Сергей Барк - Поймай судьбу за хвост! [СИ]

Старший явно не горел желанием говорить со мной… Да и о чем? До моих слов ему нет никакого дела, а свои домашние обязанности я стараюсь исполнять прилежно. Значит, и говорить со мной совсем не обязательно…

— Элла, — подошел я к одногруппнице после занятия.

Пятнистая бурмилла перевела на меня недоуменный взгляд янтарных глаз.

— Ты не могла бы одолжить мне конспект сегодняшней лекции, — как можно тише попросил я, застенчиво стреляя взглядом вокруг и надеясь, что мы не привлекаем внимания.

Бурма недовольно вздохнула и тоже зыркнула по сторонам. Пара котов не спешила покидать своих столов, несмотря на то, что вещи были давно собраны.

— У меня почерк непонятный, — отведя глаза, ответила кошечка, — и я не все внимательно записывала.

— Ничего. Я буду рад тому, что сумею разобрать.

Просить было неудобно, особенно видя нежелание Эллы не то что давать мне переписывать конспект, но даже разговаривать.

Однако выбора не было — Элла Керси была одной из тех немногих, кто хотя бы держал свое презрение при себе и не демонстрировал его слишком явно. Возможно, причина сдержанности крылась в том, что на иерархической лестнице бурмиллы стояли одной ступенью выше сфинксов. Второй причиной того, что я обратился именно к Элле было, что кроме прилежности и ответственности во всех отношениях, кошечка являлась еще и старостой потока.

Так что я засунул самоуважение с гордостью подальше. В конце концов, Элла ничего мне не должна.

— Пожалуйста, — от всего сердца попросил я, пытаясь склонить чашу весов в свою пользу.

Сжав губы в крепкую полоску, Элла после секундного колебания сунула мне толстую тетрадь.

— Вернешь ровно в пять, — четко потребовала она. — Встретимся у главных ворот, не опаздывай, — с этими словами она поспешила вниз по лестнице.

«Хотя бы одна удача», — печально хмыкнул я, торопясь покинуть аудиторию. Нужно успеть переписать столько, сколько смогу, на следующих переменах.

Ровно в пять я стоял у ворот. Занятия закончились десять минут назад и студенты торопились покинуть территорию академии как можно быстрее, но были и такие, кто задерживался в библиотеке или подходил к преподавателям, желая задать тот или иной вопрос.

Наверное, Элла тоже имела вескую причину чтобы припоздниться. На часах было пять минут шестого, когда с боковой аллеи к воротам подошли Мартин Муртази и трое его прихлебателей. О нет, только не это!

Я сделал шаг к стене и опустил взгляд, моля Божественную о том, чтобы они просто прошли мимо, но…

— Эй, лысый, ты чего там жмешься, поссать не можешь, что ли?

Четверка заливисто загоготали.

— У него, наверное, из-за ушей член такой маленький, что он никак не может его поймать.

Мерзавцы продолжали развлекаться за мой счет, а мне не оставалось ничего другого, как молча терпеть их издевательства.

Уйти я не мог — нужно непременно вернуть тетрадь. Ответить — себе дороже. К тому же я сильно сомневался, что они так просто отстанут. Стоит мне повернуться спиной и они поспешат воспользоваться случаем, еще хуже будет если я отойду дальше от академии. Уверен, единственное что их все еще сдерживает от лапоприкладства, это близость преподавателей и множество свидетелей вокруг.

— Эй, ты, отброс! Чего молчишь? Правда глаза режет?

Я старался не слушать их идиотскую болтовню, если бы еще щеки не краснели от стыда за прилюдное унижение.

Вдалеке, наконец, показалась Элла. Кошечка замедлила шаг, пытаясь разобраться в том, что происходит. Ее походка стала напряжённой. Бурмилла шла не одна, рядом ей на ушко что-то шептала пушистая перси.

Они приблизились к нам, но в последний момент Элла опустила взгляд и прошла мимо. Что ж, я ее не виню. Оскорбления прилипают тем лучше, чем меньшим количеством шерсти располагает шкура.

— Куда уставился, чучело? — грубо окрикнул Мартин, снова возвращая меня в неутешительную реальность — проскочить мимо, как это только что сделала бурмилла, мне не удастся. — На кошечек заглядываешься? — похоже, он успел заметить брошенный искоса взгляд и презрительно хмыкнул.

— Да ему ни одна кошка не даст, вот и зырит издалека. Ты себя в зеркало видел, крыса облезлая? — дружный рев поддержки сопровождал выпад обидчика.

Когти чужих слов неприятно царапали кожу, как бы отчаянно я не стремился пропустить оскорбления мимо ушей. Не выдержав, я рванул обратно в академию. Погони не было, похоже, великосветские подонки удовольствовались парой едких замечаний по поводу моей внешности и несуществующей сексуальной жизни.

Проведя в кабинке туалета около получаса, я, предварительно оглядевшись и убедившись, что территория пуста, направился домой.

Ракеш.

Вечером четверга я вновь встретился с господином Ирвином Бройсом.

Два дня напряженных метаний в поиске возможного кредитора ничего не дали. Оставалось три варианта — звонок отцу, займ в том самом «Консалтбанке», где работал Баррат и…

Про третий вариант не хотелось даже думать.

Квартира вместе с собранием коллекций досталась мне по завещанию прабабушки. Я легко мог найти желаемую сумму, выставив на аукцион картины или мебель, а деньги, полученные от продажи девяти статуэток Божественной из драгоценного велирийского фарфора, вообще позволили бы безбедно существовать до конца жизни… вот только что это будет за жизнь. Как я потом детям — ведь будут же у меня когда-нибудь дети, — в глаза смотреть буду. Они же от меня отрекутся, и будут правы. Разбазарить наследие предков — ну уж нет!

Лучше я к отцу на поклон пойду.

С этим все хоть заранее известно — меня ждет два часа непрерывной нотации о том, что я редкостная бестолочь, что своими действиями позорю древнейший и благороднейший род, что из-за меня страдает репутация сестер, что… В общем, перечисление всех моих грехов пополам с нескрываемым удовлетворением от моей неудачи. И я бы мог это вытерпеть, в конце концов, не в первый раз, если бы не здоровье мамы. Отцу ничего не стоит довести ее до сердечного приступа — и публично обвинить в этом меня. Одного печального опыта мне достаточно. Повторения я не хочу.

Поэтому остается вариант номер два. И будь, что будет.

Мы сидели в гостиной. Старый фолд неторопливо пил красный чай, откусывал по кусочку от свежевыпеченного тыквенного пирога и явно наслаждался происходящим. Я терпеливо ждал, пока он насытится и перейдет к делу.

Глянул на лежащую рядом с ним папку, перевел взгляд на собеседника — из-под седых бровей неожиданным лукавством сверкнули оранжевые глаза. «Вот же хитрюга, нарочно время тянет», — мелькнуло в голове. Старик фыркнул и вернулся к пирогу.

— Что ж, спасибо за угощение. Прекрасный пирог, — наконец произнес он, когда я уже был готов на стенку лезть от нетерпения. — Передай тому, кто его пек, от меня благодарность. Завернешь мне кусочек на дорожку?