Сергей Барк - Как я провел лето! [СИ]

Стоп. Советник прав, нужно решать проблемы по мере их поступления.

Он встал, стянул с себя пиджак и майку и направился в ванную.

Сначала задержим дыхание.

Санара, закрывшаяся в своей комнате, так и осталась стоять у двери, опустив руки. Она никак не могла справиться с собой, и мысли вихрем кидали ее из огня да в полымя.

Кир примет испытания, чтобы стать мирионцем и рискнет собственной жизнью, чтобы ее ложь не раскрылась.

Дыхание перехватило. Как она могла такое сказать, как она могла втянуть его в это!

По телу прошла дрожь, сердце глухо билось в груди. Да, она не подумала, и ее вранье дорого будет им стоить. Но когда на сцене она услышала о помолвке, ее охватил ужас от того, что папа, любимый папа, не сказал, какое решение принял.

Конечно же, он все лето пытался убедить Санару в нескончаемых выгодах, которые сулил брак, а она раз за разом отбивала его атаки, опрокидывая аргументы.

Она была абсолютно уверена, что союз с Лидосскими их не спасет, но еще…

Санара вытерла лицо руками, словно умываясь. В голове начинало покалывать от нервного напряжения.

Еще… она не хотела, не желала, не могла допустить даже мысли, что ее спутником станет Найстрем. Найстрем, чужой ей человек, тот, кого она помнила по нескольким скучным приемам и местным новостям на Мирионе, сообщавшим об очередных похождениях Его высочества-все-от-меня-без-ума. Единственный, за кем бы она пошла куда угодно, тот, рядом с которым она бы осталась несмотря ни на что, был Кир.

Она, наверное, знала об этом еще в академии, решившись на поцелуй.

Однако, стесняясь своих чувств и не рассчитывая на взаимность со стороны Кира, она упорно не желала признаваться себе в этом.

Девушка рассказывала себе сказки, что уважает его и благодарна за спасение своей жизни, что не видела человека храбрее и достойнее, и, безусловно, это все было о нем. Вот только все это нужно было сказать о любимом человеке, а не только о друге.

И что же получается? Она втянула Кира в свои проблемы из-за собственной слабости и эгоизма.

Санара поняла это и раскрыла свой обман, поделившись с фризийцем идеей, на ком нужно проводить тест.

Но почему он этого не сделал, почему не воспользовался шансом?

Санара замотала головой и снова протерла заплаканные глаза. Стоять было тяжело и она, облокотившись о стену, медленно сползла вниз.

«Ну почему ты не сбежал?!»

Санара не могла разобраться и металась меж двух огней. То ей казалось, что она ненавидит Кира за то, что он, как всегда, оказался безупречен, то внезапный порыв радости охватывал ее, шепча, что, несмотря ни на что, Кир на ее стороне.

Санара не знала что думать; голова пульсировала от боли, и она рассуждала все медленнее, временами впадая в оцепенение.

Почему она соврала на сцене? Из-за своих убеждений в честности помолвки? Или же просто наивная мечта быть с Киром раскрыла ей рот и заставила лгать?

Санара никак не могла решить, ее глаза давно закрылись, и она, подтянув коленки поближе, повернулась к стене боком и положила голову на холодный мрамор облицовки.

Но почему Кир остался на ее стороне? Он был ее верным, тем самым настоящим другом? Или…

Мысль не далась, вспорхнув маленькими крылышками и уносясь прочь.

«Я спрошу его», — решила Санара и потеряла сознание.

На следующий день ее разбудили крики мамы и стук в дверь. Оказалось, что она заснула прямо у двери на полу.

— Санара! — взвилась мать. — Ты не можешь так рисковать здоровьем! Посмотри на себя, ты бледнее привидения!

Санара перевела взгляд на зеркало: оттуда на нее смотрело бледное, с распухшими от слез глазами, лицо.

— Прими ванну, — тоном, не терпящим возражений, скомандовала мать. — Лила, помоги ей, — распорядилась она служанке, которая тут же умчалась набирать горячую воду.

Остальные девушки повели Санару в комнату и принялись раздевать. Принцесса тряпичной куклой повисла у них на руках.

Она медленно вспоминала, что вчера натворила, и тяжесть содеянного еще сильнее придавила ее тело к полу, заставляя совершать каждое движение с усилием.

Мама продолжала отдавать указания из ее комнаты:

— Да, приготовьте зеленое платье. Нет, без рукавов, с жемчужным воротником. Да, это. И раскройте окна настежь, здесь душно. Поторопитесь, нам еще предстоит семейный завтрак до первого экзамена…

Первого экзамена…

— Первого экзамена! — закричала Санара из ванной. — Кир! Ты имеешь в виду его?

Она чуть не выпрыгнула из воды, но услужливые горничные не дали ей сделать и шагу. Мама появилась в дверном проеме, скрестив руки на груди.

— Да. Сегодня в полдень пройдет первое испытание для этого мальчика.

Санара впала в ступор. Немного справившись с собой, она спросила, недоумевая:

— Но почему так рано? Почему так срочно? Он ведь не успеет подготовиться!

— Это решение твоего отца, — твердо ответила мать. — В любом случае, у него уйдут годы для подготовки, да и после этого ему вряд ли удастся пройти все испытания, так чего тянуть.

Санара разозлилась.

— Но это несправедливо! И Кир непременно бы сдал, если бы вы дали ему хотя бы немного времени! Он очень сильный, мама, ты совсем его не знаешь…

— Ты что же, хочешь замуж за фризийца?

Вопрос повис в воздухе, заглушая и останавливая движение.

Санара залилась краской.

— Да! Хочу! — сорвалась она на крик. — Почему бы и нет! Он меня понимает! Ему не все равно! Он никогда ничего мне не навязывал и не заставлял меня притворяться тем, кем я не являюсь!

Она сказала это. Неужели то, что так глубоко лежало у нее на сердце, она решилась сказать собственной матери?

Санара в ужасе закрыла рот руками, не веря, что произнесла это вслух.

Лицо матери исказилось, на глаза навернулись слезы. Королева Мая резко отвернулась и, овладев собой, вымолвила:

— Жду тебя через пятнадцать минут к завтраку.

И королева покинула покои дочери.

Санара словно окаменела, не веря, что она действительно такой ужасный человек. Да, иногда она сетовала на несправедливость судьбы, но в тоже время прекрасно осознавала свой долг и понимала поступок родителей, да и они просили у нее прощения уже множество раз, кляня себя на чем свет стоит.

Но, увы, дело сделано и сказанного не воротишь.

Принцесса дала себя нарядить и уложить, подобрав по бокам, волосы. Затем спустилась в обеденный зал, где вся семья уже приступила к завтраку.

Когда она вошла, никто, кроме Наяды, не поднял взгляда, но даже старшая сестра не решилась нарушить тишину. Санара села и молча уставилась в тарелку.

«Яичница», — заметила тарелку Санара. И никак не смогла взять в толк, как эта яичница вписывается в ураган, вдруг захлестнувший их семью. Она повернула голову к окну справа, откуда открывался чудесный вид на столицу.