Алексей Самочётов - Сюрпризы Лебяжьего озера

На всякий случай Замор передернул затвор и, поняв, что патронов в магазине действительно нет, перехватил автомат за ствол и замахнулся на Павла прикладом.

– Спокойно, Замор! – Грохнувший за спиной браконьера выстрел заставил того замереть с поднятым автоматом.

– Так и стой, а дернешься – получишь пулю в жопу, – пообещал Сэмэн. – Змей, ты как?

– Терпимо. – Павел поднялся на ноги, отряхиваясь и со злостью глядя на коварного хозяина острова.

– Перебрось ему калаш, – велел Сэмэн Замору. – Только аккуратно, без резких движений.

– А что будет потом? – спросил браконьер, медленно опуская и удобнее перекладывая автомат.

– Вместе поплывем в лагерь, – чуть подумав, сказал Сэмэн. – Ты будешь на веслах – на мушке у Змея. В случае чего рука у него не дрогнет. Ну а в лагере разберемся.

– Обещаешь, что не пристрелите на полдороге?

– Если не станешь дергаться, то обещаю, – сказал Павел.

– Договорились. – Издав хрюкающие звуки, которые можно было бы посчитать за смех, Замор мягко подбросил автомат Павлу, и тот его ловко поймал.

– Ты сам-то как? – спросил знатный рыболов у Сэмэна, для начала жестом приказав Замору опуститься на землю и все равно на всякий случай обходя его по дуге.

– Побыстрей бы смотаться отсюда, да к лекарю, – поморщился тот, протягивая Павлу пистолет.

– Слушай, потерпи еще три минуты, подержи этого на мушке, а я быстренько кабырыбу прихвачу.

Услышав это, Замор не нашел ничего лучшего, как отреагировать очередной порцией хрюкающего смеха.

– Обед готов, подходите, пока не остыло! – голосисто объявила Нинель на весь палаточный лагерь после того, как к берегу одна за другой причалили четыре лодки.

– У тебя водка есть? – оказался первым рядом с поварихой Лёва, выглядевший словно пустым мешком пришибленный. Только что его рвало, да так сильно, как никогда в жизни. Во время очередной паузы между приступами Монокль, вытаскивающий вместе с Прохором, Осокой и одноруким Ношпой трупы из лодок, приказал ему идти в лагерь и через Евдокимыча вызывать подмогу.

– Что случилось? – нахмурилась Нинель.

– Ты на берег лучше не ходи…

– А что там, на берегу?

– На берегу? Тапир, Трида, два егеря, еще какая-то… женщина. Вернее – все, что от них осталось.

– О господи! – Нинель выронила половник в кастрюлю с только что сваренным борщом и посмотрела на Евдокимыча. Находясь на вершине холма, тот наблюдал за происходящим у лодок в бинокль. – Отец, бодрые поползновения!

– Да, я уже понял, понял… – откликнулся он, прикладывая к губам рацию.

– Чем угощаешь, хозяюшка? – бодро поинтересовался Волгарь, подошедший к обеденному столу, придерживая под локоть Магза, который до сих пор не снял повязку с глаз.

– Сами угощайтесь! Водка – под столом, в ящике. – После чего, вопреки совету Лёвы Нинель побежала в сторону берега, к лодкам. Вслед за ней побежала и Хеллен.

– Опять кого-нибудь рыбы покалечили? – спросил Магз.

– Хуже. Бобры. – Лёва нырнул под стол и достал из ящика бутылку. Свинчивая пробку с горлышка, добавил: – И не просто покалечили, а…

Пить Лёва не смог, сунул бутылку Волгарю и, отойдя на три шага, согнулся пополам в очередном приступе рвоты.

Не без труда, но от острова Вепрь-горы они наконец-то отчалили. Больше всех пришлось попотеть Замору, причем под направленным на него пистолетом.

Не теряя над браконьером контроль, Павел первым вернулся в лодку, затем велел Замору чуть ли не на руках дотащить до кормы Сэмэна. После чего бывшему авторитету пришлось в одиночку сталкивать лодку на чистую воду и самому в нее забираться.

Павел хорошо понимал, что в течение этого процесса Замор имел не одну возможность каким-нибудь образом схитрить. К примеру, когда переваливался через борт лодки, налечь на нее всем своим весом, накренить и даже перевернуть, а там уж – как повезет. Но Замор этим не воспользовался, видимо, слишком сильно ему хотелось убраться с острова на Большую землю.

Теперь он, вымазанный в грязи с ног до головы, сидел на веслах, Сэмэн, закрыв глаза, полулежал на корме, Павел пристроился на носу лодки, наблюдая за Замором и то и дело поглядывая в сторону удаляющегося острова. На берегу которого, где только что была причалена лодка, появилось какое-то движение. Кабаны! Стадо кабанов! Большое стадо…

Замор на секунду обернулся к Павлу, подмигнул ему и издал довольное продолжительное хрюканье.

– Что это значит? – встревожился Павел и увидел, как кабаны один за другим прыгают в озеро и плывут вслед за лодкой, держа над поверхностью воды верхнюю часть вытянутой морды с черным пятачком, маленькими глазками и торчащими ушами.

– Везет нам сегодня на зверье. То бобры преследовали, теперь вот кабаны. Да сколько же их там?!

– Много, – вновь обернулся Замор и теперь захрюкал отрывисто, что могло бы напомнить «точку – тире».

– Это ты, что ли, их подманиваешь? – осенило Павла. – Заткнись немедленно! – Он ощутимо ткнул Замора пистолетом между лопаток.

– Уже поздно прекращать, – сказал тот, вздрогнув.

– Что происходит? – севшим голосом спросил Сэмэн, с трудом разлепляя веки.

– За нами кабаны плывут. Их много.

– Зачем? – недоуменно спросил Сэмэн.

– Этот гад их своим хрюканьем призвал. – Павел вновь ткнул пистолетом в спину гребца. – Зачем?

– Разве не понятно? – ответил Замор, продолжая грести с прежней скоростью. – Ты кабырыбу с острова забрал, они собираются ее вернуть.

– Врешь! Зачем дикому зверью понадобилась какая-то деревянная статуэтка?

– А зачем людям нужны каменные идолы, иконы из дерева с якобы святыми, всякие там мощи, – пустился в рассуждения Замор. – Может, у кабанов свой бог для поклонений и молитв. Чем в этом плане они хуже людей?

– Слышь, Змей, – прохрипел Сэмэн, – я не успел тебе рассказать. В то время, пока вы на гору карабкались, а я в пещере галеты жрал, из его шалаша вышла одетая в бушлат кабаниха, набросилась на меня и чуть до смерти не загрызла и не затоптала своими копытищами. Хорошо, что я вниз покатился.

– Другими словами, – обратился Павел к Замору, – в шалаше вместе с тобой жила кабаниха? Ты на своем острове умом тронулся, что ли?

– А может, наоборот, – все вы в своей цивилизации умом тронулись.

– Мы в нашей цивилизации на кабанов бушлаты не напялива… – Сэмэн закашлялся, вновь вспомнив, что как раз он-то лично наряжал пограничную овчарку в свои же бушлат и фуражку – для фотосъемки.

– Лучше посмотрите, как они красиво плывут, можно сказать – «свиньей»! – сказал Замор и три раза хрюкнул.

Кабаны плыли ровным клином, который возглавляла та самая кабаниха, одетая в бушлат. Этот клин постепенно расширялся, и через некоторое время крайние кабаны оказались на одной линии с вожаком-кабанихой. Она же плыла в прежнем темпе, то есть не сокращая расстояние с лодкой, и это означало, что скорость у всего стада могла значительно увеличиться.