Дана Арнаутова - Двойная звезда. Том 2

В первый миг Айлин даже не осознала смысла только что прозвучавших слов, во второй — от ужаса голова у нее закружилась, а потом перехватило дыхание.

Слова магистра прозвучали так просто и буднично, что не могло быть никаких сомнений. Если она скажет: «Хочу», — или просто кивнет, или хоть на миг дольше, чем нужно, промолчит — убьет.

И никто даже не удивится, дуэли за честь дамы нередки, и убивают на них едва ли не чаще, чем на войне!

А ведь мэтр Бастельеро ни в чем не виноват, никто не виноват, только она сама!.. Мэтр Бастельеро… холодный, надменный, зачастую — недобрый, но неизменно защищающий своих Воронов…

«Каким бы он ни был, только пусть будет живым! Пусть живет долго и будет счастлив!» — взмолилась Айлин, сама не зная кому.

— Нет! — крикнула она шепотом. — Нет, прошу вас, магистр! Мэтр Бастельеро… он совершенно ни при чем!

— Как пожелаете, моя леди, — откликнулся магистр, словно только и ждал ее слов. — Надеюсь, больше никаких… препятствий?

Еще мгновение Айлин позволила себе промедлить, глядя в лицо магистра и вдыхая еле уловимый аромат арлезийских благовоний.

— Я слышала, что вы сватались к леди Ревенгар, когда она была еще Гвенивер Морхальт, — выпалила она, едва сдерживаясь, чтобы не зажмуриться. — Если вы видите во мне ее…

«Если он скажет, что сватовства не было… Или назовет ее моей матерью, зная, что я отказалась от рода… Если только дело действительно в этом проклятом сходстве…»

На лице магистра мелькнуло изумление.

— Что?.. Нет, моя леди! Ни в коем случае! Я действительно делал предложение леди Гвенивер и теперь, признаться, очень рад, что она мне отказала. Мы совершенно не подходим друг другу. Впрочем, должен признать, — он понизил голос почти до шепота, и Айлин невольно затаила дыхание, чтобы не прослушать чего-нибудь важного: — Теперь я понимаю, что в леди Гвенивер всегда видел вас.

Айлин закрыла глаза и глубоко вдохнула. Что ж, похоже, причин больше нет? Этот человек знает о тебе все, что нужно. Больше, чем кто угодно другой! И готов принять тебя такой, какая ты есть. И да, он наверняка тебя никогда не упрекнет, бессмысленно даже думать об этом. Ну и чего ты медлишь? Ведь тому, другому, нужна не ты, а чистая совесть?»

Айлин открыла глаза и вгляделась в спокойное красивое лицо мужчины напротив, словно увиденное ею в первый раз.

— Я благодарна вам, милорд магистр, — проговорила она медленно и отчетливо. — За ваше благородство и великодушие… Но я не люблю вас.

— Я знаю, девочка моя, — так спокойно и просто ответил Роверстан, будто Айлин сообщила что-то очевидное и обыденное. — Но в браке любовь приходит со временем, а я… поверьте, я сделаю все, чтобы завоевать ваше сердце. Просто дайте мне такую возможность.

Он замолчал. Айлин чувствовала его взгляд — тяжелый, как меховое одеяло, и такой теплый, что бьющий ее озноб вдруг исчез, словно его и не было.

«А ведь вчера, — подумала она вдруг. — Вчера магистр спас мне жизнь. Бросил щит, единственный из всего Совета, не думая о себе. И держал сколько мог, а ведь ему, разумнику, это наверняка давалось куда тяжелее, чем, скажем, боевику! И сейчас — сейчас он снова меня спасает, хотя и знает, что преподавателям запрещены личные отношения с адептами!»

— Хорошо… — сказала она дрогнувшим голосом. — Я непременно постараюсь полюбить вас. Я буду очень стараться! Но пообещайте, что никогда и ни в чем не станете мне лгать. Пусть правда будет сколь угодно горькой, но только не лгите! Обещаете?

— Милая Айлин, — вздохнул Роверстан. — Каким же трудным путем вы предпочитаете идти, но в этом вся вы. И это самое прекрасное, что в вас есть. Обещаю. Я никогда вам не солгу.

— Тогда я согласна, милорд. Но с условием, что помолвку мы заключим не раньше лета, — твердо сказала она. — Когда в наши… отношения перестанет вмешиваться Устав Академии.

Разумник улыбнулся какой-то новой, совершенно незнакомой Айлин улыбкой, от которой у нее вдруг закружилась голова, а запах сандала и ладана словно сгустился вокруг них.

— Благодарю вас за чуткость, моя леди. Ничего иного я от вас не ожидал. Насколько я понимаю, раз вы не хотите объявлять о помолвке, то мое кольцо примете несколько позже?

Айлин кивнула, невольно вспомнив то, с сапфиром, которое отказалась взять у… лорда Бастельеро. Лорда! Или мэтра! Никаких больше Грегоров, даже в мыслях! Она выйдет за человека, который ее любит, и изо всех сил постарается сделать его счастливым. Может быть, у нее даже получится стать счастливой самой. Ну хоть немного…

— Да, — сказала она, понимая, что должна пообещать. — Мое слово. Я выйду за вас… милорд магистр.

— Дункан, — улыбнулся разумник. — Для вас отныне и всегда — Дункан. И я надеюсь, что срок помолвки будет небольшим и осенью вы уже вернетесь в Академию моей женой. А пока… Могу я попросить у вас что-нибудь… не в залог, разумеется, но в знак вашей благосклонности? Какой-нибудь пустяк, безделушку?

Ленту? Айлин покраснела еще сильнее, вспомнив, чем сегодня торопливо перевязала косы. Подарок в знак согласия на обручение — традиция древняя, как сам Дорвенант, но не отдавать же простой кожаный шнурок! Или перо Воронов, подаренное Даррой. А больше у нее из украшений и нет ничего.

— Возможно, прядь волос? — ласково подсказал Роверстан. — Обещаю хранить ее бережно и с должным почтением.

Айлин кивнула, словно завороженная его горячим взглядом. Странно, и как эти глаза могли показаться ей похожими на полынью? В мыслях мелькнуло, что прядь волос — это очень доверительный подарок! На ней можно навести пятнадцать видов порчи, только описанной в учебнике, не считая самодельной. И Гре… мэтр Бастельеро неоднократно подчеркивал, что волосы и кровь нельзя никому давать! Но… Роверстан ведь не некромант! И он ее любит… И вообще, довериться магистру можно — он разумник!

Торопливо выхватив ритуальный кинжал из ножен на поясе, она поспешно чиркнула по кончику косы, отрезав толстую прядку, и протянула ее Роверстану.

Их пальцы соприкоснулись, но вместо того, чтобы просто взять предложенное, магистр прихватил своей ладонью, огромной и горячей, ее ладошку, а вторую руку уронил на плечо Айлин.

«Мы теперь жених и невеста, — подумала она, утопая в сладком, но с отчетливым горьким привкусом, смущении, когда губы Роверстана удивительно нежно коснулись ее губ. — Я дала слово… И я полюблю его… Хватит быть маленькой взбалмошной дурочкой, детство кончилось. Теперь-то уж точно! И я стану счастлива, как бы это ни было сложно!»

Отцветающая вишня, по веткам которой прошелся ветерок, осыпала их дурманно душистым облаком, и Айлин вдохнула этот запах счастья, изо всех сил стараясь не смотреть на небо, синее, как… чьи-то глаза. Она выбрала свой путь — как всегда! — и собиралась идти по нему так, чтобы никто и никогда больше не мог ее упрекнуть.