Arno - Тяжёлая вода [СИ]

Зал притих. Все молчали, не решаясь замахнуться на такую высокую должность с такими суровыми требованиями. Но вскоре, по невнятным движениям в толпе, Джаг понял, что кто-то проталкивается вперед, намереваясь выйти.

— Дайте ему дорогу, вашу мать! — рявкнул он.

Люди затолкались, расступаясь перед смельчаком, и вскоре взгляду Джага предстал человек, которого морским волком назвать было трудно.

Он был красив — это самое первое, что приходило на ум. Красив по-мужски, как дворянин, дамский угодник. Строен, ладен собой, золотистый волос на голове прямой, густой, убран набок и подхвачен повязкой на лбу, чтобы не мешался. Лицо правильное, со скулами и ровной челюстью, глаза светлые, но в них пляшут пьяные огоньки, а рот изогнут в самоуверенной ухмылке. Белое рубище развязано почти до пупа, чтобы показать всем хорошую рельефную мускулатуру, а штаны наоборот — в обтяг, как у профессиональных фехтовальщиков. И под стать этому, носил на поясе изящную тонкую и длинную пиерду с красивой, золоченой рукоятью.

— Откуда ты такой лощеный взялся в нашей дыре? — полюбопытствовал Джаг, ухмыльнувшись. Его люди, да и многие в толпе поддержали его смехом. Но лощеный тип ничуть от этого не смутился, а лишь заулыбался красивой, наверно сразившей немало благородных дев, улыбкой.

— Взялся? — удивился он. — Я всегда тут был!

— Как тебя звать? — спросил Джаг. И на это лощеный нашел как ответить не напрямую:

— Мое имя звучит очень длинно и трудно, потому все местные зовут меня просто — Соловей.

В зале засмеялись.

— Какой из тебя штурман?! — Джаг перешел в атаку. — Штурман учил звезды и море, а ты, как по морде — только бабам лапшу на уши вешал.

— Что правда, то правда, — легко ответил Соловей. — Знавал я много дам. Почти столько же, сколько звезд.

— И сколько звезд ты знаешь?

— Сто.

Солидно, подумал Джаг. Если ты, гад смазливый, мне не гонишь.

— А ну, назови мне те, которые видно весной и летом!

— В этих краях? Самые яркие — Амальгея, Сорора, Селеста, Норея Максима, Укбар, Ильфхедар, Ригея и Сола. Только лишь самые яркие.

Джаг вынужден был переменить мнение о нем, потому что он назвал уже больше звезд, чем помнил он сам. Но небо — одно, а море — другое…

— А Муйянка на севере или на юге от Гран-Эксито?

Соловей, доказывая, что прозвище получил не зря, заливисто расхохотался.

— Муйянка расположена в Малой Цепи, а Гран-Эксито, что на острове Сангранова, — в Дальней. Само собой, Муйянка севернее. Если быть точным, то северо-западнее. Если мне не изменяет память, то аж на целых тысячу двести миль.

Таверна одобрительно загудела. Джаг мысленно взял все свои злословия назад. Соловей знал много и прочно. Уже по этому короткому разговору он понимал, что человек это был ценнейший, такому не жалко платить не десять, а целых пятнадцать долей. Если, конечно, докажет свои умения на деле. Но упускать удачу Джаг, конечно, не желал.

— Бери Соловья, Джаг! — выкрикивали в толпе. — Если не дурак, бери сразу! Сопьется ведь!

— Миссир Марна! Будь добра, запиши миссира Соловья в нашу команду.

Дальше дело пошло споро, и Джаг был особо доволен, наблюдая злую харю Улькаира. Тот, глянув на Джага самым мерзейшим взглядом, встал и со своими людьми покинул таверну.

Джаг стоял подле Марны, что сидела за записной книгой.

— Как тебя зовут?

— Я — Атаульф Тяжелый. А со мной — мои парни, пятнадцать носов. Пятнадцать топоров в твою команду, капитан Джаг.

Джаг оглядел подошедший народ. Суровые, обветренные, гнусные морды, волосы серые, как пепел — что на голове, что в бровях, что в усах и бороде. Эти люди, как он понял, были йорсами, людьми из народов далекого дикого севера, что до сих пор плавали по морям на малых судах под одним парусом, как тысячу лет назад. Каким лихом их занесло на острова Цепей — он не знал, но знал зато, что раз уж добрались сюда, то моряки достойные, а слухи гласили, что йорсы — превосходные бойцы и разбойники.

— Вы мне как раз. Дуйте на Козла и приступайте к работе.

Следующим был мулат. Не такой черный, как негры Джага, но определенно больше черный, чем белый. У него была бурная копна черных волос, падающих далеко за плечи и очень странное лицо: помятое и поломанное, но квадратное, правильное, не круглое, как у негров. Создавалось такое впечатление, словно белого человека взяли и покрасили черным. И сочетание такое выглядело жутковато. Да вообще, этот тип нагонял своим видом жути. Из каких мрачных мест мира могло появиться такое ни на что не похожее чудовище, Джаг не мог даже предположить. Мулат носил безрукавку на голое тело и пару коротких мечей. За ним стояло девять человек самых разных цветов кожи. Все при оружии.

— Вы, ребята, скажу сразу, мне подходите. Как тебя звать?

— Меня звать Кужип! — сказал он, проговаривая по одному слову.

Джаг посмотрел в книгу, которую писала Марна.

— Эй, почему так записала? — спросил Джаг. — Он же сказал, Кужип, а не Кжип. А ну, исправь…

— А тебя звать — Дужаг! — продолжил мулат, так же проговаривая по одному слову, — я про тебя слыхал!

— Да-а… — протянул Джаг, смекая, в чем дело, и наклонился к Марне. — Исправь обратно.

На этом банды кончились, и люди стали подходить по одному, сами за себя. Джаг назначил Мубасу и Сурбаллу в помощь Марне, а сам отошел — в горле слегка пересохло.

Подойдя к стойке, Джаг заказал грога — ром пить он опасался, как бы снова не впасть в буйство. Хотя, он чуял, что попить в удовольствие ему не удастся: голова была занята другим, мучили всякие разные мысли, да и не хотелось ему как в прошлый раз…

Пригубив грога, Джаг почувствовал, что его кто-то сверлит взглядом. Он поглядел направо — никого, налево — ага…

Далеко, у стены, один за столом, сидел сангрит в шляпе. При взгляде Джага он убрал глаза, словно совсем даже на него не смотрел. Из-за такого, между делом вспомнил Джаг, в тавернах обычно и вспыхивают драки: ты на меня не так посмотрел — я вообще на тебя не смотрел. И вот докажи, что не смотрел.

Но Джаг не собирался чинить неугодства, во всяком случае, на трезвую голову и на собственном мероприятии.

Он встал и неторопливо направился к столику сангрита со своей кружкой.

— Хола, — весело сказал он, не спрашивая разрешения уселся напротив идальго. — Эртинквеча?

— Не изгаляйся, — отозвался сангрит. — Я знаю по-авантийски.

Джаг пропустил дерзость мимо ушей, хотя делать так не привык, и заводился обычно с полоборота. Но теперь он чувствовал, что в этом хмуром и высокомерном типе есть кое-что, ради чего можно и повременить с дракой. Джаг решил зайти сразу с козырей:

— Почему не идешь записываться ко мне в команду?

Ответ идальго был более чем неожиданным:

— Плохой матрос тот, кто был капитаном.