Дана Арнаутова - Двойная звезда. Том 2

Иллюзорники, некроманты, боевики и стихийники — все вперемешку. Впрочем, мантий с белой оторочкой Грегор там и вправду не заметил, а сине-голубой факультет, как и целители, занимался в другом крыле.

— Коллеги? — услышал он все такой же безмятежный голос Роверстана, обернулся и увидел, как Эддерли что-то отдает разумнику, а тот опускает это в кошелек на поясе.

Кристоф, хмыкнув и бросив на Грегора странный взгляд, тоже покопался в кармане мантии, достал серебряную монетку и отдал Роверстану, сообщив:

— Мельче нету. Не беспокойтесь насчет сдачи.

— Как скажете, — беззаботно отозвался Роверстан, подкинул денежку на ладони, ловко поймал и, убирая в кошель, с издевательской серьезностью сказал:

— Благодарю, милорд Бастельеро. Вы были неподражаемы.

Закусив губу, Грегор покосился вниз, где стремительно разбегались последние драчуны, потом — на трех мерзавцев. То есть, простите, магистров! Магистры — изумительное сочетание алой, фиолетовой и белой мантий! — ответили ему взорами невинными и доброжелательными, разве что у Эддерли еще читалось легкое сочувствие к бывшему ученику.

— Простите… — тихо сказал Грегор, старательно сдерживая бешенство. — Вы что же, спорили? На меня?

— Зачем же на вас? — поразился Роверстан. — На деньги, разумеется! К слову, лично я в вас нисколько не сомневался, дорогой коллега. И ставил на то, что вы прекратите любое безобразие, которому хватит глупости произойти в вашем присутствии.

Взгляд у него был откровенно издевательский, но тон — учтивый до отвращения, и если бы Грегор сейчас врезал по холеной физиономии разумника кулаком, его бы попросту никто не понял. Всего-то невинная шутка!

— А что, у белой гильдии настолько плохо с финансами, — выдохнул он все на той же рвущейся наружу ярости, — что ее магистру приходится сшибать медяки, как уличному мальчишке?

— Успокойтесь, Бастельеро, — дружески посоветовал Кристоф и тут же добавил: — Если вас обижают исключительно низкие ставки, то все впереди. Никто из нас не сомневается в вашей будущей блистательной карьере.

Твари Барготовы! Пр-р-реподаватели, чтоб их! Даже Эддерли!

Грегор глубоко вдохнул и выдохнул, напоминая себе, что швыряться заклятиями посреди Академии — крайне дурной тон, а в собственных коллег — вдвойне. Хотя какие они ему коллеги после такого?!

— Ну-ну, Грегор, мальчик мой, — усмехнулся Эддерли. — Не принимайте так близко к сердцу. Здесь всегда творится что-нибудь этакое!

— Не вводите мэтра Бастельеро в заблуждение, милорд, — откликнулся Роверстан, снова отворачиваясь и с интересом оглядывая опустевший холл. — Обычно все намного хуже. Или интереснее, как посмотреть. Вот когда я стал магистром…

— А вы, коллега, сами виноваты, — слегка сварливо сообщил Кристоф. — Кто же становится магистром в тридцать два года? Кстати, Грегор, и вправду отличная работа. Но если бы не вы, красные победили бы!

Эддерли очень невежливо фыркнул, ухитрившись вместить в этот звук глубочайшие сомнения по поводу доблести боевиков и, одновременно, полную убежденность в победе некромантов — Грегор даже мимолетно позавидовал подобной выразительности. Наверное, она приходит с практикой.

— А меня вот интересует другое, — задумчиво сказал Роверстан, продолжая разглядывать что-то внизу. — Милорд Эддерли, ваш сын, случайно, не болен? Простоять все время битвы на ее краю и не вмешаться — это на него совершенно не похоже. Или это влияние Аранвена?

— Саймон? — встрепенулся магистр. — Где?

— А во-о-он… — с удовольствием наябедничал магистр разумник, указывая на дальний край холла, где троица адептов в темных мантиях перебегала от одного поваленного вазона к другому, явно что-то разыскивая. — Еще и Ревенгар с ними. Как любопытно…

— Саймон! — рявкнул Эддерли, и Грегор молча поразился: голос магистра раскатился по холлу без всякой магии.

— Ну и что все это означает, молодые люди? — с опасной вкрадчивостью поинтересовался Эддерли через пару минут.

Роверстан и Кристоф, разумеется, молчали, не вмешиваясь в дело чужого факультета, а Грегор едва сдержал смешок. Дарра Аранвен, как всегда невозмутимый, стоял под возмущенным взором магистра почти величественно и уж точно с полным хладнокровием, словно итлийский дог лучших кровей. Саймон Эддерли, напротив, напоминал пастушескую овчарку-полукровку: опасно зубастая пасть, но невинные глаза, полные легкого удивления — в чем можно обвинить этакую лапушку? И между ними разве что не подпрыгивал рыжий, лохматый и кучерявый щеночек — воплощенная наивность и радость жизни. «Ой, а что-то случилось, да? — всем своим видом спрашивала Айлин Ревенгар, умилительно хлопая ресницами, и ее огромные зеленые глазища радостно сверкали. — Что-то интересное, да?»

Даже Кристоф фыркнул, взирая на это прелестное безобразие, а Дарра с достоинством ответил:

— Прошу прощения, милорд. Мы выполняли лабораторную работу.

— Да, работу! — влез Саймон, но поймал взгляд отца и смолк, а Аранвен так же размеренно продолжил:

— Это был эксперимент в учебных целях, милорд. Мы наблюдали за результатами, и я их записал, а потом мы решили найти опытный образец. К сожалению, он погиб.

И предъявил сломанную и полурастоптанную розу. Живую. Среди зимы. Нет, ничего особенного, конечно, тем более в Академии, полной стихийников, но… Грегор пригляделся к розе. Ах, паршивцы! Но красиво, не поспоришь.

— Лаборато-орная… — протянул Эддерли тоном, не обещающим ничего хорошего, и тоже присмотрелся к розе. — И кому же, позвольте узнать…

— Кхм! — поспешно выступил вперед Грегор. — Полагаю, милорд магистр, это моя вина!

Роверстан издал странный звук, к которому Грегор предпочел не прислушиваться, а то все-таки придется вызвать эту разумническую змею на дуэль. Ну хоть попытаться в очередной раз…

Дальше все оказалось просто. Так просто, что Грегор только диву давался, неужели он в годы обучения был таким же безнадежным балбесом? Эта троица и вправду из лучших побуждений и учебного рвения зачаровала розу, положила ее на видном месте и спряталась, чтобы, как изящно выразился Аранвен, «результаты наблюдений оказались максимально беспристрастными». «Ну конечно не потому, — про себя съязвил Грегор, — что иначе могли бы сами огрести неприятностей».

Розу нашел юный боевик с четвертого курса и тут же, даже не задумавшись, преподнес девице-иллюзорнице. Девица поначалу сама расцвела, подобно розе, но почти сразу обнаружила, что подарок с подвохом: благодарность, которую она попыталась пролепетать, обернулась набором нечленораздельных звуков. Решив, что над ней мерзко пошутили, иллюзорница сломала подарок о физиономию незадачливого ухажера, а тот огляделся вокруг, обнаружил мирно проходящую по своим делам парочку некромантов и решил, что это их подлых лап дело. Ну а что, раз порча — значит, некроманты! «Очень несправедливое и крайне предвзятое мнение о нашем факультете», — имел наглость сообщить Аранвен искренне обиженным тоном.