Майлз Кэмерон - Разящий клинок

– Точно так. – Его акцент морейских островитян понимать было трудно. – Он провел здесь двадцать лет. Больше, чем подмастерьем, – нахмурился оружейник.

– А от него… ничего не сохранилось? – спросил герцог.

Сэру Майклу показалось, что наступил тот самый момент, когда противник немного торопится выложить очередную карту. Герцогу что-то не давало покоя.

– Уходя… – оружейник пожал плечами, – он оставил все, с чем работал. Когда вошел в силу… – Мастер отвернулся. – Ему уж исполнилось тридцать. Очень поздно.

Подали вино и засахаренные орехи.

Появилась высокая женщина со свертком.

– Два рабочих халата и шапочка. – Она печально улыбнулась. – Я сделала ему шапочку, потому что он был поистине велик. Чтобы искры не попадали на волосы.

Герцог бережно, почти благоговейно взял шапочку.

– Такой знаменитый человек, – проговорил он.

Гармодий ослабил контроль над хозяином и впечатал эфирный кулак в эфирную ладонь.

Капитан был потрясен – напуган предательством.

«Как ты смеешь!»

Гармодий повел эфирной бровью.

«Ты хочешь избавиться от меня. Я хочу выбраться из тебя. У меня есть план. Иногда мне бывает нужно твое тело для его выполнения».

Капитан почувствовал, что его сейчас вырвет. Но тело… снова принадлежало ему.

Он как будто всплыл на поверхность сознания и обнаружил себя сидящим в кресле. В момент беспамятства его тело, похоже, выронило кубок с вином. Сэр Майкл глядел на него так, словно у него выросла вторая голова, а Гэвин держал за плечо.

– Брат? – позвал он. – Ты был сам не свой.

– Ты и половины не знаешь, – буркнул Мегас Дукас.

Он опустил глаза и увидел толстый, грубый черный волос, обвитый вокруг указательного пальца правой руки.

«Не потеряй!» – сказал Гармодий.

Причудливое поведение герцога на этом не закончилось.

Он сделал несколько странных остановок. На улице аптекарей и алхимиков он провел столько времени, что остальные двинулись дальше и принялись выбирать материал для платья Кайтлин – занялись делом, насчет которого, как выяснилось, особое мнение было у каждого рыцаря. Но когда Кайтлин с сестрами нашли-таки лавку, которая им приглянулась, они исчезли в ней со швеей Мэг и прачкой Лизой и не выходили так долго, что герцог давно успел вернуться от алхимиков. Он приобрел красную шерсть для войска и парчу для остальных, бархат для кошеля и еще несколько вещиц.

Далеко за полдень к нему присмотрелся отец Арно.

– Вам нехорошо? – спросил он.

– Отче, могу ли я обновить ваш гардероб? – Герцог без особого труда выдержал взгляд священника. – Мне бывало и лучше, но я надеюсь избавиться от недуга.

Арно стоял, прислонившись к древней колонне, которая поддерживала ларек, где торговали исключительно шелковой кисеей. Он кивнул и с улыбкой ответил:

– Если вы осыпаете меня милостями, то прирастаете честью, а если желаете, чтобы я выглядел лучше и тем украсил ваше правление, – что ж, полагаю, вы все равно остаетесь в выигрыше. Так или иначе, я буду весьма признателен за новый плащ.

Нагнувшись, герцог приподнял полу капелланова плаща.

– Ткань хороша, но черная краска чем-то залита…

Действительно: вся нижняя половина плаща была не угольно-черной, как полагалось в ордене, а охристо-бурой.

– Дерьмом великана, – сдержанно ответил священник.

Брови герцога взметнулись.

– У меня для вас письма, – сказал священник. – Полагаю, вы неспроста сорите деньгами?

Герцог принужденно улыбнулся:

– Да.

– Я знаю, что вы не привыкли к обществу капелланов, но мне эта миссия назначена в наказание, и я намерен ее исполнять. – Арно подался к герцогу. – Что у вас за недуг?

Тот еще выше поднял брови, а потом сдвинул их, словно к кому-то прислушиваясь.

– Мне пригодится человек, с которым можно поделиться мыслями, – ответил он. – Если только вы не будете слишком болтливы. – Кайтлин и Майкл соприкоснулись головами, как голубки. – Вы их обвенчаете?

– Святой Михаил, да будет грехом не сделать этого! Разумеется, обвенчаю, – улыбнулся священник.

– Мы тратим деньги, чтобы предстать богатыми наемниками, приятными во всех отношениях. Нам нужно покорить этот народ, а я в последнее время проигрывал.

Герцог улыбнулся Изюминке, которая махала отрезом прекрасного алого бархата.

– Вы ждете нападения? – спросил священник.

Он постепенно терял нить беседы, ибо его новый работодатель ухитрялся говорить о множестве вещей сразу.

– О том, куда мы отправимся после патриарха, знало всего шесть человек, – сказал герцог. – Если кто-нибудь из них переметнулся, то я выясню это за час.

– Вы единственный известный мне солдат, который не богохульствует, – заметил отец Арно.

– Разве это грех? У нас с Богом свой уговор. – Улыбка герцога была холодна, как лед. – Моему войску нужен капеллан. Я в исповеднике не нуждаюсь.

– Но вам по душе получить вызов.

– Это так.

– Мне тоже, – сказал священник.

Они вернулись во дворец, не подвергнувшись нападению и потратив головокружительную сумму на драгоценности, еще одну – на перчатки и куда больше – на ткань. Новенькими кинжалами обзавелись даже пажи. Герцог настоял на том, чтобы вернуться в квартал оружейников – пусть все полюбуются на модель его нового панциря, выполненную в новом этрусском стиле.

Священник ехал подле госпожи Элисон. Она, едва он к ним присоединился, вымолила благословение, назвавшись одним из немногих в отряде по-настоящему набожных рыцарей, и это доказывали не слова, а дела.

– Давно я не видела его таким счастливым, – сказала она священнику. – Даже страшновато.

Отец Арно кивнул.

– Я встретился с ним на следующий день после снятия осады, в конюшнях. Он был не настолько мрачен. – Священник окинул взглядом женщину в доспехах. – Последние полчаса вы держитесь за меч. Я не знаю чего-то важного?

Госпожа Элисон рассмеялась своим заливистым смехом.

– Видите у меня под правой ногой кожаный мешок? Он набит золотыми монетами. Примерно шестьдесят тысяч флоринов.

Отец Арно растерянно присвистнул.

– Господи Иисусе со всеми святыми! Так вот чем он занимался у ювелиров!

Изюминка усмехнулась, когда стражник спросил, кто идет, а герцог ответил.

– Вы быстро соображаете, отче. В самую точку.

Живые и невредимые, со всеми своими товарищами и покупками, они въехали во дворец. Компания студентов университета по пути разбухла, вобрав всех знакомых, и многие вернулись на внешний двор дворца. По древней традиции, студенты туда допускались. Герцог откупорил бочонок вина и обслужил их лично, тем самым скандализовав слуг, а позже, вечером, танцевал перед конюшнями. Нордиканцы, схоларии и ратники войска смешались с женщинами из лагеря, женами, потаскухами и сотней студентов.