Андрей Колесник - Меч и плеть [СИ]

На счастье совсем скоро в лесу послышался топот копыт и несколько голосов наперебой стали выкрикивать его имя.

— Здесь! — не сводя глаз с пленного, точно тот мог в любое мгновение растаять, откликнулся рыцарь. Вольный нервно покосился в ту, сторону, откуда к рыцарю шла подмога. Из-за деревьев уже показались первые всадники в блестящих шлемах и туниках сине-черной и ореховой расцветки. Мисгерд и Шаб. Позади них мелькали его собственные, желтые расцветки. Ларс, оценив ситуацию, кивнул Ярже и с мстительным удовольствием пихнул Вольного ногой в грудь.

— На колени! — конь под Мисгердом топтался по желтой листве, обходя упавшего на осенний ковер человека. Ларс пригнулся, замахиваясь. Нагайка стегнула велона по спине. Тот глухо охнул. — Что, поди, отвык, от господской руки?!

На поляну выезжали все новые и новые всадники. Совсем скоро она полностью заполнилась фыркающими, радующимися передышке лошадьми. Живущее в дупле старого дуба семейство белок настороженно поглядывало на вторженцев из желтой листвы.

— Не бейте, не бейте, господин! — плаксиво причитал мужик, которого Ларс охаживал нагайкой. Ярже смотрел на эту сцену с чувством недоумения.

«Это они с нами воевать собрались?»

— Не бейте! — пряча от ударов ноги и закрывая руками голову, просил пленник.

— Это еще цветочки, — усмехнулся своим капризным ртом Мисгерд младший. — Приветствие. Вот, если ты, грязь, молчать вздумаешь, тогда я тебе покажу, что такое бить.

— Не надоооо… все, все скажу!

— Сколько вас?

— Что? — не понял мужик и тут же был награжден несколькими ударами. Мисгерд бил, плотно сжав губы и выпятив вперед острый подбородок.

— Сколько вас у Сотара! Слышишь, ты, падло велонское? — переспросил он с настойчивостью истинно светского человека. Мужик всхлипнул и, поглядев перепугано на взирающие с высоты суровые лица, что-то невнятно ответил.

— Что? — скривился Мисгерд. Пленник ответил снова. На этот раз цифру разобрали все. Ларс свирепо размахнулся. — Брехать нам вздумал?!

— Не надо! Не надо! Не надо! — зачастил, отгораживаясь грязными ладонями, на одну из которых приклеился опавший лист, пленник. — То, правда! Правду говорюуууууу!

— Стой, Ларс, — одернул звереющего дворянина Колин. Офицер подъехал к товарищу и положил тому руку на локоть: — Нам нужно доставить захваченного в лагерь. Если… если он не врет, пусть повторит это командующим.

Верные, слышавшие признание пленника, помрачнели. Ярже, как ни старался он себя убедить, что рабы не способны воевать, неожиданно почувствовал странный холодок между лопатками. Если пленник не врет… Кстати, как его звать-то? Так вот, если пленник не врет, может статься, что у них появилась проблема.

Следующие две недели прошли для столицы в тревогах и метаниях. Уже первое письмо, присланное командованием армии ко двору, готовило к неприятностям. Согласно извещению от командующего Сеанора Клиггса, в ходе сложной военной операции удалось добыть ценного пленника. От него командование получило сведения о численности и планах армии предателя. Выяснилось, во-первых, что прежняя цифра в сорок тысяч преуменьшена. На самом деле Сотар располагал значительно большей мощью. Шестьдесят семь тысяч человек. Из которых только семнадцать тысяч беглые рабы. Остальные — Вольные. Свирепые, обученные убивать и готовые биться до последней капли крови. Командующий Мисгерд предположил, что предатель уже давно замышлял измену и тайком собирал силы. Откуда же еще за столь короткий срок могло взяться такое значительное воинство.

Однако в целом, письмо было пронизано оптимизмом и победным настроением. Пленник, который был поверенным одного из Вольных старшин, поведал о расположении одного из лагерей неприятеля в Медном Лесу. Туда и планировали нанести свой первый удар отборные части королевской армии.

— Вот, аккурат за теми сосенками, начнутся дозорные секреты, — услужливо объяснял пленный Вольный, безропотно идучи рядом с командирским конем. Руки его были связаны, но скорее для проформы — трусоватый малый и не помышлял о бегстве. Да и от кого? От двухтысячного отряда ходко пробирающегося вглубь лесной чащи? Впереди, длинной, теряющейся за деревьями цепью ехали всадники. Несколько сотен Верных, возглавленные по центру тремя десятками рыцарей. Чтобы подчеркнуть свое превосходство над голытьбой никто из них не пренебрег полным родовым доспехом, столь разительно отличающимся от предписанного офицерам обезличенного обмундирования.

Командир отряда — капитан королевской армии Дэмос Гиндерб, — приказал дать сигнал остановки для передней шеренги. По лесу коротко, подхватывая друг друга, загудели рожки. Конница остановилась. Медленно, постепенно, нарушая края и все каноны воинской тактики.

— Как только пешие догонят, трубите боевое построение, — распорядился Гиндерб. Бирюзовый василиск, вытравленный на его позолоченном нагруднике, показывал раздвоенный язык, стоя на задних лапах. Грушевидное лицо капитана, с отвисшими щеками и двойным подбородком, свисающим над кольчужным воротником, выглядело вполне умиротворенно. — Смотри. Если обманул, шкуру с тебя спустим, холоп!

— Нет-нет, не обманул, — убеждал пленник, украдкой потирая исхлестанную в кровь спину.

Ярже Клабс, которому выпала честь сопровождать капитана в бою, озирался по сторонам. Еловые верхушки, указанные пленником, поднимались над редким, прозрачным туманом, что стоял в этой части леса. Стволы потерявших часть зеленого покрова деревьев стояли темные от впитанной влаги. Пахло древесной смолой, опавшими листьями и дождем.

— Значит так, действуем, как договорено. Передовой отряд пробивает центр, и разбивает оборону. Резерв стоит. Пехота, четыре сотни, идет следом, окружает и добивает.

Командующие решили, что, несмотря на благие намерения, первая атака должна была показать врагу, что шутить королевское войско не станет. Растерзанные тела единомышленников должны были послужить доказательством. При этом выслать вперед собственный дозор, чтобы проверить расположение неприятельского лагеря никому и в голову не пришло.

Отзвучал второй сигнал. Шеренга рыцарей раздалась в стороны, давая место для строящихся возле каждого из них Верных. В боевом порядке, офицеры превращались в своеобразный наконечник копья, бережно хранимый по бокам и сзади телохранителями. Вокруг Гиндерба охрана выстраивалась полукольцом, которое с правой стороны венчал Ярже, а с левой незнакомый Клабсу рыцарь в серых доспехах со шлемом в виде головы химеры. Позади них стихали последние судороги походного беспорядка в стане пехоты. Лес притих, готовясь, стать свидетелем вечного и самого старого на свете представления.