Arno - Тяжёлая вода [СИ]

Соловей, дождавшись, когда вся орава на палубе вовлечется в процесс, наконец распелся и завел:

Дальше проигрыш — легко вспомнил Джаг. И команда, как он видел, тоже хорошо помнила, как петь эту песню. В палубу, в такт музыке, без слов ударили каблуки сапог и босые ноги.

Команда снова застучала ногами в пол. И Джаг отметил, что сам пристукивает носком сапога, поддерживая ритм:

Черт, а ведь охота попеть — подумал он. Давно я как следует не орал хорошую песню. Соловей все продолжал, музыка, задаваемая моряками с барабанами и хоровыми, лихо гнала вперед.

— Громче ори! — скомандовал Джаг морякам, уже не скрывая, что и сам подпевает. В толпе тут же загорланили сильнее:

Песня была незатейливой, и куплетов в ней было всегда разное количество — кто какие помнит. Команда уже полностью находилась во власти музыки и Соловей начал вызвать людей из толпы быть запевалами вместо него, чтобы пропеть свои куплеты. Теперь в центре плясал и пел один из людей Борво Глазастого, и запевал не менее лихо:

Люди на сцене менялись, запевали разные куплеты. Если кто не знал слов — быстро присоединялся к хору и давал музыку, благо она была едина для всех. Джаг сам в некоторых местах сбивался, встречая незнакомые строки. Сейчас выступал один из мональфов Гаскара Монтильё:

Народ, позабыв обо всем уже рвался на сцену исполнить под всеобщее одобрение свой куплет, и Соловей умело регулировал порядок, вызывая певцов то из одной кучки, то из другой.

Было еще много куплетов, и выступили все желающие, но Джаг не чувствовал от долгой песни никакого утомления. Он и сам вроде бы знал пару куплетов, которые еще не спели, но никак не мог их как следует припомнить. А уж Соловей точно знал их больше. Но вместо продолжения вышел сам в круг и подвел песню к завершению:

Толпа бодро вторила ему, гремя хором веселый мотив:

Когда Соловей допел последние строки и музыка заглохла, команда воодушевленно загремела.

— Молодец Соловей! — орали ему.

— Чертовски хорошо спел!

— Да! Нахер армию!

— Нахер армию! Армию и флот!

В воздух полетели треуголки — чествовали певцов как героев.

Многие прослужили в армии приличный срок и сполна хлебнули горя в войнах, которые вела Авантийская империя. Да и любая другая страна. Вполне возможно, сейчас тут стояли те, кто некогда выходил на поле битвы с разных сторон. А теперь все они — одна банда. И никакая война, никакой гадский король, и никакая проклятая присяга их не разделит.

— По тебе и не скажешь, что ты любишь такие песни, — сказал Джаг Соловью, улучив момент немного позже, когда команда, здорово приободренная, разошлась по делам.

— Внешность обманчива, — легко отозвался он.

— А вот это я знаю, — процедил Джаг.

Их с Соловьем взгляды пересеклись. И Соловей, умный парень, сразу понял, откуда дует ветер.

— Я, может, и смельчак, — ответил он, — но не настолько, чтобы затевать бунт на корабле после недели в море.

— А стоит ждать?

— По мне не скажешь, но я люблю держать слово, капитан. Если я сказал, что служу в твоей команде, значит так и будет.

— Внешность обманчива, да?

— Я знаю, на кого я похож, — сказал Соловей. — Но я знаю, кто я есть.

— Послушай. — Джаг решил говорить на чистоту. — Я вижу, ты умен, Соловей. И ты знаешь, как обращаться с людьми. Так зачем тебе верно служить у меня в команде, а не командовать кораблем вместо меня?

— Хочешь знать мои причины, капитан?

— Именно.

— Я хочу быть капитаном. Но на другом корабле. Не на этом.

— И на каком тогда?

— Его имя ничего не скажет тебе. Но для меня он значит очень много. Я готов дать тебе клятву, что не посягну на твое капитанство и твой корабль. Буду биться за тебя и ходить в море с тобой, капитан. Разве этого мало? Оставь мне право на маленькую тайну.

— Мне не понятно, как служба на моем корабле приблизит тебя к твоей цели.

— Мы в море, не так ли? Я уже стал ближе к нему.

Звучало все это не слишком убедительно. И в то же время Джаг не чуял подвоха. Будто Соловей говорил правду.

— Паруса! — вдруг закричали сверху, из вороньего гнезда. — На горизонте паруса!

Стоило бы наверно перепугаться — парус в море может означать все, что угодно. И добычу, и смерть. Но Джаг не испытывал страха. Он чувствовал фарт. Удача пришла к нему, отпетому мертвецу.

Он не хотел оставлять разговор с Соловьем. Но также понимал, что тот сделал серьезные заявления. Гораздо более серьезные, чем любой из тех, что находились сейчас на борту Козла. Клятва в верности — таких Джагу еще не приносили. Тем более, что в словах Соловья Джаг не чуял ни толики вранья. Он действительно совершенно не желал быть капитаном Козла.

Ну а причины? Разве я кого спрашивал о его причинах пойти ко мне на борт?

— Клянешься, значит. Ну, вот и проверим.

Джаг вышел к перилам квартердека и окинул взглядом ожидающую приказов команду.

— Приготовиться к бою!