Кэт Ховард - Бессердечие магов [litres]

Сидни развернулась стремительной плетью и ударила Шару в сердце ножом теней.

– Знаю.

Конец поединка был ненормальным. Был победитель и был труп – однако в центре зала продолжался хаотический распад магии. Заклинание Шары не умерло вместе с ней.

– Ох, нет! – вырвалось у Береники. – Ох, Сидни, что ты наделала?

– Что происходит? – спросил Иэн. Во всем его теле читалось напряжение, обе руки изогнулись для двух различных заклинаний. – Вы можете ей помочь?

– Может быть, но…

– Вы здесь единственная можете понять магию, которую использовала Шара, – вы из тех двух единственных, кто были достаточно сильны. Пожалуйста, – добавил Иэн, – если вы можете это прекратить, сделайте это.

– Вы не понимаете, чего просите.

– Пожалуйста, – повторил он.

Береника кивнула.

Магия, весенняя и зеленая, светлячками отлетала от Сидни, которая стояла в центре комнаты, погибая.

– Заклинанию просто надо больше магии – и тогда оно закончится. Используй нож.

На лице Береники отразился ужас.

– Сидни, нет!

– Береника, ты обещала помочь. Ты хотела покончить с Тенями. Я требую, чтобы ты это сделала.

Стремительно – чтобы не успеть задуматься – Береника вытащила нож у Шары из неподвижной груди. А потом смяла тень Сидни, зажала в кулаке, словно тонкую ткань. Еще раз посмотрела на Сидни и, когда та кивнула, сделала разрез.

В момент отделения тени от тела Сидни закричала, словно разбитое сердце.

Береника опустила руки, как только закончила разрез, – и жуткий распад продолжился, поглощая все кусочки тени Сидни. Она летела искрами – зелеными, как светлячки, зелеными, как надежда… и, наконец, исчезла.

И тут заклинание остановилось. Тень исчезла, чаши весов уравновесились, долг был уплачен. Все собравшиеся маги почувствовали, как теплеют их руки с восстановлением связи с магией.

Все, за исключением Сидни.

– Спасибо тебе, – сказала она Беренике.

Плачущая Береника отвела взгляд.

– Есть завещание, – сообщила Сидни Грейс. – Дом твой.

И не дав никому опомниться от потрясения, она вышла из зала, оставив магию позади.

Сидни стояла у себя на балконе и смотрела вниз, на город, который блестел и сиял так ярко, что некоторые называли это волшебством. Так высоко над ним, чтобы быть в одиночестве, в ночи, в темноте, в воздухе, который почти пахнет весной.

Боли не было. Не было отката от магии, не ныли изорванные края тени. Просто ничего не было – даже оцепенения. Даже тени.

Она впилась ногтями в ладони с такой силой, что пошла кровь: боль была нужна, чтобы сосредоточиться.

Все почти получилось, почти так, как она планировала. Дома Теней нет. Магия в мире осталась. Просто была принесена жертва.

Сидни не смотрела назад – туда, где огни города не отбрасывали ее тени. Она не попыталась почувствовать зеленое потрескивание силы, текущей по ее жилам. Однако ее кровоточащие руки складывались в фигуры, одна за другой, в заклинание за заклинанием. Не в надежде. Не совсем.

Она предвидела, что Шара вернется. А что ей оставалось, с ее яростью и амбициями, как не явиться в то место, которое, по ее мнению, всегда должно было ей принадлежать? Просто Сидни думала, что ее чары умрут вместе с ней, что Тени и их воплощение мгновенно исчезнут.

Возможно, к этому моменту чары слишком сильно извратились, либо же магия слишком крепко привязалась к самому Невидимому Миру, ко всем остальным магам. Возможно, Шара и правда ее переиграла. А возможно, Сидни просто не повезло.

«Возможно» не имели никакого значения: теперь она такая, какая есть.

И волшебство города, эти ярко сияющие огни – единственная магия, которая ей осталась.

Сидни ушла в дом и заползла под все свои одеяла. Она не уснула.

Сообщение пришло самыми разными способами. Электронным письмом. Текстовым сообщением. Написанными от руки ализариновыми чернилами письмами в запечатанных сургучом конвертах. Но во всех случаях слова были одними и теми же.

Колесо Фортуны прекратило свое вращение. Мир обновился.

Дом Просперо, возглавляемый Грейс Валентайн, станет теперь управлять Невидимым Миром.

Лорана признали, как он и надеялся. Глава нового Дома. В этом Повороте практически все остальное повернулось не так, как он ожидал. Он налил себе виски и выпил за его окончание.

Лару Мерлин утвердили в роли Главы Дома Мерлина. Майлза никто не видел с той ночи, когда состоялся, как выяснилось, последний поединок Поворота.

Дома Теней больше не существовало. Ангел Вод снова обладал только той магией, которая присуща произведениям искусства.

Новых сбоев магии не было.

Колесо Фортуны действительно повернулось. Кто-то вознесся, кто-то пал. Это стало новым началом – и все будет иначе, пока не наступит время новой перестройки мира.

– Я поняла, – сказала Миранда. Она сжала губы в тонкую нить, на стиснутых кулаках побелели костяшки. – Вы сказали, что хорошо чувствуете такое: она полностью ушла? Не вернется?

Она сидела на диванчике в своем гостиничном номере, и чай у нее в руках остывал.

Береника оттеснила воспоминание о тени Сидни у себя в одной руке и ноже в другой и объяснила Миранде:

– Я вам говорила, что наша привязка к теням не заканчивается с нашим уходом – что мы выплачиваем долг.

Миранда кивнула.

– Долг выплачивается кусочками нашей тени. – Она указала на свою, повернувшись так, чтобы оборванные лохматящиеся края были лучше видны. – Это очень похоже на то, как магия накапливается в костях руки. Символично – но этот символ достаточно яркий, чтобы стать реальностью. Когда заклинание пошло вразнос, Сидни попросила меня отрезать ее тень целиком, отдать всю магию единовременно – чтобы оставить магию в мире.

– Как в одном человеке ее могло быть так много? – изумилась Миранда.

– Вы ведь помните тот поединок Времен года в самом начале Поворота, когда произошел сбой магии, – напомнила Береника.

– Да. Я там была. Там был переизбыток весны, как будто заклинание заливало зал магией. Жутко.

Она содрогнулась, вспоминая.

– Когда Сидни остановила заклинание, она впустила в себя всю магию, которая в нем содержалась. Она носила ее в себе все это время. Этого переизбытка хватило.

– Но разрез… вот такое удаление ее магии: это можно пережить?

– Да. Люди все время живут без магии.

Большинство от этого не умирают. Большинство.

– Я в курсе, – проговорила Миранда. – Я ведь тоже ее лишилась.

Береника не стала ей говорить, что это не одно и то же – совершенно не одно и то же. Все равно Миранда продолжит верить в то, что ей нужно.

– Однако я совершенно не понимаю, почему она решила вот так отдать свою магию. Она дала очень ясно понять, что ненавидит магию, Тени, весь Невидимый Мир. Почему было не позволить заклинанию продлиться, чтобы все лишились своей магии и стали простаками?