сущностей оказалось несколько точно таких же жутковатых нетопырей. Видимо, один из них и попал сюда вместе с ожившим колдуном. — Будет теперь в этих подземельях жить, людей пугать.

— Не, долго не проживёт, — сказал Смакла. — Изловят. У Купыри на них справные ловушки заготовлены.

— От них перечная мука хорошо помогает, — припомнил Стёпка. — Мы в той пещере от таких вот уродов перцем отбивались. Только чихать потом хочется.

— Кстати, как там мой Тимоха? — спохватился Ванес. — Не бросался на вас, вроде некоторых тут?

Оказалось, не бросался. При виде Боеслава бравый скелет тотчас встал по стойке смирно и взял свой ржавый меч на караул. Явно при жизни он состоял на воинской службе.

— Вот паразит, — не мог простить предательства Ванька. — Незнакомому княжичу честь отдаёт, а на меня, на родного, можно сказать, человека, как на врага накинулся. Зарубить хотел.

— У меня оберег, — оправдывался Боеслав.

— А у меня… У меня, между прочим, тоже кое-что есть.

— Да ладно, — сказал Стёпка. — Чё теперь скрывать? Тем более от своих. Склодомас у Ваньки есть, жезл власти. Мы его в пещере вот этого колдуна нашли. Он сюда за ним и явился в виде скелета. Вернуть хотел.

Боеслав ожидаемого интереса к жезлу не проявил. На княжича в последнее время свалилось тоже так много всякого-разного, что удивляться ещё и какому-то жезлу власти просто не осталось сил.

— Класс! — искренне обрадовался Ванька такому равнодушию. — Хоть кому-то в этом мире плевать на мой склодомасик.

— Глукса, это что такое с тобой стряслось?

Мальчишки окружили юного чародея, рассматривая со всех сторон его аккуратно подстриженные и даже, кажется, слегка завитые волосы. Шутки так и сыпались на бедолагу, и его смуглые щёки всё отчётливее покрывались смущённым румянцем.