Сергей Барк - Дракон. Второй шанс [СИ]

И они ушли. Гинтами не помнил, как они преодолели обратный путь до отсека.

Внутри было пусто. Кажется, Алияс помог ему сесть и принёс воды.

— Что… что происходит? — всё ещё дрожа, пролепетал Гинтами, чувствуя добрую руку, приглаживающую его волосы.

— Я не знаю.

Мысли разлетались в стороны. В глазах застыла отвратительная картина.

— Но ведь ты пошёл туда? Ты знал? — Обвинение вылилось взвинченным голосом.

— Нет, Гинтами. Клянусь.

— Тогда откуда? — Горячие слёзы снова выступили из глаза.

— Ты поверишь, если я скажу, что у меня настолько чувствительный нюх, что я могу почувствовать… — Алияс замолчал на миг, колеблясь.

— Что? — требовал Гинтами, борясь с тошнотой, нахлынувшей из ниоткуда.

— Боль, страх, отчаянье, — медленно произнёс Алияс, глядя Гинтами прямо в глаза.

Разве в такое можно поверить? Немыслимо. Но Гинтами отчего-то казалось, что Алияс с ним честен.

— Можешь?

Алияс кивнул.

— Но… как?

— Не знаю.

Гинтами нахмурился. Всё это казалось нереальным. Сначала ужасные тайны подземелий Холделы, теперь необычные способности Алияса. Всё это было слишком. Гинтами почувствовал отчаянную растерянность. Если бы Диерт был рядом, он бы знал что делать. Но его альфа был далеко.

— Нужно скорее рассказать капитану.

— Нет, Гинтами.

— Почему? — удивленно вытаращился омега. — Капитан во всём разберётся.

— Мы не знаем, кому можно верить.

Натужно соображая, Гинтами пришёл к ужасающему выводу:

— Ты думаешь, Одир обо всём знает?

— Всё может быть. И нам следует быть осторожными.

— Этого не может быть!

— Я надеюсь, ты прав, Гинтами. Но что если ты не прав? Тогда мы окажемся в опасности и не сможем помочь.

Алияс был старше и умнее, но в то, что он говорил, было страшно поверить.

— Но ведь мы не бросим его там?

— Не бросим.

— Нужно дождаться Диерта и рассказать ему всё. Группа вернётся завтра и мы не допустим… — ком подступил к горлу, — что бы снова…

Гинтами больше не мог выносить страдание, чувствуя себя виноватым в собственном бессилии. Слёзы хлынули ручьём.

— Все будет хорошо, — пообещал Алияс, гладя кудрявую макушку.

Но на следующий день группа не вернулась.

Гинтами изнервничался, ожидая, когда Диерт первым делом заглянет в его отсек оранжереи, чтобы поприветствовать после долгого отсутствия. Или хотя бы попадётся на глаза, чтобы омега знал — волноваться не о чем. Он всегда так поступал. Но альфа не показался ни к обеду, ни к ужину, как и остальные члены его отряда.

Входя в отсек по протяжному свистку отбоя, глубоко погружённый в собственные мысли, Гинтами не заметил суровый взгляд Старшего. Остановившись у прикроватной тумбочки, он замер, словно не зная что делать дальше, затем покосился на Алияса, отчаянно желая поговорить с омегой.

Но как это сделать в комнате, доверху набитой людьми, где каждый звук становится всеобщим достоянием?

Тяжело вздохнув, Гинтами взобрался на верхнюю полку, заранее зная, что не сомкнёт глаз. Почему Диерт задерживается именно в такой момент? Да и вообще альфа прекрасно знает, как переживает Гинтами, если тот не появлялся в положенный срок. И всё же Диерт позволил себе опоздать.

Гинтами хотелось разрыдаться от напряжения и незнакомой горечи сосавшей грудь.

Перед ужином он разговаривал с Тэжом. Тэж и его муж вырастили Диерта как своего собственного ребёнка. Иногда Гинтами даже казалось, что так оно и есть, но задать этот вопрос напрямую он никогда не решался, боясь неосторожным словом ранить старшую пару, так часто помогавшую им во всём. Ведь именно благодаря Тэжу удача сопутствовала их встречам так часто. А в последний раз Тэж, работающий на коммутаторе, сумел сделать так, чтобы на помощь в подсобку к нему с Алиясом явился никто иной, как Шайс.

— Не переживай, Гинтами. Диерт задерживался и раньше, — похлопал Тэж младшего по плечу.

— Я знаю, — вяло промямлил омежка.

— И чего ты уже нос повесил? — Тэж чуть согнулся, чтобы заглянуть Гинтами в лицо. — Вечно придумываешь, что-нибудь ужасное. Может, раскопки заняли больше времени, чем предполагалось. А может, с машиной проблема, так случилось в прошлый раз, когда Диерт явился на два дня позже намеченного срока.

Сломалась какая-то деталь, а среди солдат не оказалось никого, кто бы разбирался в механике достаточно хорошо, чтобы быстро починить слетевший карбюратор.

Гинтами подумал, что вряд ли одна и та же неприятность может случиться с Диертом дважды, но не раскрыл рта, понимая, что Тэж пытается его подбодрить.

— Или, может, у тебя что случилось?

Застыв на секунду, Гинтами всерьёз раздумывал над тем, чтобы всё рассказать Тэжу, но через несколько секунд отрицательно покачал головой. Нет, он конечно же доверяет омеге, и даже если случится так, что они с Алиясом узнают о причастности других, Гинтами ни за что бы не поверил, что тот, кто столько помогал им с Диертом, может знать о такой отвратительной тайне и жить спокойно.

Но что если он всё расскажет и навлечёт на Тэжа беду? Ведь омега, чьи глаза всегда глядели на других с любовью, тут же бросится на помощь тому несчастному пареньку. И что будет?

Всё это было так страшно, что Гинтами, к своему стыду, чувствовал частые позывы в туалет, стоило вспомнить, чему он явился свидетелем.

— Просто переживаю, — подёрнул он плечами и нехотя отвернулся.

Ворочаясь без сна, Гинтами наконец не выдержал и стал осторожно сползать с полки, стараясь не разбудить посапывающего Имари. Медленно перекатившись на бок, он лёг поперёк койки, ухватился за один край и свесил ногу. Сложность заключалась в том, чтобы нащупать ногой раму на которую бы можно было встать и при этом не наступить на спящего внизу соседа.

На лбу выступили капельки пота, но Гинтами только поднатужился, не разрешая себе торопиться. Почувствовав опору, перехватил противоположный край своей койки другой рукой и с ловкостью ночного зверька, от прыти которого зависел исход охоты, соскользнул вниз.

Пройдя на цыпочках вдоль ряда железных переборок двухъярусных кроватей, он оказался у той, которую с недавних пор занимал Алияс. Но не успел он придумать, как разбудить омегу и при этом не поднять переполох, как тот сам повернулся к нему лицом. В свете красной ночной лампы приложил палец к губам и осторожно поднялся.

Только оказавшись вдвоём в тесной уборной, Алияс кивнул, разрешая омеге сказать то, что он хочет.

— Я тут подумал, — начал Гинтами, — ты сказал, что по запаху чувствуешь боль и страх.

Голова Алияса чуть покачнулась, подтверждая слова.

— Получается, что ты можешь почувствовать это на огромном расстоянии, верно?

Даже сейчас, говоря об этом самостоятельно, он едва ли мог поверить в удивительные способности омеги, но тот соглашался с каждым его словом, и Гинтами не оставалось ничего кроме веры — ведь нашёл же Алияс в конце концов того бедолагу.