Сергей Барк - Дракон. Тихий Омут [СИ]

А дальше начиналось самое интересное.

«Головастик» начинал расти, становясь все более похожим на населяющие сушу виды, и чем больше он рос, тем сильнее развивался его интеллект. Однако, по какой-то до конца не изученной причине, развитие большинства особей останавливалось — замирало, оставляя русалок вечными инфантами.

Свойственные юным созданиям качества — наивность и беспечность, со временем перешли в разряд характеристики вида, вместе с агрессией и жестокостью, впрочем, часто направленной на представителей других рас.

В одной из книг я прочел весьма интересное предположение, тем сильнее вызвавшее мой интерес, учитывая, что и сам автор являлся тритоном. По его мнению, русалки могли останавливать рост по собственному желанию, замирая на удобной им стадии. Связано это могло быть с нежеланием хладнокровных принимать на себя огромную ответственность.

Вода, их извечная среда обитания, всегда снабжала русалок всем необходимым, не создавая нужды в физическом труде. Какой уж тут труд, когда еда сама плавает у тебя перед носом, а для жилья подойдет любая расщелина в грунте. Правда встречались и хищники, но их было немного, и русалочье племя просто избегало опасных мест.

Те же, кто продолжал взрослеть, шли в школу, учили общий язык и пытались приспособиться таким образом, чтобы в будущем стать полезными собственному виду. Ведь получалось, что меньшинство вставало в ответ за «вечный» молодняк.

Возможно, в этом и не было бы такой необходимости, если бы не набирающий обороты мир, завоевывающий все новые пространства и упорядочивающий дикие территории. Взрослые представители расы были и при дворе, и в Совете магов. История знает несколько случаев удивительной магической одаренности русалок. Благодаря этому все еще удавалось сохранить шаткий баланс: реки и океаны принадлежали тем, кто в них нуждался, а беззаботные подростки обладали необходимой им свободой.

Потому в каждом классе непременно присутствовали русалы на разном этапе развития, но непременно те, кто сами стремились к этому. К тому же, именно половозрелые особи могли заводить потомство — вечно юные «золотые» рыбки могли продолжить род, только составив временную пару с развитым партнером.

Единственным камнем преткновения был вопрос классификации русалок.

Все виды в нашем мире делились на высшие и низшие. Эльфы — светлые и темные, вампиры, друиды, драконы и многие другие относились к высшим. На это им давали право магический потенциал и продолжительность жизни.

Низшие существа не обладали магией или обладали незначительным ее количеством и жили не более двух столетий. Среди них числились люди, бабочки, кикиморы, фавны; список был внушительным.

Сложность же с русалками состояла в том, что, несмотря на наличие могущественных магических существ, способных прожить более тысячи лет, они, скорее, были исключением, нежели правилом. Ведь большинство так и оставались недостаточно разумными, чтобы заговорить на всеобщем и посещать школу — срок жизни их составлял немногим более сотни лет.

На данный момент русалы входили в список низших существ — список, пересматривающийся каждые пятьсот лет. Во время пересмотра статуса низшие расы подавали прошение в Совет магов, представляя доказательства того, что они могут претендовать на высшую категорию.

Вместе со статусом они стремились получить доступ к более интересным профессиям. Например, являясь низшими, кикиморы или фавны не имели права преподавать. Также гораздо проще решались вопросы, связанные с межрасовыми браками, если пара имела общий статус. Высшие не брали себе низших супругов, а если и делали это, то статус зависимого низшего падал практически до раба. И таким образом, некоторые нечистые на руку существа создавали себе целые гаремы (!), которые затем использовали для отвратительных целей, превращая супругов в подстилки для тех, кто был готов заплатить. Доказать чужую неправоту в таком случае представлялось невероятно сложным, даже несмотря на полный набор улик, ибо закон изначально защищает того, у кого больше прав, а прав больше у высших.

Как бы не сетовали вокруг на несправедливость, истина оставалась таковой.

В конце этого года как раз состоится очередной пересмотр. Уверен, что русалы будут добиваться повышения статуса с пеной у рта, что потребует от них чрезвычайного напряжения, учитывая их нелюбовь к речи. Слишком часто в новостях стали появляться заголовки с участием Речного народа в роли жертв…

Надеюсь, в этом году им удастся совершить невозможное. Я искренне полагаю, что шанс нужно давать именно тем, кто отчаянно за него борется. В конце концов, если у русалки появится возможность стать, к примеру, преподавателем, это не отменит изнуряющих лет учебы и сложнейших экзаменов.

Оставшийся вечер я потратил на подготовку и с чистой совестью лег спать, собираясь показать мерзкой ящерице, чего стою. И только утром, выйдя на крыльцо в прекрасном расположении духа, я осознал весьма очевидный факт — мой автомобиль, почти обесточенный, остался именно там, где я его бросил — у гномьей лавки.

Главное — не паниковать. Само собой, пешком я уже никуда не успею, значит, мне остается либо опоздать, либо использовать заклинание перемещения. Ни то, ни другое не выглядело привлекательным.

За те годы, что я успел проработать в школе, я ни разу не позволил себе пренебречь собственными обязанностями и задержаться хотя бы на минуту, так что об опоздании не могло быть и речи. Заклинание выглядело более подходящим решением моей маленькой проблемы и, скорее всего, я бы использовал его без лишних размышлений… вот только я настолько привык полагаться на своего механического жука, что порядком отвык от некоторых сопутствующих магических инструментов из арсенала высшего существа, в данном случае, я имею в виду как раз заклятие перемещения.

Впрочем, у меня еще есть немного времени, чтобы подготовиться и не спеша провести все необходимые манипуляции — сегодня мои уроки начинались со второго.

Вернувшись домой, я, первым делом заварил себе чай и мысленно вспомнил все, что мне следует сделать, а также повторил про себя магические слова. Убедившись в собственной дееспособности (толку, что эльф, уверенности мне это никогда не прибавляло), я вышел на пятачок посреди первого этажа, служивший переходом из прихожей на лестницу второго этажа и отделяющий кухню от гостиной. Здесь будет удобнее всего; никакую мебель двигать не надо, а начищенные до блеска половицы плотно прилегают одна к другой.

Начертив круг небольшого размера, я принялся аккуратно заполнять симметричные ячейки нужными символами.