Сергей Барк - Каста [СИ]

Однако, в этот день Герлес сел напротив Хюрема, чего не делал прежде. Лето не мог рассмотреть лица омеги — тот сидел к нему спиной, но вот альфа просматривался отлично; и то, как он раскрывал рот, обращаясь к Хюрему, и делал паузы, говорило, что между этими двумя завязался диалог.

О чём им было разговаривать — гадал Лето, мрачнея всё больше. Неужели Толедо был прав, и альфа, рассмотрев наконец необыкновенность Хюрема, вздумал позариться на Его омегу?

Лето не понаслышке знал, как одиноко иногда бывает гарнизонным без ласки и без внимания. Сам он привык к визитам в Дом радости и уже не мыслил существования без плотских забав. Вернее, так было до того, как он встретил Хюрема. Должно быть, и этот Герлес наконец сообразил, чем скрасить досуг. Но ведь Хюрем дал отчётливо понять, что слишком молодые альфы его не интересуют — так запомнил Лето слова омеги, не желая вспоминать, что именно бросили ему в лицо. И всё же, Герлес продолжал говорить. Стоило ли опасаться?

По всему выходило, что переживать за омегу было глупо. Герлес был не в его вкусе, к тому же Карафа доходчиво объяснил Хюрему, насколько высок статус Лето в Касте. Разве не должен был он — наследник — стать в глазах Хюрема лакомым кусочком? Почему же омега не подошёл к нему до сих пор?

А вдруг — вспыхнула досадная мысль в сознании Лето — вдруг этот Герлес чем-нибудь приглянулся Хюрему? В конце концов, они проводили время бок о бок. Может, этому молокососу удалось зацепить омегу? Мысль, конечно, глупая, ведь Лето точно был парой Хюрема, но появившись в голове, эта досадная догадка никак не желала рассеиваться, собирая вокруг ненужный моток домыслов и подозрений. Могло ли выйти так, что Хюрем, испугавшись того, чем могла обернуться истинность, решил подыскать себе кого-нибудь попроще, чтобы держать оборону против самого Лето? Стратегия представлялась вполне возможной, пусть и маловероятной.

Лето решительно отодвинул от себя тарелку, поднялся и направился прямиком к Хюрему. Прошёл через весь зал, сначала вдоль одного из трёх длинных столов, потом по диагонали, попутно собрав за собой все любопытные взгляды, и замер позади Хюрема. Положил руку тому на плечо и отчётливо произнёс:

— Подручный. У меня к тебе дело. — Лето твёрдо смотрел на сидевшего напротив Герлеса, давая понять, где именно пролегают невидимые границы его интересов. — Идём, — бросил он приказным тоном, убрал с плеча руку, замечая, как ложка, застывшая между тарелкой и Хюремом, так и висит в воздухе, отвернулся и пошёл на выход, нисколько не сомневаясь, что омега последует за ним.

Поджидая Хюрема, Лето остановился в тени широкой галереи, примыкавшей к стене обеденной, и уставился на катившийся вниз оползень Барабата сквозь просторные промежутки колон. Если не смотреть на суету города, а устремить взор прямо, то, покуда хватало глаз, вытягивалась Байдерская долина, южные пределы которой подмывал лес, а северные укрепляли скальные стены, охватывавшие восточный предел вместе с Гешенской возвышенностью, считавшейся началом долины; конец её утекал вслед за Гремучей рекой далеко на запад, упираясь в Зелёную Розу — крайнюю западную точку владений Касты. Хотелось бы Лето побывать там однажды и увидеть, что лежит по ту сторону.

Он не услышал шагов — глыбы камня, стелившие опору, скрадывали звук, но боковым зрением заметил, как к нему приближается Хюрем. Тот шёл не спеша. Лето уже повернулся к омеге, и теперь наблюдал, как тот скользит лёгкой поступью в его направлении. Чем ближе оказывался Хюрем, тем сильнее трепетало в груди.

Хюрем подошёл вплотную. Расстояние считалось бы уместным для членов семьи и, наверное, пары, но сейчас, когда Лето ощущал эту необъяснимую враждебность, ему пришлось подавить желание отшатнуться назад. Хюрем не произнёс ни слова, но во взгляде омеги Лето вдруг рассмотрел немое порицание. Будто его отчитывали, и не просто отчитывали — тогда бы чужое неодобрение могло расцениваться как попытка предостеречь от будущих ошибок, но сожалели, что ничего уже исправить нельзя и остаётся смириться с неудобным во всех отношениях обстоятельством. И обстоятельством этим выступал сам Лето.

Альфа застыл, снова почувствовав себя сбитым с толку и растерянным, не в силах вымолвить ни слова. Но почему? Ведь это Хюрем вёл нечестную игру, смея отрицать истинность, да ещё унизив его заявлением, что такие юнцы, как Лето, его не привлекают! Он, Лето, лучший раджан среди братии, наследник жреца, оказался недостаточно хорош для омеги без роду и племени! Кровь вскипела в венах Лето, да как этот Хюрем только смеет смотреть на него вот так, свысока!

— Ну, какое у тебя ко мне дело, господин? — ядовито спросил Хюрем, не стараясь скрыть усмешку.

До зубовного скрежета Лето желал наказать омегу, ткнуть носом в его место — место у его ног, в почтении, подчинении и восхищении, как и было положено омеге в паре, но разве мог он сделать это сейчас, когда Хюрем смотрел на него словно на пустое место? Чего бы он этим добился? Понял бы Хюрем свою ошибку, присмирел? Или враждебность обернулась бы ненавистью?

Лето не мог не припомнить разговор со старшим субедаром, состоявшийся накануне.

Карафа, совавший свой длинный нос во всё, что бы ни происходило в жизни Лето, вытряс из него душу, вынудив сознаться, что омега не признал истинность, стоило им поговорить в тот день, после свободного боя. Уязвлённый разговором с Хюремом, Лето также не преминул заверить старшего субедара, что намерен найти способ держать Хюрема подле себя. После этого последовал ещё более долгий разговор, и закончился он только тогда, когда Карафа добился от Лето обещания, что тот не предпримет ничего без его ведома, ведь неосмотрительное решение может поставить жизнь Хюрема под угрозу. С помощью найденной болевой точки Карафа продолжал манипулировать Лето, пусть тот отчасти и понимал, что происходит, оттягивая момент, когда он и Хюрем могли бы быть вместе. Наконец Лето не выдержал и заявил, что намерен немедля отправиться к отцу и сообщить, что хочет омегу в подручные, и Карафа уступил, ускорив ход событий.

Вчера, перед тем как удалиться к себе, старший субедар подозвал к себе Лето и рассказал, как именно подал новое назначение Хюрема главному жрецу; но всю ночь Лето ворочался совсем не поэтому. Закончив с наставлениями и, в сотый раз напомнив об осторожности, Карафа наказывал Лето хорошенько подумать перед тем, как шевелить хотя бы пальцем в направлении Хюрема.

«Один неверный шаг… — говорил Карафа с тем особым изломом голоса, когда хотел показать, насколько важно, чтобы Лето услышал его слова, — и ты проиграешь».

Об этом и вспомнил Лето перед тем, как ответить на вызывающий вопрос Хюрема.