Arno - Тяжёлая вода [СИ]

К утру следующего дня у Джага имелся отчет. Более половины моряков было вычеркнуто из списка.

Кроме того, Джаг все же решил сделать разумное исключение для некоторых членов команды.

Гаскар Монтильё был вычеркнут из списка подозреваемых. Он все еще не отошел от бандитского яда, валялся в своем гамаке на жилой палубе, ходил с палкой, как Джаг, а то и с помощниками. Нужды справлял в ведро, но и сам за собой выносил, даже ведро мыл, спустив в море на веревке. Этот лис имел понятия о чести и самоуважении.

Также, из под подозрения выпала Марна, Таша и еще несколько негритянок. Они организовали дамскую уборную в крохотном закутке в носу корабля на третьей палубе. Об этом рассказал Джагу Атаульф — он засек там одну из негритянок и деликатно (это значит — не избивая) допросил, а также осмотрел все. К счастью, случай был выдающийся — уборная, пусть и обустроенная в тайне, была чище многих других помещений судна. Там было ведро, которое плотно запиралось крышкой, чтобы не шла на палубу вонь, а полы мылись каждый день — это Джаг узнал уже из личной беседы с Марной.

Что поделать, думал Джаг. Все таки, без стыда баба — не баба, даже черномазая. Исключение составит разве что Бесстыжая. Но она — отдельный разговор.

Соловья засекли на гальюне на закате, когда еще не зашло солнце. Сидел и мурлыкал себе под нос какую-то моряцкую песню. Чуть позже на благородном сиденье также побывал Ваба, а за ним — Мубаса.

Сурбалла рассказала, что Кехт Грот был на гальюне уже в сумерках и несколько его человек посещали трон в течение дня. А поздно ночью в отхожее место наведался и идальго.

Из личного опыта, а также из одной умной книги Джаг твердо знал, что цепочка превращения еды в дерьмо у человека длится обычно несколько часов, но можно терпеть и сутки, и даже двое — зависит от того, чего и сколько есть. Но каждому нужно по нужде в разное время. Иногда к гальюну собиралась очередь, чаще приходили по одному, большую часть времени не было никого.

В ходе расследования Джагу и его комитету удалось вычеркнуть из круга подозреваемых почти всю команду. Велев обождать еще сутки и наблюдать, не появится ли кто из оставшихся на отхожем месте, чтобы быть уверенным на сто процентов, Джаг отмел еще двух подозреваемых — моряков из людей Кехта.

Итог на нынешний день был таков: пять негров не были на гальюне двое суток.

Все пятеро стояли сейчас на палубе, а позади каждого стоял человек с оголенным мечом. Джаг не звал народ специально — вся команда собралась сама собой.

Он прошел два шага к ним, покачивая рукой на рукоятке меча в ножнах и сильнее нужного ударяя палкой в пол. Остановился перед ними, и заорал на них что было сил, не обращая внимания на закипающую от каждого звука боль в ребрах.

— Засранцы! Говнюки!

Пятерка негров заголосила наперебой, глядя на Джага одуревшими от страха глазами. Разбираться тут не было нужды — они сами выдали себя в первые секунды, когда их взяли под стражу. Конечно, Джаг немного поспособствовал этому — рассказы о протягивании под килем и подвешивании за ноги и о том, что случается с протащенными и подвешенными, мало кого оставят равнодушным. Сомнений не было еще и до этого — что за человек может не гадить двое суток? Но теперь их и быть не могло.

— Разве этому я вас учил, гады?! Разве этому вас учил рабский трюм?! Разве вам нравилось там жить в окружении вони и дерьма?! Борво, принеси мешок с дерьмом.

В толпе хохотнули. Борво с Атаульфом, кривя морды, подтащили злосчастный мешок, и бросили перед пятеркой негров.

— Надо же, сколько нагадили, черви, — задумчиво проговорил Джаг, обходя мешок.

Он подошел к одному негру, приблизился к нему лицом к лицу.

— Всей сучьей бандой туда срали, да?

Он отошел и встал перед ними всеми.

— А знаете, что вы на самом деле сделали? Вы не просто обосрали мой корабль. Вы еще и испортили хороший мешок. В нем же говно, правильно? И поэтому, ни один честный моряк в нем ничего хранить не станет.

Он обратился к толпе:

— Я прав?!

— ДА! — стройно отозвалась толпа. — Еще сранье мы за говнюками не убирали!

— Придется мешок выкинуть, — сказал Джаг, и, прищурившись, обратился к неграм:

— Теперь осознаете тяжесть своего проступка?

Те наперебой принялись уверять — да, осознают. Джаг прервал их скулеж взмахом руки.

— И вот, я думаю. Мне стоит выкинуть за борт этот мешок с дерьмом?.. Или выкинуть сразу все шесть?

Толпа моряков взорвалась радостными воплями.

— Да Джаг! Выкинь в море этих свиней!

— Они нам не нужны!

— Нечего гадить на борту!

Под громкий рев толпы Джаг приблизился к неграм.

— Видите? Все эти люди не любят жить среди смрада. Этот корабль — их дом!

— Да! — орали в незатихающей толпе. — Козёл — наш дом! Дьявол, мы все тут живем!

— Я решил! — крикнул Джаг, перебивая толпу. — Заткнитесь все, я решил, что с ними делать!

Толпа медленно утихла. Дождавшись, пока можно будет говорить, Джаг наконец произнес, обращаясь к самому ближнему ниггеру из засранцев:

— Вот скажи мне, моряк, почему ты это делал? А? Ты ведь боялся? Боялся упасть в море и утонуть, верно?

Негр не отвечал, но, когда Джаг уже был готов по-настоящему разозлиться, дернул головой, что было похоже на утвердительный кивок.

— Вот видите, он просто боялся, — сказал Джаг. — Только и всего.

— Трусам на борту не место! — выкрикнул кто-то из толпы, и согласный гул его поддержал.

— Но! — Джаг несогласно помахал руками, — но-но! Давайте честно, господа. Боимся мы все. Боимся, когда идем на бой. Когда меч в руке и пули свистят над головами! Давайте признаем это, не боится лишь дурак…

— Мы воды не боимся, Джаг. И тяжелой тоже. Мы все ходим на гальюн!..

— ДА-А! — поддержала толпа уже стройнее.

— Мы не трусы, капитан, не ровняй нас с ними!

— Ладно, негодяи! Ладно! — заорал Джаг. — Я вижу, тут у меня собралась целая святая, мать ее, рать истинных смельчаков, да?!

Народ все еще был недоволен, но немного охолонул, гул голосов утих до состояния, при котором можно говорить, не повышая голоса.

— Все, что я хотел сказать, — примирительно проговорил Джаг, и поглядел на Марну, которая стояла в переднем ряду, с краю. Та едва заметно ему кивнула.

— Это то, что Господь велел нам всем прощать!

Толпа неодобрительно загудела, но Джаг быстро отреагировал:

— А ну, умолкните живо! Кто тут не уважает Господа нашего Эйяса?

Недовольство медленно утихло.

— Если уж господь велел… — Джаг сделал эффектную паузу. — То кто мы такие, чтобы ему перечить?

— Так, что ты решил с ними делать, капитан? — выкрикнули из толпы.

— Я решил, что все они отправятся за борт! — объявил Джаг.

Толпа оглушительно взревела в одобрении, а негры завизжали. Один упал на колени, выкрикивая какие-то мольбы, другие последовали его примеру и заголосили еще пронзительнее, но тумаки от надсмотрщиков их быстро угомонили. Когда всеобщий гул поутих и все увидели, что Джагу еще есть, что сказать, он добавил: